Антон Шабалкин, архивист
Увидеть историю так, как видели ее очевидцы, помогают мемуары, бережно хранящиеся в архивах.

Кинематограф давно уже стал неотъемлемой частью повседневной жизни. И современному человеку трудно представить, какое впечатление на людей производила первая встреча с этим возникающим из луча на экране чудом.

В начале XX века «великий немой» добрался и до Симбирска. До появления специальных кинотеатров киномеханики крутили ручки своих аппаратов в приспособленных помещениях различных зданий и в ярмарочных балаганах. В один из таких балаганов и попал весной 1908 года 13-летний гимназист Петя Панин.

Петр Григорьевич Панин родился в семье земского учителя в 1894 году в селе Старые Костычи Сызранского уезда Симбирской губернии (ныне город Октябрьск Самарской области). В 1906-1913 годах учился в Симбирской классической гимназии. Прошел Первую мировую войну, затем работал инструктором художественной секции в Красной армии. С 1922 года жил в Ульяновске. Художник-акварелист, возглавлял объединение Ульяновских художников, всю жизнь преподавал рисование и черчение в педагогическом институте, техникумах и школах. Скончался в 1975 году.

В июле 1941 года Петр Панин начал писать воспоминания «Путь к творчеству». По какой-то причине он оборвал их на рассказе о гимназических годах. Сейчас тетрадь с воспоминаниями Петра Григорьевича хранится в Государственном архиве Ульяновской области. Предлагаем читателям ознакомиться с последней написанной главой воспоминаний – «На Масленицу».

«Мы не учились четыре дня подряд, начиная с четверга. Некоторые учащиеся уезжали домой. Первыми признаками праздника было появление на Базарной площади столбов и устройство балаганов, каруселей и качелей с лодочками. К этому времени всегда была т. н. Сборная ярмарка. Очень хорошо запомнились мне моменты, когда я учился во втором классе. Маеленица насгупала, а у меня денежных ресурсов не было. Приходилось ходить к балаганам и каруселям только зрителем. Всюду продавались лакомства: пряники, орехи, халва, конфеты, горячие «пышки», вяземские пряники, жареный миндаль и пр. Меня особенно интересовал балаган с раскрашенными картинами, где изображались: женщина, держащая в руках круглое зеркало, а от него под лучами изображены были различные сцены. Вывеска «Патэграф» приковывала внимание.

[«Пате» – французская киностудия, основанная в 1896 году. В 1908 году открылся ее московский филиал].

Хозяин балагана зазывал публику восклицаниями: «Живые картины! Весьма интересно». Но живые картины мне представлялись почему-то грубыми, аляповатыми наподобие картин волшебного фонаря. Но как-никак, а посмотреть очень хотелось. Увы – денег не было. Приходилось наблюдать, как покупала публика билеты, и проходить мимо сластей. Я уже начал отчаиваться, что у меня будут деньги, а потому, возбудив в себе аппетит, я пошел в свой интернат, т. к. время было обедать.

После обеда надзиратель как бы вскользь сказал, что на мое имя получены деньги из дома и что он забыл мне сказать. Прислано было два рубля. О! Этого для меня было уже вполне достаточно. Деньги наши он хранил обыкновенно у себя и, выдавая частями на руки, вынимал записную книжечку и записывал. Я тут же выпросил двадцать копеек и почти бегом отправился к балагану «Патэграф». За пять копеек купил билет, и вот я у желанной цели.

В балагане, конечно, холодно и темно. Секунды две лампы освещали места и экран. Я стоял в задних рядах, облокотившись на перекладины, отделявшие места для сидения. Проходят 20-30 долгих минут, пока набиралась публика. Наконец-то двери занавешены и лампы привернуты. Всюду мрак. Но вот что-то в будке зашипело, и на экране ясно появился синеваторадужный свет в форме четырехугольника.

Вдруг замелькала надпись: «Лондонский зоологический сад». В одно мгновение появились птицы… живые, настоящие, плещутся в воде в бассейне, а вода живая – колышется, переливается блинами и отражениями. Все живое, все движется, как в натуре. Подходят живые люди, кормят птиц… Восторг, чудо как интересно!!! Мгновенье, и картина меняется. Полосатый тигр поднимается на дыбы к клетке, смотрит на зрителя. Жутко, но великолепно. Проходят все звери, как живые…

Появляется станция. Видишь ее сверху. Внизу железнодорожные пути, ходят люди, движутся вагоны, дымят паровозы. Поезд идет от станции к зрителю. Дым натуральный. Паровоз уже обдает дымом экран, все исчезает, а затем постепенно проясняется, и видны уходящие вагоны…

Появляется мальчишка-шалун. Вынимает из кармана папиросы и эффектно закуривает, пуская кольца изо рта. Схватив себя за голову, его начинает тошнить и вырывает… Все как живое.

Появляются картины из русско-японской войны. Поезд идет медленно, и из него быстро выпрыгивают наши солдаты и идут в бой. Показываются отрывки японской армии. Порт-Артур. На рейде военные суда, как утюги, дымят…

В будке кинематографа слышно потрескивание механизма от движения рукояткой.

Сеанс окончен. Я вышел из балагана буквально ошеломленным. Так вот что значит «живые картины». На картинки волшебного фонаря и смотреть не хочется. С этого дня я уже дал себе слово изучить технику кинематографии, что впоследствии и сделал.

В этот же день вечером я пошел смотреть живые картины на вечерний сеанс, который афишировался и состоял из трех отделений. Заглавие картин было:

«Путешествие на луну».

«Картины парижского жанра» пикантные.

«Извержение Везувия».

«Первая ночь новобрачных».

«Любимый дядюшка».

«Вид на озеро Комо».

«Из Каира к пирамидам»

и др.

Картины были настолько заманчивые, что мы, почти всем интернатом, пошли на вечерний сеанс. Цена самого дешевого билета была 20 коп.

На другой день вставали в 9 час. и в ожидании блинов играли на постели в карты на мелкие пряники, т. н. «лапша». Каждый пряник имел величину с палец в виде небольшого столбика. После блинов уходили кто куда хотел. На улицу, к балаганам и каруселям или в город».

По материалам из личного фонда П.Г. Панина (ГАУО, Ф. Р-3952)