04.01. Встретили Новый год с Агатой. Я рано лег спать. Утром звонки знакомых.  2 января был мой давний друг Геннадий Демин. Мы с ним вспоминали хороших людей, коих уже нет на этом свете.

Приезжал 31 декабря Виктор Шепелев, привез в подарок литровую банку красной икры,  прямо  с Чукотки. Что-то там заработал, хочет вступать в Союз, посмотрел стихи, ему нужна настоящая книжка. Что-то бредил о романе, но у него есть неплохие рассказы.

Не знаю, когда возьмусь за роман о русском предателе Григории Котошихине. Странный после обеда сон: еду на мотоцикле, а последний раз на нем я ездил 40 лет тому.

05.01. – Агаточка!

– Я не Агата! – с плачем.

– А кто ты!

– Я козленок! Уйди!

Через несколько минут, из под стола:

– Люда! Как меня теперь зовут?

07.01. Взял у Лены дискету с повестью о пугачевском кладе. Пересмотрел рукопись, вроде все сделано прочно – 12 авт. листов, как раз столько, чтобы вышла книга в твердой обложке. Ужели я скоро буду иметь три книги прозы?

Хотел заглянуть в телевизор, но Агата не допустила:

– Иди, пиши роман!

Людочка сегодня больна, я готовлю еду. Маша что-то не пришла.

09.01. Совершенно справедливо говорят, что в нашей стране много талантливых и склонных к искусствам людей, но почему-то руководят у нас культурой не они, а недалёкие разумом чиновники, с дурным характером. В столице засилье таких людей в культуре сглаживается большим числом признанных талантов, чей авторитет укрощает особо ретивых бюрократов от культуры. В провинции человек искусства полностью зависит от произвола, порой  даже самых незначительных бюрократических букашек. Всех людей искусства они рассматривают, как надоедливых просителей и бывают неприятно ошарашены, когда перед ними появляется,  примеру,  роман об основателе Симбирска, и который настоятельно требует определения для себя места в безлюдном историческом ландшафте региональной культуры.

И все приходят в замешательство, что с этим писательским подарком для  народа делать, тем более, что он издан в Москве, в солидном издательстве. Но у нас без разрешения начальства подарков, как и взяток, упаси бог, не берут, и поэтому все делают вид, что в культурном смысле в области ничего выдающегося не случилось. Ну, написал Полотнянко книгу, а мы-то причём?..  И мысли нет, что написал он её для народа, в первую очередь молодого народа, чтобы тот не пребывал в слепоте казённого патриотизма, а узнавал живую историю своего Отечества и прочувствовал вкус природной русской речи.

12.01. По телевидению откуда-то выплыл Михаил Алексеев, когда-то очень известный писатель, секретарь СП СССР и начал привирать о чуть ли не преследованиях при коммунистах. Роман «Хлеб – имя существительное», дескать, едва напечатали, мешала цензура, парторганы и тут же фраза – «роман был выдвинут на Ленинскую премию…» Алексеев вошёл в литературу, будучи кадровым политработником. А для них соврать – так же просто, как стакан чаю выпить, вот нет КПСС и, оказывается, она душила классика советской литературы.

Этот случай с советским классиком отсылает нас к перестроечному предательству, которое стало главной причиной всеобщей и катострвфической эрозии нравственности в эпоху развала социализма. До сих пор десятки миллионов граждан, самого разного общественного и имущественного положения находятся в неопределённом состоянии с точки зрения традиционной морали. Кто они: клятвопреступники, поскольку не выступили на защиту коммунистических ценностей, побросали партбилеты, и не поднялись, как повелевает военная присяга и прочие клятвенные обещания, на защиту советского строя, а перебежали из КПСС в самопальные партии, из первых секретарей стали губернаторами, владельцами бывшей народной собственности? Или они – жертвы обстоятельств необоримой силы, то есть отрекались от клятв, потому что были в безвыходном положении, и их проступки подлежат молчаливому забвению?

Пока проблема современного нравственного плюрализма не нашла своего отражения в литературе, хотя перестроечный предатель – это и есть самый настоящий «герой» нашего подлого времени. И предал он Справедливость (правду) – самую главную ценность русской культуры. Простой беспартийный народ вроде ничего не предал, но не надо забывать, что люди  молчаливо согласился  жить по законам неправды. К их числу отношусь и я, кто кругом не виноват в гибели страны, но душу этим не успокоить, она твердит свою правду:

За Отчизну гибли молодыми

Мужики в Великую войну.

Как и чем смою перед ними,

Замолю постыдную вину?..

Вроде не блажил и не витийствовал,

Но свою страну не сохранил.

Значит, в самом главном я не выстоял,

В самом главном правде изменил.

!3.01. Меня тема предательства волнует уже достаточно давно, поскольку был с этими людьми знаком, вместе с власовцами работал в 1959-1960-х годах на 1-м Кирпичном заводе города Омска, пытался разговаривать с ними по душам и всегда натыкался, скажем, так, на пустоту. Эти люди никогда не каялись, и объясняли своё предательство сложившимися обстоятельствами. Но власовцев было, относительно, немного, и они, искупив свою вину, растворились в массе простившего их народа.

Но что сказать о бывших советских гражданах, рвавших в начале 1990-х свои паспорта и обвинявших в фашизме русских, которые спасли их в войну от поголовного истребления?.. Как понять, что твориться в душах тех, кто сжёг, или разорвал, или спрятал партбилет и присоединился к разрушителям державы, или затаился, погрузившись до конца своих дней в брюзгливое уныние.  И таких людей с повреждённым сознанием ещё многие миллионы.

Перестройка совершила удар прямо в душу народа, принуждая его принимать кривду  за правду  уже на протяжении четверти века. И никто не помог осознать народу, что с ним случилось, ни попы, ни власть, ни творческая интеллигенция, ни якобы осознавшие свою вину перед народом коммунисты, ни все прочие говоруны и прохвосты от политики. Длящееся уже четверть века предательство коренных интересов России привело к тому, что русский народ почти потерял себя самого. Обнадёживает лишь то, подобное уже случалось в русской истории.

 

Первым в ряду русских людей, запавшим, как тогда говорили, на “немецкую сладость”, был князь Иван Хворостинин, которого после пребывания в свите первого Лжедмитрия и знакомства с польскими нравами неудержимо “стошнило” от московских порядков, и он разрусел до сомнения в истинности православной веры. Историк В.О. Ключевский называет его “прадедом русского западничества”.      Прямых подражателей у Хворостинина скоро не нашлось, но явившийся за ним через несколько десятков лет Григорий Карпович Котошихин был столь замечательной личностью, что его можно сравнить с диссидентом антисоветского толка. Будучи подьячим Посольского приказа, он сбежал в Швецию, и там по заказу правительства написал военно-экономический обзор, который известен в исторической литературе под названием “Россия в царствование царя Алексея Михайловича”. Ну, чем не Солженицын XVII века?.. Недаром один из самых решительных “перестройщиков” писатель Приставкин попытался в своей повести сделать из Котошихина предтечу современных западников, которые  успешно потрудились над разрушением Советского государства.

 

14.01. Вычитываю «Клад Емельяна Пугачева» на второй раз. Оцениваю, что написал, Кротков все больше напоминает современного олигарха: деньги свалились на голову, затем власть сунула ему под нос кулак, чтобы знал свое место, он построил церковь и сидел тихо, посапывая в две дырочки.

16.01. С премией затруднения: у меня уже есть областная премия Гончарова и, хотя выдвигают уже на совсем другую премию — премию Союза Писателей РФ – будут препоны со стороны недоброжелателей, но и черт с ними. Я по простоте душевной думал, что пакет документов соберут и представят те, кто меня выдвигает, но всё это должен делать сам выдвиженец. Спасибо добрейшему Геннадию Дёмину, собрал бумажки, он знает, куда их относить.

17.01. Написал письмо губернатору, прошу денег на журнал, отчитался за прошлый год (25 тысяч рублей). Что-то скажет…

За полтора года вышли шесть номеров журнала, два спонсорские, четыре за счёт авторов. Хорошую прозу дали Е. Мельников, В. Сергеев, А. Колесов, напечатали в серии «Жития народны» воспоминания интересных людей. Журнал открыл многим литературно талантливым людям возможность опубликовать свои произведения, но ручеек влияния нашего журнала дальше городских библиотек не распространился. Хотя я неоднократно об этом говорил губернатору, появление журнала не стало культурным событием, потому что власть не привлёкла к нему внимание ректоров институтов, всех учебных заведений, не обязала работников культуры популяризировать журнал среди студенческой молодёжи. Журнал, как был, так и остался в подвешенном состоянии. Я, конечно, пока жив, буду его издавать, может, появятся и помощники.

Сейчас, когда вышел уже четвёртый номер журнала, наши недоброжелатели поутихли, но выявились разночтения в понимании той роли, которую должен играть журнал в культурной жизни края. Почему-то появилось мнение, что в нём половина объёма должна быть отдана окололитературной публике, которая фигурирует под названием «молодые». Сам термин более чем спорный: в литературе нет «молодых» и «старых» писателей, а есть талантливые и бездари, к сожалению, последние обладают большим самомнением и настырностью, не потому ли местное отделение Союза писателей России разбухло почти до сорока человек, а писателей, по большому счёту, в нём не так уж много.

19.01. Звонил мэтр нашей журналистики Жан Миндубаев. Он загорелся идеей  выпускать журнал на деньги бюджета, иметь штат сотрудников, но, кроме денег, журналу нужны ещё достойного уровня проза, критика, публицистика, а их-то у нас почти нет. Хотя филологов  в  городе, как собак нерезаных, написать полдесятка страниц критического текста некому. Состоявшихся прозаиков всего трое: Мельников, Никонов, Сергеев.  Нужно платить гонорар, тогда и иногородние авторы станут в очередь, но оценка культурных ценностей у победителей социализма, далека от их действительного эстетического и нравственного значения. Дороже всего сейчас платит за безголосую попсу и хохмачам.

21.01. Директор медучилища Ирина Седова, дама 65 лет, вдруг поняла, что ей не везёт в жизни, и причину нашла в том, она живёт неправильно, хотя и по Конституции, а ей надо жить но «Нумерологии». Она изменила фамилию на девичью, имя—н Феодора.  И стала жить-поживать по нумерологическим святцам, потешая  студентов училища своим раскрепощённым видом: в домашнем халатике, в тапочках. В департаменте здравоохранения, куда директор приехала на совещание, были удивлены , но Феодора  объяснила, что одета так согласно нумерологическим указаниям. (Статейка в АиФ).

25.01. Геннадий Дёмин привёз десять книг «Бунташного войска Степана Разина». Известие о выходе романа вызвало несколько звонков с поздравлениями. Книга издана хорошо, но опять с ненавистным мне псевдонимом, навязанным книгоиздательской шарашкой ЭКСМО.

Губернатор простился с Сергеевой.

28.01. Закрутилось вроде дело с финансированием журнала по областной программе книгоиздания. Даже обещают штатную единицу, но вряд ли с этим будет гладко. Пока это просто звон.

           Значение литературного журнала объективно должно возрасти в связи с выходом Указа президента РФ « О праздновании 200-летия со дня рождения И. А. Гончарова». По всему «Литературный Ульяновск» должен стать той площадкой, где смогли бы публиковать свои произведения писатели из соседних областей, гончарововеды нашей страны и зарубежья.    К сожалению,  в Администрации области пока ещё не созрело понимание того, что без полноценного литературно – художественного журнала достойная встреча юбилея нашего великого писателя невозможна. Видимо, поэтому в планах предъюбилейных мероприятий ни о журнале, ни о писателях  области не сказано ни слова.

01.02. Приехал взволнованный Дёмин. Писательской организации выписали штраф за неиспользование банковского счёта, более 10 тыс. руб. Раньше,  при Горячеве, небольшие деньги на нём всегда были, а сейчас явился закон, якобы запрещающий губернатору поддерживать общественные организации. Имелся в виду, конечно, Союз писателей, самая значимая общественная организация, остававшаяся без правительственного контроля. Теперь губернаторы получили возможность законно отказаться от поддержки писателей и не обращать внимания на их слёзницы об издании книг.

— Писательская казна пуста, я из пенсии заплачу штраф и слагаю полномочия, которых у меня нет! — решительно заявил Геннадий Иванович.

19.02. Лежал в больнице опять с инсультом. Устал там от шума, грязи и медицинского обслуживания. Кстати, палата была № 6, меня положили 07.02. Люда только выписалась, я пошел за ней следом.

26.02. Самое большое влияние на мое творчество оказала Людмила. Ей я обязан осветлением своей души, и вниманием к моему поэтическое развитию в самое трудное время моего становления как поэта.

28.02. Отправил в «ЭКСМО» «Клад Емельяна Пугачева». Вычитал в последний раз повесть для журнала «Счастлив посмертно», первый вариант.

 

(из синопсиса романа о Котошихине)

04.03. Весна 1660 года.  Шестой год Россия ведёт войну с поляками за Украину, в кровавую распрю между славянами ввязалась Швеция, переживающая период своего Великодержавия. С ней после заключения Валиессарского перемирия (1658) шли трудные переговоры о перебежчиках и заключении полного мирного договора; не давали вздремнуть Москве турки и крымские татары. Но больнее всего ранила царя измена ближних людей: сын близкого к царю окольничего Ордин-Нащёкина с важными государственными бумагами и казной переметнулся к полякам (ляхам).

В тоже время в написании титула великого государя, которым очерчивались пределы его могущества, допустил описку главный герой романа – младший подьячий Посольского приказа Григорий Карпович Котошихин, которого царь велел «бить батоги», и с этого начинается хождение по мукам этого незаурядного человека.

Во времена Алексея Михайловича происходило вполне ощутимое для многих  людей того  времени движение в сторону Запада. Но ни у царя, ни у его советников, не было ясного понимания, зачем это нужно России. Главным аргументом было стремление овладеть «немецким хитростями» ведения войны и производством современного вооружения. Но сближение с Западом было чревато ломкой  всех устоев жизни в правящем и образованном слоях России. Эти люди начали «выламываться» из русского средневековья, что происходило, по выражению В.Ключевского весьма гротескным образом. Вот, что сказал историк о великом государе: «Царь Алексей Михайлович принял в  преобразовательном движении позу: одной ногой он еще крепко упирался  в православную старину, а другую уже занес было за её  черту, да так и остался в этом нерешительном переходном положении».

Некоторые поданные русского царя не следовали его благоразумию и торопились обеими ногами встать на западную почву, что почти всегда  заканчивалось для них самым  трагическим образом. И ярким примером тому – Котошихин. Он был сыном келаря одного из малозначимых монастырей  Москвы. Уже в ребяческом возрасте овладел грамотой, «постиг приёмы письма» и начал карьеру приказного с очинщика перьев в Земском приказе. Дослужился до писаря, и во время чумы 1654 года познакомился с главноначальствующим  Москвы  дьяком Алмазом Ивановым. Тот, оценив способности, взял Котошихин в Посольский приказ младшим подьячим стола, который занимался делами северных европейских стран. В 1658 году он находился при посольстве, которое сначала подписало со шведами Валиессарское перемирие, а затем заключило с ними Кардисский мир (1661).

За это время Котошихин, уже после наказания батогами, дважды побывал в Ревеле, познакомился с нарвским губернатором Таубе, присмотрелся к литовским и прибалтийским порядкам, которые ему понравились, и с  превеликой охотой поехал из Москвы в Стокгольм царским гонцом.

 

07.03. Составил стихотворный сборник 180 стихотворений «Зарево». Вот найти денег … нужно тысяч пять.

Люда верстает журнал. Я завтра отнесу рукопись Лене.

09.03. Отнес рукопись. Прекрасная погода. Снег почти весь стаял. Дошёл до дамбы. Но где Волга?.. Водохранилище не вдохновляет, огромное пространство грязного льда навевает скуку.

Позвонил Демин: кафедра русского языка нашего педуниверситета к 14 марта родит документ о выдвижении Н. Полотнянко (Суздалева) на премию Гончарова за роман «Государев наместник». Об этом же Демин уже написал губернатору. Так что моя премия решится на этой неделе.

10.03. Взялся дописывать рассказ «Умник» и уперся в стену. Знаю, что нужно писать, как писать (осталось строчек пять), но физиологически чувствую, как меня подташнивает (объелся писаниной?).

Однако надо работать. Последнее, что осталось.

13.03. Известие от Г. Демина, ему позвонил сегодня М. Матлин и сказал, что кафедра литературы педагогического университета выдвинула мой роман о Хитрово на премию Гончарова.

18.03. Позвонила Люда: «Дышев прислал факс, что «Бунташное войско Степана Разина» издательство «ЭКСМО» выдвинуло на премию Александра Невского». Сегодня прочитаю, нужно что-то отсылать в Москву.

14.04. Я и не заметил, что власть в писательской организации сменилась. Меня на собрание не позвали. Избрали Ольгу Шейпак. Об этом известил Мельников, приехав ко мне после собрания. Он восемь лет возглавлял писательскую организацию, и его мнение о Шейпак мне  показалось интересным, хотя и не толерантным:

— Баб к власти допускать нельзя. А эту тем более: она не писатель, а журналист, который крутится вокруг начальства уже много лет, и живёт по их понятиям. Тебе она будет гадить сплетнями и грязным враньём, а наш народец про писателей любит гадости  слушать.

Я от его слов отмахнулся. Евгений держит пост, но оскоромился водочкой под красную икру с маслицем. Впрочем, у нас во дворе все татары в Уразу пьют и не морщатся.

09.04. Вербное воскресение

Трагедия нашего времени в том, что человек уже не звучит «гордо», как в своё время полагал Горький. Сегодня человек опошлился, даже оскотинился, на нём, как говорится пробы негде ставить, от той нечистоты и грязи в которых он вывалялся, празднуя и утверждая свою «гордость».

24.04. Вчера встречался с Исааком Гринбергом,  учёным и предпринимателем, который прославился публикациями в местных СМИ, подписывая свои колючие для власти статьи: «тот самый Гринберг». Мне это выражение так понравилось, что я в романе «Жертва сладости немецкой» использовал его при описании тяжбы корчмаря Исайки с неким польским паном. Но «тот самый Исайка» пришёлся не по вкусу редакторам «ЭКСМО». И они мне этого не забыли. Что можно Исааку, того нельзя Николаю. А меня Исаак Гринберг угостил кофе, вручил восемь тысяч рублей на издание очередного номера журнала и отмахнулся от выслушивания благодарностей.

Годовщина смерти Ельцина. На могиле положили каменный триколор. Путин объявил своего предшественника, чуть ли ни самой яркой исторической личностью всего  двадцатого века.

                 ***

Была у народа мечта

О счастье всеобщем и равном

В своём общежитье державном.

Сегодня народ — сирота,

Обманутый в самом заглавном.

 

Он счастье приблизить мечтал

И к воле душою стремился.

Россию горбом поднимал,

В боях за неё погибал,

Безвинно в темницах страдал —

И вдруг в дураках очутился.

 

Была у народа мечта

Как Правды святая иконка.

Была она в людях чиста,

Подобно слезинке ребёнка.

 

27.04. Пасха. Митрополит Ювеналий обвинил народ в самом плохом, что произошло в России в 20-м веке: в богоборчестве, причём виноват в этом  якобы умопомешательстве сам народ. Интересное словоблудие от одного из высших иерархов церкви. Стало быть, народ виноват, а пастыри, приветствовавшие Февральскую революцию, ни в чём не виновны?

«У кого нет народа, у того нет и Бога», — сказал Достоевский.

Беда нашей церкви в том, что главное лицо в ней не Бог, а поп,  а ему нужен не народ,  а паства, то бишь, овцы.

07.05. После долгого топтания написал полторы страницы Котошихина. Надеюсь, Бог не оставит меня на этот год здоровьем и способностями. Честно, я уже жалею, что  связался с историей предателя, но это злободневно. У нас сейчас предатели на каждом шагу: предают друзей, родителей, жен, детей, историю, родину – и всё это походя, и поплевывая.

12.05. Теперь уж точно – взялся за роман. Написал 1-ю главу и сегодня почти две страницы 2-й главы.

Люде пришло электронное письмо – с ней хотят заключить договор на три учебника.

Я так испорчен работой, что без нее мне худо, и пять дней я был весел.

19.05. Написал три главки 1-й главы, но сегодня побаливаю – всего 15 страниц. Внезапно решил издать книжку коротких стихов для юбилея, 65. Решил сделать себе праздник.

25.05. Начал 5-ю главу.

Люда сдала в типографию сборник стихов «Журавлиный оклик» и № 1 «ЛУ» за этот год.

Юбилей 65 лет и 40 лет творческого беспокойства имеет место быть в Доме учителя, уже всех обзвонил, будет не больше 30 человек.

Люде тираж три тысячи экз., за два учебника заплатят всего 29 тысяч рублей. Россия стояла, стоит и держится на людях, которые привыкли работать, изобретать, воевать за бесплатно.

Современная РФ превращается в страну триумфов, только за последнюю неделю мы — чемпионы мира по хоккею, взяли какой-то кубок Европы по футболу, кубок по гандболу. Вокруг оголтелое «Ура!» и «Вперед Россия!» Только бы не перепутали, где– перед, а где — зад. И, конечно, героев по телевизору поздравляют Медведев и Путин.

29.05. Завтра юбилей, хлопоты, траты, но, вроде, обойдусь пенсией. Выпустил книжку стихов. В газете «Симбирский курьер» объявление о юбилее.

Сегодня позвонили из музея Гончарова и поздравили  с присуждением премии Гончарова, это – к месту, то есть юбилею 65 лет жизни и 40 лет творческого беспокойства, которое меня не покидало.

30.05. Было все пристойно. Меня хвалили. Я слушал и скверно себя чувствовал от боли в голове и в ногах.

 

Достаточно беспристрастно посмотреть на Россию под ярмом западников, чтобы сделать печальное открытие: очевидным содержанием жизни русского народа стало уныние. Сегодня у России уныло всё: идеи, люди, искусство во многих его видах, все политические партии и общественные организации, уныло бегство из страны специалистов и капиталов, уныла суета вокруг Олимпиады, уныло жалкое сопротивление росту тарифов ЖКХ, в конце концов, унылы фейсы политиков, набивших народу своим враньём неизлечимую оскомину. Не будет преувеличением сказать, что Россию подмяли под себя и заразили унынием плюгавые западники самого пошлого и амбициозного толка. Однако важны сами по себе не только сами эти факты, но и последствия всеобщего упадка. Современная эпоха правления западников состарила русский народ лет на двести. Исчезло ощущение его исторической молодости, а ведь ещё совсем недавно Россия превосходила Европу по всем статьям: в экономике, в науке, в военной мощи, в искусстве и спорте.

            22.06. Вчера мне вручили премию им. Гончарова. Был губернатор, глядел на меня июньским солнышком. Бокалы шампанского. Маша сияла всё на камеру для потомства. А я для потомства скажу, что премию  получил ополовиненной дельцами из Союза писателей России, которые привыкли относиться к писателям из провинции с хамским пренебрежением. Ганичев несколько раз приезжал в Ульяновск, но с писателями ни разу не встретился. В Союзе писателей решили, что на одну премию можно посадить двоих, и ладно, если бы половину премии отдали настоящему русскому писателю, а её отдали посредственному журналисту, который написал пустяковую книгу-интервью.  Не буду называть его фамилию, чтобы эта история не дошла до тех. кто его знает.

Кстати,  писателей такого рода развелось много. Как-то Геннадий Дёмин сказал, что почти его однофамилец Дёмочкин преподнёс ему свою «Антологию жизни», но не даром.

— И за что же ты отвалил полтыщи? — заинтересовался я.

— Это антология из старых газетных  публикаций, и моя фамилия в них часто мелькает.

— Интересно как! Значит, он перепечатывает враньё из советских газет, добавляет к нему свои выдумки и продаёт всё как чистую правду?..

26.06. Люда уехала в Москву по своим издательским делам.

26.07. Написал мелко-мелко 60 стр. романа (рукописных), где-то 100 тыс. знаков.  Сильно село зрение.

 

(из синопсиса романа о Катошихине

… Шведы приняли Котошихина с большой доброжелательностью, преподнесли ему в подарок серебряные изделия весом около трёх килограммов , что выгодно отличалось от царского пожалования в виде охапки суковатых палок для битья. Размягчённый щедростью шведов, Котошихин согласился передать письмо видного посольского чиновника Эберса его якобы торговому компаньону Блуме в Немецкую слободу.

Вкусив «немецкой сладости» Котошихин приехал в Москву, которая  встретила его вестью, что отцовский дом, где он жил с женой и двумя детьми, за монастырскую недостачу, учинённую отцом – келарем Карпом  Котошихиным, отписан в казну, и жить ему негде. Больше года семья Котошихина будет скитаться по чужим углам, пока отец за взятку не добьётся возвращения своего домовладения.

Котошихину сразу по приезду из Стокгольма пришлось решать, как пос-тупить с письмом: отдать его адресату или уничтожить? Какое-то время он мучился этим вопросом, но всё за него решил его непредсказуемый нрав. Гришка имел, по определению дьяка Дохтурова, нрав «пёстрый», плохое в нём уживалось с хорошим, и большинство поступков он совершал под влиянием настроения. Оно же и повлекло Котошихина в Немецкую слободу к немцу Блуме, который вмиг разгадал, с какой целью Эберс прислал к нему посольского подьячего, и раскусил его сластолюбивую и пёструю натуру.

На Москве «сладость немецкая» понималась как греховное следование западным обычаям и привычкам: курению, брадобритию, переодеванию в немецкое платье, но Котошихину с прицелом на его использование в качестве своего агента негоциант Блуме преподнёс в качестве «сладости»  приятную во всех отношениях девицу Сельму, которая познакомила дремучего московита со всеми «хитростями» любви по-немецки.

После заключения кардисского мирного договора между Швецией и  Россией остался неурегулированным вопрос о перебежчиках из Карелии. В Москву для торга явился шведский комиссар Эберс, которому было крайне важно знать, какую сумму определил царь для выплаты за карелов, чтобы вынудить русских пойти на её увеличение.

К тому времени размягчённый «немецкой сладостью» Котошихин уже вполне созрел для предательства. Этому, в первую очередь, способствовало его постепенное отпадение от православия, уверование в преимущества западного устройства жизни перед московскими порядками, от которых Гришку всё чаще  и сильнее стало подташнивать. По роду своей службы он часто встречался с немецкими людьми, освоил шведский язык, читал поступающие в Посольский приказ западные газеты, и приезд Эберса воспринял как некий знак свыше, благословивший его на крутое  изменение судьбы. Котошихин решился выдать главный переговорный секрет. Этим он хотел досадить и царю, и, кроме того, ему понадобилось доказать самому себе, что он не «тварь  дрожащая», и затем свысока поглядывать  на товарищей по приказу, что ему удалось сделать такое, о чём они даже и не смели подумать.

Полученные от  Эберса деньги Котошихин потратил на Сельму, затем продал шведам ещё одну государственную тайну, однако его похождения в Немецкой слободе стали известны царю и тот приказал дьяку Алмазу  убрать шаловливого  подьячего из Москвы. Котошихина сослали в действующую армию под начало князей Черкесского и Прозоровского, которых вскоре заменил князь Долгорукий, потребовавший от ссыльного подьячего компромат  на бывших командующих войсками. Новый начальник отличался крутым нравом, и Котошихин сбежал в Польшу, оттуда в Литву, далее в Силезию, добрался до Любека, из которого морским путём прибыл в Нарву, где его приветил и обогрел нарвский губернатор Таубе, сообщивший о перебежчике в Стокгольм.

В конце 1666 года Котошихин представил своим шведским хозяевам подробный доклад: «О России в царствование Алексея Михайловича», который полностью раскрывал структуру Русского государства (жизнь царской семьи, устройство приказов, численность вооружённых сил, финансы  и другие сведения, представлявшие государственную тайну). За эти заслуги предателя ввели в штат камер-коллегии и назначили достойное денежное содержание.

Жил Котошихин в доме переводчика Анастазиуса и мог бы, в конце концов, неплохо устроиться в Швеции, но его погубила «пестрота» нрава. Хозяин дома приревновал его к своей жене, между ними завязалась драка, и постоялец  несколько  раз ударил хозяина кинжалом в грудь. Через неделю Анастазариус умер, Котошихина судили, обезглавили и анатомировали.

Кости Котошихина, нанизанные на серебряную проволоку, хранились в Упсальском  университете и использовались для изучения анатомии, по крайней мере, до 1682 года.

За несколько дней до казни  Котошихин принял лютеранство, но это не облегчило его участи.

 

Чтобы русскому стать русским, ему надо понять, что в наши дни Россия расколота на две части: российскую-прозападную и собственно русскую. Этот раскол гораздо глубже и непримиримее, чем может показаться с первого взгляда. Коренному русскому мировоззрению на основополагающие духовные ценности противостоит усвоенная многими россиянами либерально-колонизаторская идеология Запада. По понятиям наших западников справедливость есть не более чем суеверие, от которого русским надо избавиться, чтобы быть допущенным в круг цивилизованных народов “золотого миллиарда”.

06.08.  Солженицына похоронили  в Донском монастыре рядом с могилой историка Василия Ключевского.

Где-то в середине 1960-х годов я познакомился с повестью «Один день Ивана Денисовича» и, признаться, поначалу не понял ее ядовитой начинки. Мне она даже понравилась, потому что многое в ней походило на правду, которую уже успели внушить верующим в истинность напечатанного слова советским людям хрущевский агитпроп и сочинители мемуаров эпохи оттепели, вроде Ильи Эренбурга.

Новомировская критика узрела в Иване Денисовиче версию толстовского Платона Каратаева и вдоволь порезвилась на тему ужасов сталинизма, рабского сознания русских, словом, усердно протаптывала новому «Льву Толстому» тропку в Стокгольм, к Нобелевской премии.

К началу перестройки авторитет Солженицына был непререкаем  и, получив его программное послание про обустройство России, его почитатели трепетно ждали своего пророка как некого мессию, чтобы он явился и зажёг путеводный огонь в конце клоаки, куда ухнула мировая держава. Но спаситель Отечества тянул  с отъездом, и вскоре его мысли об устройстве разграбленной и оккупированной ворами страны стали не актуальными. Пока народному заступнику   строили поместье, пока он завершал свои литературно-финансовые  дела, от  СССР остались рожки да ножки,  и, приехав в Россию, писатель обнаружил, что у него нет читателей, а сам он воспринимается как предтеча и идеолог либеральной чумы, разрушившей тысячелетнюю державу.

Автор “Поединка” А. Куприн  после революции  с горечью раскаивался, что он своим романом “целился в царизм, а попал в Россию”, но Александр Исаевич, выстрелив очередным романным опусом, наверно, удовлетворенно вскрикивал:” Ай, да Солженицын, ай, да молодец! Так её толстопятую!..”

Прискорбно сознавать, но история русской литературы состоит не из одних нравственно чистых страниц.  В середине 20-го века  она подверглась нашествию нечестивцев, которых  советская пропаганда, как стало ясным сейчас, вполне обоснованно называла  “литературными  власовцами”.

 

Руководящая “элита”, к нашему общему несчастью, не понимает основополагающую роль русского народа как “земного бога России”. Для него он, в лучшем случае, “цемент” или «каркас» для скрепления всех народов в некую российскую общность. А ведь все мы — ныне живущие на своей земле, умершие и ещё не родившиеся русские люди — составляем единое живое тело русского народа, о высшем предназначении которого мы, его атомы, не знаем ровным счётом ничего или столь ничтожно мало, как и о возникновении Вселенной. Мы только догадываемся, что “у Бога всего много”: один народ имеет “острый галльский смысл”, другой — “сумрачный германский гений”, а нашему народу от Бога дана справедливость. И русскому, чтобы стать русским, нужно стремиться жить всегда и во всём по справедливости, дабы не потерять из-под ног натоптанную прежде жившими людьми тропинку к Богу.

 

06.09. Имею права возрадоваться – неделю как закончил роман о Котошихине, сейчас начал вычитывать последнюю главу и в целом доволен, есть небольшие шероховатости, но написано, будто я молодой – на одном дыхании, впрочем, об этом пусть судят другие.

Одновременно: позвонил Вл. Рыжков и выслал мне договор на «Клад Пугачева», значит к декабрю получу повесть в книге. Но мне кажется, в издательстве разобрались, что имеют дело с русским поэтом, чьи убеждения далеки от перестроечных идеалов. В этом им помог роман о Котошихине, хотя я выразил немало сочувствие к его «пёстрой» судьбе, но оправдывать его измену Родине не мог из-за отвращения к преступлениям против Отечества.

16.09. Каких только направлений нет в современной прозе: фантастика, приключения, историческая, детская, юношеская, военная и проч. Это разделение  прозы произошло, потому что писательский талант большая редкость. И желающие стать писателями приспособляются писать о чём-то одном, например, детективы, и, естественно, читатели не предъявляют автору о похождениях сыщика высоких требований к языку и содержанию – это же детектив, а его автор может быть инвалидом слова даже 1-й группы. То же самое можно сказать и о других направлениях беллетристики. И все они калечат литературный вкус читателя, поскольку каждое их них — это облегченный и далёкий от художественности вариант литературы

22.09. Полмесяца назад закончил роман о Котошихине и заболел: одышка, боли в сердце, только сегодня почувствовал себя чуть лучше.

02.10. Впервые за несколько месяцев вынырнул из 17-го века в 21-й, включил телевизор, и меня нисколько не удивили события этого дня:

— некто купил квартиру за пять миллиардов рублей;

— в Оренбурге рухнула школа, пятеро убиты;

— бывший сенатор Вавилов освобождён от уголовной ответственности за  воровство 250 млн. долл. В связи с истечением срока давности.

17.10. Открыт памятник Кул Гали, спорному основателю татарской литературы.

24.10. По т\к «Культура» передача о русскоязычном поэте Евгении Рейне, пытающемся выглядеть значимым поэтическим лицом эпохи, но смотрелся он как старый заунывный пошляк. Ему ассистировал вездесущий Евтушенко и литинститутская массовка.

75 лет Марку  Захарову, главрежу «Ленкома». Медведев решил наградить его орденом.

— А это точно, вы не раздумаете? — нагло склабясь, вопросил  главреж.

— Я принял это решение по велению сердца! – трепетно вымолвил президент РФ.

Какая прекрасная мизансцена  двух великих актёров!

01.12. На телеэкране появился спикер Госдумы Грызлов и объявил, что все начальники в госучреждениях будут получать в три-четыре раза больше денег, чем их подчинённые. Торжество несправедливости состоялось. И рубеж дозволенного повышения оплаты начальству будет перейдён в ближайшее время, этак раза в три для начала. За что боролись, на то и напоролись.

06.12. Умер патриарх Алексий. Его отношение к русскому народу было прохладным, как и положено остзейскому немцу. Его родственник военный министр Редигер предложил императору создать расстрельные суды в 1906 году. Патриарха славословят за строительство храмов, но даже при таком боголюбивом рвении падение нравственности в России беспредельно, во всех слоях общества.

14.12. Угощал гостей: Дёмина и Ипатова, давнего своего приятеля, бывшего предколхоза, замечательного тенора и книголюба. Гости угостились и запели, да так, что мне, трезвому, стало весело с ними сидеть.

На прощанье я сказал Дёмину:

— Геннадий Иванович, у тебя, наверно, такой банкет случается два-три раза каждую неделю?

— Да, так и получается, —  вздохнул Дёмин. – То именины, то похороны, то просто скучно станет…

 

Две жизни

 

Я опять попытаюсь

Узнать, кто я  есть,

В раз полсотый, наверно,

А, может быть, больше.

Только выпадет снег,

Словно добрая весть,

Я пройдусь непременно

По первой пороше.

 

С этой мыслью я шёл по ней

Лет в двадцать пять

В первый раз, когда всё,

Во что верил, пропало.

И решал, то ль пришла мне

Пора умирать,

То ли, с духом собравшись,

Начать всё сначала.

 

День был ясен.

Сверкали под солнцем снега.

И ни звука вокруг,

Никакого движенья.

И внезапно во мне

Прозвучала, как песня, строка…

Так случилось моё

Как поэта рожденье.

 

Я обрёл в этот миг,

Что, не зная об этом, искал,

Что вошло в мою душу

Сиянием дивного света.

И две жизни прожил,

Две судьбы на себе испытал –

Человека земли

И летящего к звёздам поэта.

 

Я опять попытаюсь,

Узнать, кто я  есть,

В раз полсотый, наверно,

А, может быть, больше.

Только выпадет снег,

Словно добрая весть,

Я пройдусь непременно

По первой пороше.