Антон Шабалкин,

ведущий архивист Государственного архива Ульяновской области

Массивное трехэтажное краснокирпичное здание в Краснознаменном переулке было возведено в 1877 году для Симбирской военной гимназии, преобразованной в 1885 году в Симбирский кадетский корпус. В середине 1917 года корпус переименовали в гимназию военного ведомства. А в 1918 году у здания началась новая история. Приведем лишь несколько свидетельств тех переломных событий, ни в коей мере не претендуя на полноту освещения.

В феврале 1918 года губисполком распустил кадетов, представлявших опасность как антисоветски настроенная вооруженная сила. Вот отрывки из написанных в 1957 году воспоминаний участника той операции, бывшего красногвардейца Ивана Дмитриевича Гладкова (1897-1975).

«[…] С середины декабря 1917 г. в городе параллельно существовали две власти: Совет рабочих депутатов и Городская дума со своим Комитетом народных представителей, отказавшаяся от передачи власти Совету рабочих депутатов. […] Городская дума вывесила на здании городской управы большие полотнища с лозунгами, на одном: «Да здравствует Всероссийское Учредительное Собрание» и на другом: «Долой большевиков узурпаторов, разогнавших учредительное собрание». […] Опираясь на вооруженную силу воспитанников Кадетского Корпуса, Городская дума и ее Комитет […] открыто препятствовали проведению мероприятий Советской власти: организовывали митинги и манифестации своих сторонников в защиту Учредительного собрания, организовывали нападения на красногвардейские патрули, провоцировали население на выступления против Советской власти.

[…] Красная гвардия состояла в январе месяце всего лишь из одного отряда численностью около 80 человек […]. Было ясно, что для завоевания Советом полноты власти необходимо разделаться с Кадетским корпусом – основным оплотом реакционных сил в городе.

Во второй половине февраля месяца (примерно числа 20-го), когда численность Красной гвардии составляла около 120 человек, Симбирский комитет РКП(б) принял решение о разоружении Кадетского Корпуса». Здесь И.Д. Гладкова немного подвела память. Решение об «облаве Кадетского Корпуса, Троицкой Гостиницы и общежития Кадетского Корпуса» было записано в протоколе исполкома от 28 февраля 1918 года.

«Исполнение этого решения было возложено на начальника красной гвардии тов. Самарина и командира 1-го отряда т. Жуприна. Операция проводилась с расчетом на внезапность, поскольку на проведение ее была выделена группа красногвардейцев в составе не более 30 человек. Командиром группы был назначен т. Жуприн. С планом операции группа была ознакомлена перед самым выходом. Смелый план нам, участникам разоружения, очень понравился, и мы не сомневались в успехе. Было известно, что единственные входные с улицы парадные двери держатся на запоре. У дверей постоянно дежурит швейцар и воспитанник с винтовкой, рядом с парадным ходом находится караульное помещение и комната дежурного офицера. Воспитанники спали на втором и третьем этажах, там же в особых комнатах стояли пирамиды с винтовками.

Успех плана операции зависел целиком от почтальона, который всегда носил письма и телеграммы в Корпус и которого хорошо знал швейцар. Он был приглашен на операцию. Вышли мы из Дома Свободы в первом часу ночи. Шел снег. Тихо, без разговоров, подходили к Кадетскому корпусу, впереди идет почтальон (фамилию которого, к сожалению, не помню). Он подошел к дверям и тихо постучал. У стеклянной двери появились швейцар, а за ним кадет с винтовкой. Наш почтальон показывает сложенную бумажку и говорит швейцару, называя его по имени, отчеству: «Открывай, телеграмма». Швейцар открыл дверь и пропустил почтальона, а вслед за ним стремительно ворвались красногвардейцы, наставив наганы на швейцара и часового, и тихо предупредили: «Ни звука». Через несколько секунд мы без шума входим в караульное помещение и командуем: «Руки вверх!».

Караул разоружен. Дежурный офицер тоже. Остальные наши товарищи уже на втором и третьем этажах. Комнаты с оружием в наших руках. Полусонные дневальные смотрят и ничего не понимают. Врываемся в спальню и криками будим кадетов, затем всех в одном белье загоняем, как цыплят, в большие классные помещения. После этого по всем правилам, вместе с разводящим и караульным начальником снимаем часовых во дворе у цейхгауза, у гауптвахты и др. Утром около трехсот воспитанников Кадетского Корпуса были отпущены на все четыре стороны.

Кадетский корпус оказался в наших руках без единого выстрела, при этом мы взяли большие трофеи: несколько сот винтовок, револьверы и даже пулеметы, которые нам были очень нужны. […] На другой же день после разоружения Кадетского Корпуса была распущена Симбирская городская дума и Комитет народных представителей. «Гражданской самоохране» было предложено сдать оружие. […] В штабе самоохраны на Мартыновой улице […] при изъятии оружия произошла перестрелка между красногвардейцами и самоохраной, причем нападающей стороной была самоохрана. Пришлось штабу Красной гвардии послать туда подкрепление. Оружие было изъято и там. […]

При таких условиях не исключалась возможность прямого нападения на губ. Совет и Комитет большевиков. Поэтому некоторое время на балконах Дома Свободы, а затем и в помещении Кадетского Корпуса, куда вскоре переехали Губисполком и Комитет партии, мы вынуждены были держать наготове пулеметы и дежурить около них».

Можно ли было предложить кадетам сдать оружие, без ночного захвата здания? Трудно сказать. Позже советская власть попыталась мирно разоружить чехословацкий корпус, но встретила вооруженное сопротивление.

Спустя всего пару недель кадеты дерзко, под носом у красногвардейцев, похитили и вынесли знамя корпуса. 14 марта 1918 года Судебно-следственная комиссия при Симбирском ревтрибунале возбудила дело по обвинению Николая Дмитриевича Качалова, Алексея Николаевича Пирского и Константина Борисовича Россина в краже знамени из церкви Симбирского кадетского корпуса. Дело 2 мая 1918 года поступило в трибунал, где все трое были… оправданы. Газета «Известия Симбирского Губернского Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов» писала 17 мая 1918 года в заметке «Кража знамени»: «Любопытное дело разбиралось 14 мая революционным трибуналом, собравшее полный судебный зал публики.

В бывшем кадетском корпусе распространились слухи о том, что советская власть намерена отобрать знамя этого учебного заведения. Кадеты Россин, Качалов и Пирский задумали похитить и скрыть это знамя.

10 марта с.г. подсудимый Качалов взял тайным образом у сторожа Ларионова ключ от церкви, где хранилось знамя, а самого сторожа хотел подкупить, давая ему взятку в 30 руб.

Но эта попытка не удалась, и ключ был отдан обратно. Тогда Россин и Пирский того же числа отперли церковь подобранным ключом, сняли с древка знамя и унесли с собою. А когда знамя было принесено в корпус, то для скрытия следов преступления была проделана симуляция сожжения его; на самом же деле знамя было передано кадету Ипатову, который увез его с собою на ст. Ханьдоахедже, восточно-китайской ж. д.». Упомянутая станция, вероятно, Хэндаохэцзы (Ханьдаохэдзы) КВЖД.

«Все изложенное подтверждено самими подсудимыми, что и имело следствием появления трех б. кадетов на скамье подсудимых.

Суд очередных заседателей вынес всем подсудимым оправдательный приговор. Члены революционного трибунала вышли на совещание и постановили в данном случае остаться при особом мнении, вместе с тем заявив о своей отставке». В конце ноября 1918 года ревтрибунал, на основании амнистии, формально прекратил производство по данному делу. Знамя корпуса, как известно, затем вывезли в США. Ныне оно находится в Сан-Франциско.

В марте-июле 1918 года в здании размещался Симбирский губернский исполнительный комитет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Здесь же находились Губернская чрезвычайная следственная комиссия и редакция «Известий Симбирского Губернского Совета рабочих и крестьянских депутатов». Газета 11 июля 1918 года так описывала свое новое жилище:

«Величавое и мощное впечатление представляет из себя кадетский корпус с огромным красным знаменем советской республики. В огромных апартаментах корпуса размещено много учреждений и комиссий, в которых круглые сутки кипит неумолчная жизнь. С затаенной злобой и ненавистью смотрит на корпус буржуазия; весело и с открытым лицом идет в него всякий трудящийся, зная, что здесь его встретят товарищи».

В начале июля в здании проводил собеседования с призываемыми в Красную армию офицерами командующий 1-й армией Михаил Николаевич Тухачевский. В ночь с 10 на 11 июля на чрезвычайном заседании губисполкома был ликвидирован мятеж главкома Восточного фронта Михаила Артемьевича Муравьева. После занятия 22 июля города войсками Народной армии Комуча и белочехами вблизи стен корпуса производились расстрелы красноармейцев. В сентябре 1918 года сюда въехали штаб Симбирской Железной дивизии, освободившей 12 сентября город, и политотдел 5-й армии.

А уже зимой корпус вновь стал использоваться по прямому назначению – готовить военные кадры. С 25 декабря 1918 года здесь открылись Симбирские пехотные курсы красных командиров. В начале 1920-х годов там преподавал бывший царский генерал, юрист, литератор и коллекционер Александр Владимирович Жиркевич, который вспоминал, говоря о себе в третьем лице: «[…] Задал он своим ученикам письменную работу на тему о том, какой самый интересный случай из своего детства они помнят? При подаче работ, он не мог не обратить внимания на демонстративно сделанную под одной из них приписку автора: «А у нас, в школе, русский язык преподает отставной генерал-майор А.В. Жиркевич». […] Промолчать значило бы выказать трусость… Обратить внимание на такую дерзость – удовлетворить злорадному тщеславию оскорбителя.

И вот Жиркевич находит удачный выход: поправив три ошибки в одной лишь этой фразе, он, при разборе сочинений в классе, вызывает автора к себе и указывает ему на грубые его ошибки, причем вслух читает и самую фразу. Красноармейцы хохочут. Виновник скандала не знает, куда деваться, тем более что Жиркевич объявляет, что представит и эту работу с остальными по начальству. […]

Кончилось все это победой его над аудиторией. Постепенно к нему стали относиться с уважением, подходить после лекций с разговорами, вопросами».

Впоследствии в здании располагались различные военные учебные заведения, в том числе легендарное Ульяновское гвардейское высшее танковое командное дважды Краснознаменное, ордена Красной Звезды училище имени Владимира Ильича Ленина. Оно было расформировано за считанные дни до ГКЧП – приказом министра обороны СССР от 17 августа 1991 года. После танкистов, унаследовав их регалии, хозяином здания стало Ульяновское суворовское училище.