Народ наш всегда любил повеселиться. И в том, что подобное веселье принимало иногда самые предосудительные формы, тоже была своя “философия”: легко расставаясь с деньгами, “соря” ими и “прожигая” жизнь ради сомнительных удовольствий, россиянин поддерживал сложившееся представление о широте и бескорыстии собственной души. ВЫРВАЛИСЬ НА СВОБОДУ Даже в 1909 году ардатовский уездный исправник рапортовал симбирскому губернатору: “В городе Ардатове за отсутствием в нем фабрик и заводов, расположения военных частей и другого пришлого народа, домов терпимости и проституток-одиночек нет, так как население города составляют чисто местные уроженцы”. Занимательно, что в том же 1909 году в Симбирске официально насчитывалось четыре “дома терпимости” и 31 проститутка, тогда как в уездном городе Сызрани по восьми публичным домам распределялось 75 “девиц”. Не то, чтобы в Сызрани обитали какие-то особые эротоманы – нет, уездный город стал важным железнодорожным узлом, с большим количеством проезжих и приезжающих. Чем больше людей так или иначе “отрывалось” от консервативной сельской почвы, селилось и работало в городах, занималось торговлей и промышленностью, чем больше у них становилось денег и свободного времени, тем сильнее оказывалось у них стремление жить широко и весело. Вокруг этого стремления постепенно формировалась целая “индустрия”: “питейные дома” и “закусочные”, кабаки и трактиры, гостиницы и “нумера”, дома игорные и публичные. Приметой времени стала юридическая легализация проституции в России в 1844 году. Изданные тогда “Правила публичным женщинам” гласили: “В содержании себя публичная женщина должна сохранять опрятность и с этой целью обязывается: а) Как можно чаще обмывать холодною водою известные части, в особенности же после сообщения с мужчиною не переходить к другому не обмывшись… б) Как можно менее употреблять белил, румян, сильно-душистой помады, мазей и притираний”. “Правила содержательницам борделей” требовали принимать на работу девиц лёгкого поведения не моложе 16 лет и не впускать в бордели “мужчин несовершеннолетних (до 21 года), равно воспитанников учебных заведений”. По воскресным и праздничным дням было запрещено обслуживать желающих вкусить запретных плодов до окончания обедни в церквях. ХОРОШИЙ ДОХОД Сюда наведывались известные симбирские бонвиваны, судебный следователь Фёдор Фёдорович Гельшерт и Александр Петрович Языков, “с красным околышем на фуражке, высокий такой, с рыжеватыми усам и”. У Банцекова играл еврейский оркестр, и солидных господ услаждали арфистки. Эти милые барышни только формально считались музыкантшами. Держали их при трактирных заведениях совсем для другого. Об открывающихся вдоль волжского берега “гостиницах с живой стерлядью, казанским пивом, арфистками и прочими угощениями” в 1868 году с удовлетворением писали даже официальные “Симбирские губернские ведомости”, отмечая особо: “Нынче и здесь, в провинции арфистки и певички сделались необходимостью мало-мальской порядочной гостиницы, и дают содержателям хороший доход”. Конкретизировать для понятливых современников “источник” этого дохода не требовалось. Торговля телом у волжских пристаней процветала по причине очень выгодного для Симбирска пароходного расписания: у здешних пристаней суда делали длительную трехчасовую остановку для пополнения запаса дров и погрузки-разгрузки грузов и припасов. Всем желающим вполне хватало времени для знакомства с местными красотами и красавицами. Разовое “удовольствие” обходилось в сумму от 5 до 50 копеек, за ночь “наслаждений и утех” желающие выкладывали от одного до трёх рублей; за выпивку и закуски платили отдельно. Бытовые условия в старинных “вертепах разврата” кажутся ниже критики, в большинстве заведений кровати барышень разделяли, в лучшем случае, полотняные занавески; отдельные “клетушки”, даже с фанерными стенами, выглядели роскошью. Но для мужиков из деревни, зимовавших в одном помещении со скотиной, для солдат, с их многолетним казарменным бытом, и подобный расклад был едва ли не роскошью. РАЗВЕСТИСЬ НЕЛЬЗЯ, НА ПАНЕЛЬ – МОЖНО В большинстве случаев симбирянок “на панель” толкала нищета и неустроенность. Очень много среди них было “соломенных вдов”, солдаток, мужей которых забрали на бесконечную воинскую службу, а также тех женщин, чьи мужья опустились и пьянствовали. Развестись, создать новую семью не позволяло строгое брачное законодательство. Документы фиксируют возраст “жриц любви”: от 22 до 35 лет; по тем временам такие женщины казались немолодыми, лишёнными шансов на серьёзное мужское внимание и семейное счастье. ОПАСНАЯ ПРОФЕССИЯ 9 октября 1868 года мещанин Молчановский “откусил часть левого уха прочь у публичной женщины Филипповой”. 29 июня 1882 года 29-летний симбирский мещанин Степан Виссарионов привёз в лес в окрестностях деревни Поливны двух публичных женщин, Олимпиаду Прохорову и Татьяну Молчанову. Угрозами и побоями мещанин заставил проституток раздеться, связал их, сёк прутьями, сажал в муравьиные кучи, а потом уехал, бросив барышень голыми и связанными. Этот эпизод кажется, скорее, акцией устрашения или мести, нежели воплощением тайных фантазий необузданного мещанина. Но самую большую и явную опасность от продажной любви составляли венерические заболевания. По официальной статистике, каждая третья “жрица любви” была одержима венерическим заболеванием, гонореей или сифилисом, который излечивался с огромным трудом и недёшево. В год заражалась или “добавляла” новую гадость в уже существующий “букет” болезней каждая шестая симбирская проститутка. Ситуация усугублялась неконтролируемой ни полицейскими, ни медицинскими властями “тайной проституцией”, в разы превосходящей официальные показатели. Кстати говоря, по заболеваемости сифилисом на душу населения и до революции, и в первые годы Советской власти Симбирская губерния занимала невесёлое второе место в стране! ВЕРНУЛИ “ОБЛИКО МОРАЛЕ” Но не только экономика, “во всю ширь” развернуться пороку не позволял и административный ресурс, В 1888 году полиция ликвидировала дом терпимости, содержимый солдатской женой Надеждой Таракановой на Миллионной улице, поскольку “в доме Таракановой допускались постоянно беспорядки и около этого дома, на улице, был убит во время ссоры крестьянином Гзвриилом Авдониным состоявший в любовной связи с Таракановою крестьянин Роман Гузаев”. В том же самом году полиция не выдала разрешения на открытие “дома терпимости на шесть девиц” мещанке Олимпиаде Кархалевой, “которая прокармливается случайными заработками и ведет жизнь нетрезвую”. И, тем более, отрадно, что против активно выступало общественное мнение. В 1895 году домовладельцы с Солдатской улицы потребовали переименовать магистраль, чтобы изгнать саму память “о некогда ютившихся здесь домах терпимости и творимых в этой связи безобразиях”. В 1911 году жители Буинской улицы ходатайствовали о закрытии “всех вертепов сладострастия, которые расположены в центре улицы и окружают единственную школу, рассадницу нравственности, в которой учатся наши дети”. “Дома терпимости, – писали они, – по производимому ими соблазну не должны находиться среди жителей городских улиц – если есть в них необходимость, то должны быть удалены куда-либо за черту городских поселений”. Ермил ЗАДОРИН Материалы комментируем в нашем телеграм-канале
|
|
|
Спецкор
Ермил-дол…б поведал намправду-матушку
задор ермилин
ждем с нетерпением рассказы-путиводители по злачным местам современного ульяновска!