Красота

В поэте должен быть простор,

Желаний буйство, слов напор,

А Красота — в Прекрасной Даме,

Что над поэтом и словами

Владычествует с давних пор.

 

Когда проходит между нами,

То  видит всех она насквозь

Своими звёздными очами,

Что никогда не знали слёз.

 

Она, как правды свет, чиста,

И нимбом вкруг неё струится

Божественная Красота,

Готовая на всех пролиться,

Кто захотел освободиться

И смыть с души все тени тьмы.

От Красоты светлеют лица,

И проясняются умы.

 

Она нас к Богу возвышает,

Дарует светлую мечту.

Но мало кто об этом знает.

Не ищут люди Красоту,

Хотя она всегда над нами

Сияет от начала лет

В созвездии Прекрасной Дамы,

Всем излучая нежный свет…

 

 

 

                        Счастье правды

 

 

Я слышу от Прекрасной Дамы милой:

«Ты хочешь быть счастливым,

Но зачем?

Свыкайся, друг мой,

С истиной  унылой.

Что счастья нет,

Давно известно всем».

 

Она права.

Но с трезвой правотою

Никак я огласиться не могу.

И потому с упрямой прямотою

Я верю в то,

Во что не верить не могу.

 

Прекрасная!

Прошёл я все дороги,

И за спиной

Смешались плач и смех.

Приходит время

Подводить итоги.

И полон я

Надежды и тревоги,

И веры в то,

Что счастье есть для всех.

 

Я жертвую иллюзиями века,

Идя путём нетореным, своим.

Не со свечой ищу я человека

Средь бела дня,

Не нищий, ни калека,

Любя людей,

Я знаю цену им.

 

Один солжёт,

Другой предаст,

А третий –

Глядишь, идёт пешком по головам.

Но счастье правды есть

На белом свете,

Есть искупленье пролитым слезам.

 

 

 

 

Золотая струйка света

 

Золотая струйка света

Просочилась в небе мутном.

И легко душа поэта

Встрепенулась рано утром.

 

Что же ей там приоткрылось

В несказанном робком свете?

Что за радость, что за милость,

Кто её и чем приветил?

 

Хоть весь мир сияньем нежным

Солнце утром обласкало,

Но бессмертия надежда

Для неё лишь просияла.

 

И душе всего лишь мига,

Чтобы всё понять, хватило.

И возрадовалась тихо,

И поэта разбудила,

 

Прошептав: « Запели птахи.

Ты берись за дело снова:

Ждёт тебя твой лист бумаги

И твоё родное слово.

 

Поспеши за соловьями

Записать их песнопенье.

И своей Прекрасной Даме

Подари стихотворенье».

 

 

 

Он жив, но умер как поэт

 

 

Февральской вьюгой взбаламучен,

Спал горад Симбирск, пьяный мозг,

Во сне кошмарами измучен,

Каких не выдумает Босх.

 

И одинок среди сограждан,

Влохнув поэзии сполна,

На высоте шестиэтажной

Поэт, распятый у  окна,

Ждал рандеву с Прекрасной дамой,

И страстно вглядывался в тьму.

Из глубины дворовой ямы

Тянулись призраки к нему,

Как будто к другу своему.

 

Она пришла к нему печальной

И тихо молвила: «Поэт,

Не слышу песен величальных.

Кто наложил тебе запрет

Слагать ритмические речи

И страстно мне читать их вслух,

Чем озабочен ты, мой друг,

Ведь ты не рад, как вижу, встрече?..

 

 

«Моя душа не оскудела

К вам, ненаглядная моя, —

Сказал поэт, — но, то и дело,

Страсть губит песню соловья.

Я впал в ужасное сомненье,

Что вы – оптический обман,

Иль колдовское наважденье,

Иль бред больной, или туман…

Но если это так, то, значит,

Я пел все песни пустоте,

Тому, что лишь в уме маячит,

Но не загадочной мечте.

Своими страстными стихами,

Воспел пустую суету.

И отдал жизнь Прекрасной Даме,

Её не видя красоту.

Заворожил меня ваш голос,

Что слышу я со всех сторон.

Моё сознанье раскололось,

Не знаю, кто вы –  явь иль сон?

 

Чтоб  верил я Прекрасной Даме,

Подайте мне хотя бы знак…

 

Зашелестев черновиками,

Подул откуда-то сквозняк,

Впустив дыхание мороза,

И хлопнул форточкой.

На стол

Упала высохшая роза.

И скрипнул деревянный пол.

 

Глазами, полными страданья,

Поэт глядел на знак прощанья,

На розы высохший бутон.

И страх пронзил  его сознанье,

Что он заклят, и обречён

Прекрасной Дамой на молчанье,

Ему закрыт прозрений свет,

Он жив, но умер как поэт.

 

 

 

Была страна мечты

 

Я в сердце вас

Прекрасной Дамой чту.
В моей судьбе

Вы стали перекрёстком,

Где встретил вас

Как давнюю мечту,

Что родилась во мне,

Когда я был подростком.

 

За суетою дней
Я позабыл о ней,

Но вы явились мне

Как тень воспоминанья,

О родине мечты,

О счастье детских дней.

И я едва сдержал

Внезапный всхлип рыданья.

 

У каждого из нас

Была страна мечты,

Огромная

Как солнечное небо,

Такой бездонной

Чистой высоты,

Что без раздумий,

Радостно и слепо,

 

Стремился к ней взлететь,

Но всякий раз,

Я падал вниз,

Кляня своё бессилье.

Но вы меня спасли.

Случайно встретив вас,

Я чувствую, что

Обретаю крылья.

 

Вновь заимело смысл

Стремленье в высоту.

Я понял, наконец,

Души предназначенье:

Постичь

Прекрасной Дамы красоту,

Земное

Не утратив притяженье.

 

 

            Загадка творчества

 

О творчестве Прекрасной Дамы мненье

Хранит моя рабочая тетрадь.

Оно отрывочно, туманно, к сожаленью.

Возможно – это ключ, как разгадать

Загадку творчества другому поколенью:

 

«Чем ближе к Правде речь, тем ярче Красота

Твоё, поэт, творенье насыщает.

Она божественна, и потому проста,

Она – свеча, что слово освещает,

Пред тем, как смыслы оживить его.

 

Они встают перед разумом поэта,

Пред совестью, восстав из ничего,

Из пустоты божественного света,

Перед  его душой… И только лишь она,

Что воспринять как истину, решает.

 

Она неумолима, как стена,

И только этим Красоту спасает».

 

 

 

Не помню, где я

Не помню, где я подхватил  словечко,

Чтобы затронуть хладное сердечко

Прекрасной Дамы, так похожей на зарю,

Сказав ей искренне: « Я вас боготворю!»

 

Вы – образ совершенства неземной,

Чуть видимый сквозь солнечные нити,

Но женщиной прекрасною порой

Рассудок вас рисует по наитью.

 

И я свой пыл пытаюсь укротить

Прочтеньем премиального романа.

Он сразу начинает меня злить

И слякотью письма,

И наглостью обмана…

 

Забрасываю в угол писанину.

К приятелю художнику спешу,

Чтоб заказать портретную картину

Прекрасной Дамы, коей я дышу.

О ней ему всю правду расскажу,

 

Но тот идёт в решительный отказ,

И требует хотя бы фотоснимок,

Он не рисует,

Пусть прекрасных, невидимок.

 

— Ты что, ослеп,

Ведь только что сейчас

Она в окне стояла и на нас

С улыбкой ослепительной глядела

И, кажется, войти сюда хотела…

 

Хуложнику наивным мой рассказ

Не кажется. – Я знаю, кто  сейчас

Тебе привиделся в зарамленном оконце:

В нём твоя Дама, если она солнце.

 

 

Николай Алексеевич Полотнянко родился 30 мая 1943 года в Алтайском крае. Он окончил Литературный институт имени А.М. Горького. С 1973 года писатель живёт в Ульяновске.

Николай Алексеевич является автором романов: «Государев наместник» (2011), «Жертва сладости немецкой» (2013), «Бесстыжий остров» (2013), «Загон для отверженных» (2014), «Счастлив посмертно» (2014), «Клад Емельяна Пугачева» (2014), «Атаман всея гулевой Руси» (2014), «Минувшего лепет и шелест» (2014), комедии «Симбирский греховодник» (2010),

а также поэтических сборников: «Братина» (1977), «Просёлок» (1982), «Круги земные» (1989), «Журавлиный оклик» (2008), «Русское зарево» (2011) «Бунт совести» (2015), «Судьба России» (2016), «Как хорошо, что жизнь прошла» (2017) и других.

С 2006 года он является главным редактором журнала «Литературный Ульяновск».

В 2008 году Николай Полотнянко был награждён Всероссийской литературной премией имени И.А. Гончарова, в 2011 году — Почётной медалью имени Н.М. Карамзина, в 2014 году — орденом Достоевского 1-й степени, 2015 – премией Н.Н. Благова.