В последнее время областное здравоохранение буквально трясет. То медикам зарплату не выдают, то денег на лекарства нет, да и руководителей меняют как перчатки, а тут еще и громкие аресты. Просто ужас какой-то, так и до развала не далеко. Что происходит в регионе? Куда мы катимся? За ответами на эти вопросы мы решили обратиться к экс-министру областного здравоохранения Федору Прокину и попросили его выступить в роли эксперта.

— Федор Григорьевич, вы уж наверняка следите за ситуацией в областном здравоохранении. Что можете сказать?

— Несмотря на то, что я не работаю сейчас в медицине, я часто общаюсь с врачами, работниками Минздрава. Вижу, что ситуация непростая. Областное здравоохранение в глубоком кризисе.

Первое — это отсутствие медикаментов. Их нет во всех больницах. Я пользуюсь услугами многих лечебных учреждений и вижу глаза медсестер, врачей. Они не могут реально обеспечить препаратами больных, потому что на это нет средств.

Второе — это отношение к медицине в целом. Со стороны губернатора оно очень хорошее. Он у нас как главный врач. А вот исполнение его поручений — никакое. То, что говорит губернатор, на сто процентов извращается и делается наоборот.

Третье — реформа, которая была предложена Минздравом, так сказать, десять шагов оздоровления — ни с кем не обсуждалась. Чтобы проводить и завершить реформы, надо иметь десять кругов защиты. Должен быть реальный эффект как для простого больного, так и для областной медицины, в том числе и получения дорогостоящей квалифицированной медпомощи. А пока что люди не верят ни главврачам, ни облправительству, ни министру, потому что были обмануты несколько раз.

Коробит и ситуация с заработной платой — сначала прибавили, потом оказалось, что ошиблись. Все это просчеты Минздрава.

Положение усугубляется еще и высокой задолженностью перед поставщиками медицинских изделий. Некоторые фирмы годами не могут получить свои деньги, которые вложили по закону. Виновато в этом только министерство.

— Почему так получилось? Как спасать тонущий корабль?

— Могу предположить, но не утверждать. Первое — лимиты, которые были выделены по бюджету на этот год, уже использованы на покрытие прошлогодних долгов. Поэтому в этом году нет денег на закупку медикаментов. Второе — зарплата медработникам заложена на 9 месяцев, и в сентябре проблема обострится. Нет в бюджете нужных двух миллиардов. И третье — у нас есть территориальный фонд обязательного медстрахования, его возглавляет медик. А там нужен экономист, разбирающийся во всех тонкостях медицины. Он должен работать с федеральным центром, доказывать, что у нас все складывается плохо, а не пилить резервный фонд. Четвертое — ошибка Минздрава и правления этого фонда. Сегодня сложилось так, что всем городским учреждениям, получившим лицензию на высококлассную медпомощь, автоматически дают третий уровень финансового обеспечения — самый высокий. А это приводит к затратам, дополнительным средствам на обеспечение лечебных учреждений. Это неправильный подход.

И вообще считаю, что фонд — тормоз сегодняшнего времени. Уменьшили финансирование по всем подразделениям медпомощи, убрали статус центральных районных больниц, сокращаем количество койко-мест, а денежную массу в фонде увеличили лишь технически за счет аккумуляции всех средств. Это недоработка. Нужно руководству фонда регулярно ездить к своим начальникам, доказывать, почему денег не хватает, что мы плохо живем и назрела необходимость его реформировать.

— В чем, на ваш взгляд, заключались ошибки министров, которые были после вас?

— Я не могут давать оценки, но как эксперт скажу, что первый министр, который был после меня, ничего не сделал для областного здравоохранения. Его назначение — большая ошибка. По моей информации, он не появлялся в Москве. Летал неизвестно куда, а когда приезжал в Ульяновск, говорил, что был в Минздраве России.

Потом эта кадровая чехарда. Мы упустили возможность создать вертикаль власти, и пока это не будет сделано, нам никто не поможет.

Караулова была самым опытным министром, но ее подставляли даже замы. Извращали цифры. Она переживала. Всю работу аккумулировала на себя, а ее замы решали узкие вопросы. Да и они были высокомерными и малодоступными. Губернатору докладывали недостоверную информацию.

Я видел, как шла травля, как Караулова переживала. У нее не было крепкого тыла. Каждый был за себя. В итоге Минздрав остался без руля.

Дегтярь — у меня отрицательное отношение к нему. Не знаю, почему его сейчас назначили замом председателя облправительства, курирующим медицину. Губернатору, конечно, виднее. Но хочу сказать, что процесс провала в здравоохранении начался именно с него. Он, кроме соцсетей, ничего не видел и не слышал. Пиарился и получал удовольствие. Забывал, что есть главврачи, был недоступен. Иногда даже не принимал врачей, назначал замами некомпетентных людей. Получалось, что из любого врача можно было сделать начальника. Но на должность главврача всегда назначали наиболее подготовленных людей из числа медработников, имеющих большой опыт.

Дегтярь мало работал с федеральным центром. Ездил только на коллегии Минздрава. А ведь министра судят по делам. А сколько он привлек денег для областной медицины…?

— А что скажете насчет нового министра Панченко?

— Время покажет. Если согласился, значит, есть планы, программа. А если нет, то будет трудно.

— Кстати, что можете сказать по нашумевшему делу Тихонова-Абдуллова-«Фармации»?

— Жаль, что мой отрицательный опыт не стал уроком для других. Я прошел через этап негатива, и многие посмеивались, а оказалось, что это касается любого.

Из всей этой истории искренне жаль Тихонова. Он первый министр здравоохранения, знает его с нуля, несмотря на то, что у него образование не медицинское. Когда я был министром, то мы с ним конфликтовали. Дело чуть до драки не доходило, но искали точки соприкосновения, садились и решали вопросы. И он помогал. И помогал, когда пришли Дегтярь, Абдуллов. Но они стали такими недоступными и великими, что, кроме себя, никого не видели. Тихонов старался как можно больше дать здравоохранению. Помогал главврачам, убеждал губернатора принимать многие медицинские программы. Что произошло, я не знаю. Я сочувствую ему и его семье. А вот Абдуллов переоценил свои возможности.

— В регионе идут массовые сокращения медперсонала и прочих работников больниц. Не останемся ли мы без медпомощи?

— Это политика Минздрава. И все из-за бюджета. Оптимизацию надо проводить с умом. Ну как можно сокращать сантехника, электрика, а вдруг во время операции прорвет канализацию или погаснет свет? Что будут делать — прекращать оперировать больного? Нужны и дежурный сантехник, и водитель, и пожарный. Все это — вопросы безопасности людей. Сокращать их — убийственно.

Другой момент — начали сокращать, например, уборщиц. С этим частично согласен. Но есть подразделения в больницах где необходимо присутствие младших медработников то есть санитаров.

Считаю, что и крупное объединение больниц, кроме хаоса, ничего не несет. Нет у нас положительного опыта в этом. Ну, объединим пять в одну — получим некий холдинг. Чего добьемся? Сократим двух бухгалтеров. Но как главврач будет управлять? Он не будет видеть своих людей. Да и у нас главврач то депутат, то в Общественной палате, то в Медицинской, то на совещании у губернатора. Он на работе бывает редко. Мы получим неуправляемость.

Вот говорят, что деньги будут в одних руках. Аккумуляция средств в одни руки — это прекрасно, но надо больницы развивать, выплачивать зарплаты. А не получится ли так, что главврач станет развивать базовое медучреждение, а остальные будут получать по остаточному принципу? Это тупик. Врачи начнут увольняться.

Оптимизацию можно и нужно проводить. Например, объединить медучреждения Верхней и Нижней Террас. По сути, объединение давно уже есть. Де-факто жители Нижней Террасы давно обслуживаются в ЦГБ.

На сегодня сложилась ситуация так что основным распорядителем финансов является Министерство. И главврач имея бюджет своего учреждения без согласия Минздрава ни какие операции выполнить не может.

Можно объединять медучреждения по специализации. Например, областной роддом и перинатальный центр «Мама». Это безболезненно. Специалисты есть, будет и управляемость.

А вот вторую городскую больницу и МСЧ «УАЗа» объединять недопустимо. У них большие долги. Что получим? Они самостоятельно должны выйти из ситуации, рассчитаться со своими долгами и развивать свои медучреждения.

— У нас есть Медицинская палата, теперь вот будет Совет фельдшеров. Так ли они необходимы?

— Медпалата — это некоммерческая организация. Ее возглавляет Виктор Корнев. А не на нем ли лежит ответственность за весь этот хаос в здравоохранении? Медпалата должна защищать интересы врачей, но Корнев всегда молчит. Вот Мидленко — прекрасный специалист, со своими взглядами на жизнь. А где реакция Медпалаты, когда его убирали? Ведь можно было взять его на поруки. Испортили судьбу главврачу. Да и Абдуллова они не защищают. Медпалата дает рекомендации губернатору, кого назначить на высокую должность, но через два дня они могут забрать рекомендации и назначить другого. Почему так происходит? Нужно распустить руководство медпалаты и выбрать новых молодых талантливых руководителей. А не тех кому за 60. Давайте лучше туда экспертов привлекать, общественников. Пусть в палате будет один руководитель. Нужны представители сельских территорий и частной медицины.

Ну, будет теперь Совет фельдшеров. И что он даст? Защитит их? Опять одна показуха. В общем, на сегодняшний день ситуация в областном здравоохранении крайне сложная.

Наша справка:
Фёдор Прокин родился 2 июня 1962 года в Мордовской АССР. В 1987 году окончил Саратовский государственный медицинский институт. С 1987 года работал в Центральной городской больнице Ульяновска, был замом председателя организации “Ассоциация врачей-хирургов Ульяновской области”. С 2004 по 2007 гг. – главный врач Центральной городской клинической больницы Ульяновска. С 2007 по 2009 годы был министром здравоохранения Ульяновской области. Кандидат медицинских наук.