Возможно, именно этот внешне тихий и слегка растерянный человек разработал вырисовывающуюся схему захвата церковью площади Ленина в Ульяновске.

Атаки на площадь длятся не меньше 20 лет. Начались они при покойном главе епархии, архиепископе Прокле (в миру – Николай Васильевич Хазов). Когда Прокл приехал в Ульяновск, в городе не было кафедрального собора, и владыка начал энергичную деятельность по освобождению Германовской церкви в переулке Гоголя от Государственного архива, который в ней размещался. Через суды епархия добилась своего, и эта церковь стала играть роль епископальной кафедры. Примерно в те же годы Алексий Скала, настоятель церкви Всех святых на улице Минаева, ныне тоже покойный, инициировал строительство там же Спасо-Вознесенского собора, обещавшего по своим масштабам превзойти Германовскую церковь владыки Прокла. Последнему это, кажется, сильно не понравилось, и его отношения со Скалой испортились.

По мере того, как Спасо-Вознесенский собор обретал свои очертания, эти отношения становились все хуже.

Владыка Прокл, вероятно, ревновал, ведь это он, глава епархии, должен был стать строителем кафедрального собора в городе, а не какой-то рядовой настоятель одной из церквей. Дошло до того, что однажды церкви Всех святых не досталось привезенного из Иерусалима через Москву благодатного огня – его провезли мимо и прямиком в Германовскую церковь. Между тем Проклу кто-то, видимо, нашептал, что ему, архиепископу, было бы все-таки неплохо оставить после себя на земле симбирской построенный им собор, и что на нынешней площади Ленина собор когда-то стоял. Назывался Свято-Троицкий, был разрушен коммунистами, его бы вот и восстановить.

Эту идею и начали продавливать. При Владимире Шаманове ее обсуждали на заседании ЗСО. Я на том заседании был. Идею не одобрили, и помню, как владыка Прокл, покидая со свитой через галерею второго этажа заседание, бросил в зал гневные слова, что области ничего хорошего отныне не увидеть и не дождаться. Словом, Прокл был крайне раздосадован. После Шаманова к идее восстановления Свято-Троицкого собора на площади Ленина вернулись и без лишних обсуждений приступили по благословению владыки к его строительству. На эспланаде, слева отбывшего обкома КПСС, а ныне обладминистрации, вырыли котлован и стали вколачивать сваи. В расположенных по соседству на Новом Венце зданиях сельхозакадемии и Краеведческого музея затрещали стены и стали рушиться потолки. Работы пришлось остановить. После этого котлован засыпали и привели место в первоначальный вид,а в скверике за академией установили в память о соборе деревянный крест. Спасо-Вознесенский собор тем временем достроили, и владыка Прокл успел его освятить и открыть в нем службы. С Алексием же Скалой его при-‘ мирила смерть. Первым после тяжелой болезни умер Скала, а потом скоропостижно скончался Прокл.

Оба похоронены при соборе на улице Минаева. В Симбирскую епархию был переведен из Северной Осетии митрополит Феофан, резкий и предприимчивый делец. Ко двору у нас он, однако, не пришелся, и вскоре ему на смену в Ульяновск прибыл владыка Анастасий.

Думаю, все та же группировка поураганивших, по выражению президента России Владимира Путина, в 90-е годы, то есть поворовавших и пограбивших, которая шептала в уши Проклу, быстро добралась и до ушей Анастасия. Ему она должна была шептать то же самое: что главе епархии надлежит иметь свой, при нем и под его руководством построенный собор, и в Ульяновске на площади Ленина такой собор когда-то стоял -его бы и восстановить. Денег добудем. А на стенах собора укажем, что. восстановлен он его, Анастасия, тщанием, трудами и молитвами, и останется это на века…

Анастасий, по некоторым сведениям, из крещеных татар, не пошел напролом, а повел дело с восточной хитростью. Снова заговорили о Свято-Троицком соборе (а заговорить о нем могла только церковь), но город еще не забыл треска в сельхозакадемии и музее от строительных работ при Прокле. Ну, ладно, дескать, водрузим на месте бывшего собора часовенку, и тоже, как и крест, в его память. Через какое-то время – следующий шаг: переименование площади Ленина в Соборную и возлагание уже памятного камня с призывом в надписи на нем восстановить «историческую справедливость». И поскольку камень – тоже на месте собора, понятно, о какой «справедливости» идет речь. Во время недавнего крестного хода с Жадовской иконой Божией Матери Анастасий выразился не менее предметно, сказав, что «мы молимся» за восстановление того, что было разрушено в богоборческие годы, и за мир на нашей земле. Под тем, «что было разрушено», в виду имелся, конечно, в первую очередь тоже Свято-Троицкий собор.

Трудно сказать, понимает ли Анастасий, что молится за вещи несовместимые, поскольку и переименование площади, и тем более новые попытки соорудить на ней собор рушат и тот мир, который у нас есть сейчас. Если вдохновителем раскладывания камней и уродования городских наименований является Анастасий, он не может не видеть, к какому накалу страстей в ульяновском обществе это уже привело и еще приведет. И напрасно, кладя этот камень, на нем всуе привели цитату из президента России о патриотизме, ибо в нашем случае это, скорее, ревизионизм, чем патриотизм. Новое переписывание и извращение истории, иначе говоря, и еще безбожничество. Неужели кто-то, выдавая себя за верующего, думает, что что-то на Земле вершится помимо Его воли? А если так не думают, почему тогда решили, что Свято-Троицкий собор исчез с площади Ленина вопреки воле Бога? Где логика?

И в очередной раз хочется обратить внимание на опасность этой православной экспансии в нашем многоконфессиональном городе. И кресты, и камни размещаются фактически в священном для мусульман месте, связанном с принятием в Симбирске ислама. Собор же норовят поставить вообще так, что исламская святыня оказывается внутри его ограды. Конечно, Анастасий может и не возражать против этого, но вряд ли стоит разжигать в Ульяновске хоть православные, хоть мусульманские страсти, чем бы разжигание ни мотивировалось. Воровским же бандам, пытающимся этим собором купить у Бога прощение за свои грехи, можно посоветовать то, что советовали еще апостолы: раздайте богатства неимущим, и легче будет душам вашим. Например, детским домам или больницам. Бог, по Евангелию, принимает такие дары куда охотнее. Но не чиркайте спичками на этой площади – загорится, и вы не спасетесь.

Сергей ПОЛЕНОВ