Этот необычный остров я открыла прошлым летом. Необычный, потому что вместо волн «плещется» о него бесконечная городская суета, в которой все куда-то опаздывают…

Уже больше десяти лет населяют остров раненые птицы. Раненные из ружья, сбитые на дороге, выпавшие из гнезда, спасенные в пожаре. Орлы и совы, филины и ястребы, стрижи, соколы, коршуны, щеглы… А еще чайка серебристая, цапля серая… И рядом с ними – один-единственный человек, всю философию своего «рядом» уместивший в два слова: спаси и сохрани. Птицы с прерванным полетом – выбор Гали Пилюгиной. В наше время, чтобы почувствовать нравственную планку этого выбора, мне кажется, надо посмотреть на небо – она где-то там, на высоте птичьего полета.

На остров обещала возвращаться. Но на днях от Галины разнесся сигнал SOS в интернете: «… все обращения к губернатору, совещания… результатов не дали. В создании организации по спасению диких животных отказано из-за отсутствия бюджетных ресурсов». Это было как током по совести. И я заторопилась на остров.

Снова открываю простенькую дверь. Несколько цементных ступенек вниз – вот я и на острове. Все тот же узкий проход. И тесноватые вольеры по бокам, со знакомыми обитателями. Орел Степанида живет здесь с самого начала. Попал под машину на трассе под Ульяновском.

– Если бы сразу привезли, – напоминает его историю Галя, – крыло, возможно, удалось бы «собрать». Но привезли через… полтора года.

Собрата Степаниды, Феникса, спасли в степном пожаре под Оренбургом. Не могу оторвать от них взгляд. Как же примагничивают своей неприрученностью! Со сломанными крыльями, но не сломленные!

– Людям у них многому можно научиться, – замечает Галя. – Терпению. Решимости. Выживать в экстремальных условиях и меня научили (смеется).

А вот мои любимчики филины. Какие же они огромные! У одного травмирован глаз, другого прошлой зимой привезли из окрестностей Сенгилея, был сбит на автотрассе. Третьего подселили недавно. Посиживают рядышком, по-родственному. Проходим с Галей вольер за вольером. Из новых пациентов сразу бросились в глаза белые лебеди. В небольшом вольере на троих вместо пруда – врытая в грунт ванна с водой.

Галя:

– Иногда вижу, как они сразу втроем пытаются «уплыть». Их спасители – орнитологи и простые жители Татарстана. Птиц бережно доставили к нам осенью – с конвертом денег от добрых людей и убедительной просьбой оставить на зимовку и лечение. А весной обещали переправить на пруд национального парка «Нижняя Кама».

Вижу в отдельном вольере еще одного лебедя.

– Зову его Ниндзя, – смеется Галя. – Пока даю корм и меняю воду в тазике, он сзади, насколько может, разбегается и в прыжке крыльями меня атакует! А летом в этом вольере был черный коршун. Он тогда напугал меня видом «мертвой» птицы. Лежал на спине, лапки «кулачком».

Галя его тогда пристыдила: «Вот симулянт», а мне объяснила, что коршуны, если чувствуют угрозу, но не могут улететь, притворяются мертвыми. А для убедительности могут даже открыть клюв и высунуть язык.

– Тот наш черный коршун-притвора летом улетел здоровехоньким, – говорит Галя. – Вот этот момент, когда птица снова взмывает высоко – это, конечно, восторг! У нас был орлан-белохвост Серафим. Нашли его рядом с аэропортом «Восточный» в ужасающем виде – с серьезными ранами, переломами. Рану на животе лечили месяцы, делали не одну операцию. Перевязки – через день. Там были и слезы, и кровь, и раны – и с его стороны, и с моей… Тоже улетел!

Позже узнаю, что в прошлом году Галя «поставила на крыло» и вернула в небо 71 птицу!

Ее дни, месяцы и уже годы на острове похожи как близнецы.

– День иногда может сложиться самым чрезвычайным образом. В шесть утра звонят – кого-то везут. Я вскакиваю, бегу. Иногда только уйду, дома дела какие-то, мне звонят – кого-то везут. Я снова бегу. В МЧС знают мой телефон, могут позвонить среди ночи: птицу раненую нашли, можно ее к вам? Утром «иду» в интернет, ищу, где можно подешевле купить комбикорм. Завтракаю – и сюда. Заглядываю каждому в глазки: как настроение – самочувствие – аппетит? Вооружаюсь шваброй, метелкой и совочком. Потом (смеется) у них приятное – еда – и не очень приятное – лечебные процедуры.

За этот остров она в ответе. Это ее выбор. И за ее выбором хочется идти, как по течению ручья – послушно и внимательно. По моим ощущениям нынешнего времени, Галя в нем – как музыкант, играющий трудную и редкую программу. Редчайшую! О времени, в котором живем, я заговорила с ней вопросами: обида есть, а может, досада или разочарование – почему же она на острове одна?

– Какой смысл на время обижаться? – отвечает Галя. – Его же люди делают. У нас, конечно, не Германия, где за спасенного дикого животного гражданину даже премия полагается, потому что он спас национальное достояние. Не скажу, чтобы это соответствовало моим понятиям о счастье. Все-таки каждый день приходится работать с болью, страданиями. Самой через эти страдания проходить. Но оставить это дело не получится, если бы я даже очень захотела. К сожалению, я пока не вижу человека, которому можно было бы это все передать. И прежде чем передавать, надо постараться создать нечто лучшее, чем есть сейчас. Есть такой моральный долг. Чтобы не было вот этого полуподвального помещения, в котором два-три человека не могут разойтись. Мне даже, бывает, во сне снятся подвалы, в которых полно птиц. Я птиц выношу-выношу, а их все больше и больше…

На своем месте и маленькая картонная коробочка с надписью «Пожертвования на Центр спасения птиц», которая тогда, летом, увы, подтвердила мое грустное предчувствие: жизнь и судьба центра почти целиком зависят от содержимого этой коробочки. Почти, потому что иногда острову помогают не деньгами, а помощью натуральной. Например, птицефабрика, фонд защиты животных «Флора и Лавра».

– Среди верных друзей – Андрей Салтыков. Он регулярно перечисляет средства на содержание степного орла Степаниды. Но когда совсем критично, Степанида «делится», и мы «размазываем» ее «масло» на всех, – грустно шутит Галя. – Чтобы острову сводить концы с концами, в этой коробочке каждый месяц должны быть хотя бы тысяч 10-15 – на корм, перевязочный материал и лекарства, транспортные расходы. В особо сложных случаях доставляем птиц в стационар ветклиники в Димитровграде, к Ольге Александровне Даниловой. Не первый год мы с ней в одной связке. Осмотры, назначения, операции она делает бесплатно. И если бы не ее доброе сердце… Я же хорошо знаю, какие чеки в ветлечебницах.

– И каждый месяц – тревожное состояние, будут эти деньги в коробочке или нет?

– Так и есть. Расслабляться не приходится. Но, по милости Бога, поскольку эта составляющая у нас тоже присутствует, выживать пока удается.

А вот еще одна составляющая – участие местных властей – за все эти годы так и не случилась.

– Были выступления перед чиновниками, – вспоминает Галя, – с предложением создать в регионе эколого-культурный «Парк орлиный». Но, кроме обещаний, ничего не последовало. Для них это, видимо, все равно, что решить уравнение со многими неизвестными… Я поняла, что надеяться можно только на себя. Сейчас думаем о создании некоммерческой организации, которая занималась бы поиском спонсоров, инвесторов. Неудобно обращаться к населению. Откликаются люди, которые сами не имеют достатка. Иногда так неловко брать деньги от бабушки, которая по милосердию отрывает от себя…

Где-то на той стороне все ликуют от возрожденного патриотизма, а здесь, на острове, едва находятся деньги, чтобы оставались живыми орлы – живые символы нашего герба…

Взрослые! Расскажите детям об этом острове вместо сказки. Расскажите о том, что не только у Андерсена на птичьем дворе, но и в человеческом мире есть свои птицы высокого полета – с неповрежденным достоинством и прямой спиной. О том, что такие люди не поддерживают общий «хор» суеты и умеют ценить даже час, минуту, миг. Как они сопротивляются добром и отказываются участвовать в преступлении, имя которому – ненависть. Они не позволят «закрыть небо» пустячному, ненужному, фальшивому, лживому…

Расскажите об острове всем близким и позвоните, пожалуйста, Гале: 8-906-140-81-52, 8-929-796-65-83.

Тамара ЕПЕРИНА