Весной у чиновников, судя по всему, случается обострение — вот уже который год именно в начале весны власти внезапно вспоминают о том, что абстрактно называют «бизнесом». И начинают усиленно об этом объекте заботиться с помощью административных ритуалов. Звучат речи о важности «бизнеса» для развития страны, региона, города, села (нужное подчеркнуть), но почему-то результаты активности не заметны. Почему?

hrabizh_svyawennuk

Может быть административные ритуалы недостаточно продуманы? Где-то пережали с давлением, где то недожали, где-то перерегулировали, где-то не докрутили? Может быть и так. А может быть «бизнес» и вовсе неблагодарный объект для приложения управленческих усилий? Не ценят бизнесмены заботы? Может быть.

Одни изображают, что они бизнес, а вторые изображают, что этот бизнес реагирует на их пламенную заботу.

Все могло бы быть, если бы отсутствие запланированной реакции не было системным. Сколько лет мы следим за изменением различных управленческих регламентов, которые, якобы, должны сработать для «бизнеса» в плюс, но почему-то не срабатывают. Да и изменения «в минус» тоже не дают достойной реакции. Сколько говорилось о вреде повышения размера взносов в фонды для индивидуальных предпринимателей, сколько было истерик по поводу массового снятия ИП с учета… Но что произошло на деле? Процент «мертвых душ» среди ИП как в среднем по России, так и в Ульяновской области, не изменился. Поменялось ли что-то при ужесточении нормативной базы в отношении ООО? Тоже нет. Причина понятна — издержки на имитацию соответствия понятию «бизнес» предприниматели просто перекладывают на потребителей, все также играя с властью в изображайки: одни изображают, что они бизнес, а вторые изображают, что этот бизнес реагирует на их пламенную заботу.

Сама суровая реальность скрыта на уровень ниже, но, почему-то, упорно не замечается. Суть её проста — нет в России никакого бизнеса, который мог бы быть объектом приложения усилий для власти: ни малого, ни среднего, ни белого, ни серого, ни серобурмалинового. Единственное исключение — иностранный бизнес в границах резерваций наподобие особых промышленных зон и прочих сколковых. А вот тот «бизнес», о котором говорит власть — это набор настолько разнообразных активностей, что не поддается не только унифицированному регулированию, но даже не может быть единообразно описан.

Но ведь деваться некуда — сверху приходит сигнал: «бизнесу надо помогать, бизнес надо поддерживать». Что же делать? Остается одно — самим себе выдумывать объект помощи и поддержки и имитировать его реакцию.

И вот новая управленческая инновация, которая реализуется в Ульяновской области в рамках пилотного проекта по введению риск-ориентированной модели в сфере надзора. Объект приложения управленческих усилий — некий «малый бизнес», суть проста —как-то по-новому порулить так, чтобы «бизнес», страдающий под гнетом проверяющих надзорщиков, «задышал свободно».

«Малый бизнес» испытывает определенный дискомфорт, так как не имеет ресурсов на имитационные поигрушки.

На сути реализуемых идей останавливаться не будем — они исчерпывающе описаны в соответствующем материале. Сосредоточимся на объекте.

Сразу же возникает вопрос — а страдает ли «малый бизнес» от гнета проверок? Да, безусловно, страдает, но лишь от показательных комплексных проверок по линии муниципалитетов или контролирующих (а не надзорных) органов, когда в места реальной предпринимательской активности (то есть на базы, базары и в гаражи) отправляются целые комиссии из налоговиков, миграционной службы, муниципальных контролеров и так далее. В этом случае «малый бизнес» испытывает определенный дискомфорт, так как не имеет ресурсов на имитационные поигрушки – не изображает из себя тот «бизнес», который хочет видеть государство. Возникает риск наказания за нарушение правил имитации, но на этом фоне не замечается главное — отсутствие объекта. То есть проверкам подвергается (со стороны власти) объект «малый бизнес», который не является им ни фактически, ни номинально. Затрагивает ли риск-ориентированная модель подобные проверки? Нет, не затрагивает, здесь никаких послаблений не предусмотрено — ведь маргиналов, не желающих имитировать то, что необходимо власти, нельзя оставлять без внимания.

Объект «бизнес» неизбежно увеличит свои имитационные издержки, что, естественно, приведет к совершенно обратному, относительно декларируемого властью, результату.

Зато с привычным объектом «бизнес», который сконструирован самой властью, работать легко и приятно. Другое дело, что этот «бизнес», который в большинстве случаев завязан с властью, и является её производной, а не отдельным объектом («на свой страх и риск»), просто не может являться «малым» по вполне понятной причине — из-за гнета необходимости имитации «бизнеса» для власти, что требует серьезных ресурсов. На что? Да на все: на имитацию оплаты налогов (договорным способом), на имитацию соблюдения трудового законодательства, на имитацию деятельности, на имитацию примата товарно-денежных отношений, на поддержку имитации рынка и так далее. Вот на подобный «бизнес» все управленческие нововведения и нацеливаются. И здесь передача управления контрольно-надзорными вещами на уровень региональных чиновников — это, без сомнения, благо — ресурсная база расширяется. С другой же стороны, сконструированный для таких случаев объект «бизнес» неизбежно увеличит свои имитационные издержки, что, естественно, приведет к совершенно обратному, относительно декларируемого властью, результату.

Правило оказывается простым — любые действия власти в рамках очередного приступа заботы о «бизнесе» с целью снижения издержек приводят к тому, что у «бизнеса» издержки возрастают за счет необходимости очередной имитации снижения издержек. Так же произойдет и в том случае, если очередной пул законодательных изменений будет поддержан. Количество проверок не сократится, так надзорные и контрольные органы никогда не пойдут на снижение собственной ресурсной базы, а вот обратную связь надо будет генерировать положительную: «рапортуем: проверок стало меньше, дышать стали свободно». Куда скроется разница между реальностью и имитацией? Вопрос считаем риторическим.