Книга “Тайные некрополи Симбирска” только что вышла из печати. Она рассказывает о трех кладбищах, вернее – групповых захоронениях в черте Ульяновска. Строжайший запрет на разглашение сведений о них оправдывали в узких кругах мнимой заботой о близких людях тех, кто принимал участие в расстреле, и о тех, кто жил и живет практически у кладбищ. На самом деле о них молчали долгие годы, чтобы не опорочить советскую власть. Автор вступительного текста – протоиерей Владимир Дмитриев.

Речь идет о трех некрополях – во дворе дома купца Сачкова на улице Льва Толстого (сейчас здание принадлежит Симбирской епархии), на клоне Волги за Стрижевым оврагом и в конце улицы Кирова, в районе южной свалки за мостом через железную дорогу. В последнее время о расстрелах в подвале особняка Сачкова говорят многие. Известно, что со дня установления советской власти и до 1943 года в нем размещались аппараты ЧК, ОГПУ и НКВД. После совершенно секретного оперативного приказа Ежова №00447 от 30 июля 1937 года об операции по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников, которых должны начать 5 августа и закончить в четырехмесячных срок, начальник Ульяновского горотдела НКВД Коробицын получил секретную директиву приспособить “соответствующее помещение в здании НКВД (желательно подвальное), пригодное под спецкамеру для выполнения приговоров о расстреле”. В доме Сачкова, в первой половине подвала установили стол для начальника четвертого отделения Зотова, который проводил допрос осужденных, которых там же обыскивали. Вторая часть подвала, видимо, и есть та самая “спецкамера”, говорится в книге. В подвале горотдела с августа 1937 года по февраль 1938 года убили 1132 человека. Есть документ, подтверждающий, что у “мертвого дома” есть мертвый двор – некрополь. В конце 1950-х годов дом Сачкова чуть было не передали в ведение Краеведческого музея. Начальник УКГБ по Ульяновской области Назаров обратился к председателю КГБ СССР Шелепину с просьбой не делать этого. В письме он сообщил, что со слов старых работников, в частности, бывшего коменданта Романова, “во дворе этих домов (горотделу принадлежали еще четыре здания, находящиеся поблизости, уточняет автор книги) приводились в исполнение приговоры к ВМН (высшей мере наказания. – Ред.) и здесь же в разных местах территории двора часть расстрелянных захоронялась, а в 1937-1938 годах в указанном дворе было зарыто несколько автомашин разных вещей расстрелянных… В 1942 году… на территории дворы были обнаружены два трупа расстрелянных, на черепах которых имелись пулевые ранения”.

Большинство расстрелянных свозили в другое место – на южную свалку. Свозили их туда на машинах Ассобоза. Для этого в конце июля 1937 года Ассобоз переформировали в отдельное управление очистки города, назначен новый директор – им стала известная в Ульяновске Сасониха, Евдокия Самсонова. Главбух управления некто Никитин рассказывал, что сторож Петров признался ему по большому секрету, что по утрам рыли ямы, а по ночам привозили только что расстрелянных, еще теплых – по три-четыре, иногда по пять-шесть трупов. Кирки и лопаты хранились у Петрова в землянке. Петрову разрешили снимать с убитых вещи и забирать себе. Жена Петрова вещи стирала и продавала. Сейчас на месте, где была южная городская свалка, находится СМУ-2, дачи, гаражи и жилые дома на улице Строителей. Позднее, во время строительства Моторного завода, в земле находили большое количество человечески останков, черепа с пулевыми отверстиями в затылочной части.

История волжских захоронений произошла несколькими годами раньше. В 1929 году на места поступили письма “О мерах по усилению антирелигиозной работы”. Началась борьба с религиозными организациями, которые назывались легально действующей контрреволюционной силой, имеющей влияние на массы. Начались фиктивные суды “троек”. В Ульяновске имели место не менее четырех расстрелов “троек”, по крайней мере, документально подтвержденных. Жертв хоронили там же, где и убивали – у Стрижева оврага. Сейчас там нет никаких признаков кладбища. Намек на него – лишь могилки домашних животных. В книге говорится о 57 захороненных там людях, в том числе причисленный к лику святых свещенномученик Александр Гневушев, два священнослужителя, два муллы, крестьяне, рабочие, служащие… Еще больше данных о захороненных на бывшей южной свалке. Те, о ком доподлинно известно из документов, перечислены поименно. На 128 страницах.

Анна Михайлова