Выпуски областных телерадионовостей начинаются теперь со стартовавшей в регионе уборочной кампании. Сколько гектаров сжато в Чердаклинском районе, в Мелекесском, по всей области, какова уже урожайность, сколько будет с гектара в среднем. Ощущение, что государственные СМИ застряли в 70-х годах ХХ века.

Тогда, в 70-х, земля считалась общенародной собственностью, хозяйства были либо коллективными (формально) – колхозы, либо советскими – совхозы, но по факту все являлись государственными. Трудилось на земле большинство работоспособного населения сельских районов, и новости о ходе уборки были, собственно, новостями о том, чем сейчас, скажем, в августе, дышит село, в котором насчитывалось миллионов 50-60 жителей. Услышав сводку по нашему району, я воспринимал ее как нечто меня касающееся, поскольку в совхозе работали мой отец и братья. Да и сам совхоз был в каком-то смысле моим домом.

А что теперь? Земля, на которой живут мои односельчане, им не принадлежит, и кому конкретно принадлежит, неизвестно. Лет десять назад ее скупили за копейки у жителей какие-то прощелыги, которым ни село, ни его обитатели, ни совхозные помещения не нужны. Никто не знает, как сегодня выглядят хозяева угодий и где живут. На поля время от времени откуда-то пригоняется техника вместе с механизаторами, поработав, техника исчезает. Чем добиваются этих рекордных урожаев, о которых взахлеб рапортуют СМИ, неизвестно. Сельчане подозревают, что землю пичкают химией, той, которая убивает вредителей, как живых, так и сорняки, и дает энное количество центнеров или тонн намолоту. Куда выращенное потом девается, жители тоже не знают.

Но знают, что сколько бы ни собрали, это никак ни на чем не скажется. Хлеб не станет дешевле – цены на него имеют только одно направление движения – вверх. Не станет он и вкуснее, вкус тоже имеет только одно направление движения – вниз, и уже давно известно, что население России кормят фуражом, идущим обычно на корм скоту. И, в общем, непонятно, почему телерадиожурналисты по-прежнему с придыханием рассказывают о «битвах за урожай». Если они рапортуют о рекордных намолотах, то вместе с властями примазываются, вероятно, к чужому успеху – успеху частника. Но об успехах частника повествуется, как правило, на правах рекламы, и если агроолигархи удостаиваются похвалы бесплатно, то и о частном бизнесе в других отраслях тоже следует рассказывать, видимо, бесплатно. О построенных домах, о выпеченных буханках того же хлеба, об изготовленных разными производителями пиццах, о количестве выпущенных упаковок макарон, о литрах молока и килограммах масла растительного и сливочного…

Словом, эти рапорты о зерновых и бобовых выглядят слегка нелепо, как фальшивый пиар и псевдогордость тем, к чему власть не имеет больше никакого отношения. И в эфир эти рапорты идут, скорее всего, потому, что гордиться больше нечем. Народу же куда полезнее, по-моему, было бы услышать о хорошем урожае кукурузы где-нибудь в американском штате Огайо, что означало бы снижение цен на эту культуру на мировых рынках, снижение цен на производимые на основе кукурузы комбикорма (надеюсь, на ее основе их тоже производят) и снижение цен на мясо животных, на этих комбикормах выращенных. А так, 35 центнеров с гектара под Чердаклами – это все равно, что 35 тех же центнеров на обратной стороне Луны: ни тепло, ни холодно.

Василий Мельник