Светлана Георгиевна Замлелова родилась в Алма-Ате, детство прошло на берегу Карского моря, в поселке Амдерма. Окончила РГГУ – факультет музейного дела и факультет психологии. В МГУ им. М.В. Ломоносова защитила кандидатскую диссертацию на тему «Современные теологические и философские трактовки образа Иуды Искариота». Кандидат философских наук. Член Союза писателей России и Союза журналистов России. Автор книг: «Разочарование» (рассказы и фельетоны), «Гностики и фарисеи» (повести и рассказы), «Посадские сказки», «Блудные дети» (роман), «Скверное происшествие. История одного человека, рассказанная им посмертно» (роман), «Французские лирики XIX в.» (переводы французской поэзии), «…Ибо абсурдно» (статьи о современной литературе), «Приблизился предающий… Трансгрессия мифа об Иуде Искариоте в XX-XXI вв.» (философская монография).
Член Общественного Совета и автор журнала «Литературный Ульяновск»

«ДОЛГ ЛЮБОГО ХУДОЖНИКА – ПРОРОЧЕСТВОВАТЬ …»

Светлана Георгиевна, вы известны российскому читателю прежде всего как автор художественной прозы и публицистики. В то же время, вы ученый-философ, имеющий научные работы на очень сложные темы. Недавно вышла в свет ваша монография «Приблизился предающий… Трансгрессия мифа об Иуде Искариоте в XX-XXI вв.». Чем обусловлен столь необычный выбор объекта для вашего научного исследования?
Образ Иуды Искариота актуален сегодня как никогда. Ведь в определенных исторических условиях складываются – активизируются или угасают – свои мифы. Под влиянием этих мифов формируется конкретно-исторический, то есть характерный для той или иной исторической эпохи, человеческий тип, отображающийся впоследствии в культуре. Обращаясь к произведениям культуры, можно получить портрет человека эпохи. Неудивительно, что и современная культура, культура общества потребления, сформировала свой язык, свой миф и свой текст, анализируя которые, можно составить представление о самой культуре, о человеке и, конечно, о духе времени.
Отрицание традиционного отношения к Иуде – явление вполне закономерное для общества потребления и патологической культуры – этот термин предложен мной по аналогии с подходом Питирима Сорокина, предлагавшего различать типы культур в разные эпохи. Современная нам культура – культура, основанная на гедонизме, не может спокойно или безразлично соглашаться с существованием вины. Жиль Делез считает, что вина связана с гедонистическим желанием наслаждаться жизнью. Но именно с тем же самым желанием связано и стремление избавиться во что бы то ни стало от вины, как от помехи. Апологии Иуды, одного из одиозных библейских персонажей, направлены на достижение именно этой цели. Сложившийся новый миф об Иуде – Иуде не предателе, но жертве и даже спасителе – является еще одним свидетельством формирования нового человека – человека общества потребления.
Как вы оцениваете состояние современной литературы? Какие проблемы стоят сегодня перед писателем?
У русской литературы сегодня две беды – критик и издатель. Но если с последним все понятно – business есть business, то иные критики просто удивляют. И это мягко сказано. Прежде всего, сегодня нет критиков, которые, как, например, Белинский, читали бы не своих приятелей и не тех, кто готов платить за рецензии и не тех, кого «продвигают» по самым разнообразным, не связанным с литературой мотивам – от родственных до политических – но общий массив литературы. И читали бы, опять же, не корысти ради, а для объективной оценки; для того, чтобы представить действительный обзор литературы, а не повторять как мантру навязший в зубах список; чтобы объяснить читателю, на что стоит потратить время, а от чего следует держаться подальше. А также и для того, чтобы в литературе существовала некая планка, ниже которой опускаться автору не следовало бы. Но как относиться к ведущим критикам, которые поют осанну «раскрученным», но плохим книгам? Зачем это делается? Зачем плохое настойчиво выдается за хорошее? Если учиться музыке на расстроенном инструменте, можно подвергнуться риску испортить слух, потому что настоящее «фа» вскоре будет восприниматься как «фа-диез». Если читать то, что нахваливают классики отечественной критики, можно в скором времени и ресторанное меню принять за изящную словесность.
Текущий год Указом Президента России В.В.Путина объявлен Годом литературы. Что вы хотели бы пожелать коллегам-писателям в связи с этим? И какое место в вашей жизни занимает литература?
Литература – это не схема, это творчество, самовыражение. Она стихийна и во многом непосредственна, она создается на бессознательном уровне. Поэтому если автор задается целью быть оригинальным, создать что-то новое или, что еще хуже, актуальное – скорее всего, получится надуманное и нелепое. Литература – это реализация интуиций, она интересна автором, а не стилем как таковым. Стиль – ничто, автор – все. Индивидуальность автора создает и стиль, и содержание, и новизну, и оригинальность. Представим такую невозможную ситуацию: разным, но сопоставимым по дарованию авторам из разных эпох предложили написать роман или повесть на одну и ту же тему. В итоге мы получим несколько совершенно непохожих, но талантливых, каждое по-своему, произведений. В каждом будет и свой оригинальный стиль, и своя новизна по отношению к предшественникам. К сожалению, сегодняшнее разделение литературы на «либеральную» и «почвенническую» привело к тому, что идеология или, точнее, приверженность каким-то взглядам, стала самоцелью. Талант уходит на второй план. Вместе с ним уходит и качество литературы. Главное – свой автор или нет. Чтобы, например, слыть патриотом, лучше всего, конечно, писать о деревне, о том, что Россия вот уже двадцать лет как гибнет. Ну и, понятное дело, о пьянстве, о непреходящем удивлении деревенских насчёт городских. Само по себе «деревенское» направление в русской литературе – это замечательное явление, многие из создателей которого по сей день живы и здравствуют. Плохи эпигоны, которым уже несть числа. Плохо, что под вывеской «Патриотизм» сбиваются подчас не самые даровитые литераторы. Плохо и то, что под вывеской «Авангард» происходит то же самое. Плох застой, плохи скучные, холодные, выморочные сочинения, не сообщающие ничего ни уму, ни сердцу.
О законе преемственного развития литературы писал ещё Пушкин. Но преемственность и вторичность – отнюдь не одно и то же. Все когда-то писали рассказы. Но появился Тургенев, и стали писать «под Тургенева». Сегодня мы помним Чехова и помним писателей чеховской поры. Кому-то, благодаря именно самовыражению, удаётся создать новое направление, кто-то остаётся эпигоном или середнячком, а кто-то выдаёт за новизну нечто уродливое и непохожее ни на что как раз таки своей уродливостью.
Сделанная, рационально продуманная и просчитанная новизна была возможна во времена Ломоносова, когда русская литература находилась в зачаточном состоянии. Но сегодня подлинная новизна может быть лишь естественной. И даже в том случае, если автору удастся сказать новое слово, значительность этой новизне может придать только индивидуальность говорящего. Другими словами, чем глубже, чем интереснее авторская личность, тем значительнее привносимая автором новизна.
Задача подлинного творца – не открывать то, чего нет, но найти средства выражения, которые и другим помогут ухватить, наконец, ускользавшие ранее образы, помогут преодолеть внутреннюю немоту и слепоту. Английский историк Р.Д. Коллингвуд считает, что долг любого художника – пророчествовать. Но, конечно, не в смысле предсказания грядущих событий, а в смысле раскрытия секретов сердец. Применительно к литературе – читательских сердец. Что, кстати, может вызвать и неудовольствие читателей.
И всё же настоящее творчество – это радость, и вместе с тем, тяжелый, опустошающий труд.
Беседовал кандидат филологических наук, заслуженный работник культуры РФ И.Ю. Голубничий.