От ведущего.

Как-то невежливо и не совсем правильно было бы не отметить сегодня день рождения «Вождя мирового пролетариата»  и нашего земляка В.И.Ульянова(Ленина).

Потому  предлагаю  вниманию читателей «Глагола»   уместные сегодня заметки о роли «Ильича» в повседневной жизни Ульяновса и ульяновцев.

Жан Миндубаев.

                                      ***

«Вашим товарищ Ленин, именем…»

Известно, что сказал поэт дальше: думаем, дышим, боремся и живем. Но не только. Именем Ленина в Симбирске еще и порушено многое. Ломали церкви, монастыри, старинные здания — во имя утверждения культа вождя. Но не только вождя. Самым плачевным оказалось… как это выразиться? Скажу так: утверждение примитивно-самодовольного мироощущения, фундаментом которого является причастность к “родине Ильича”. “Мы — земляки Ленина!” И это как бы автоматически наделяло особыми, только Ульяновску и ульяновцам присущими достоинствами; избавляло от любых грехов; любую благоглупость возводило в ранг доблести…

О, сколько было наворочено на этом фундаменте! Сколько было изготовлено “Лапши по-симбирски”. Местные идеологи сильно преуспели на этом поприще…

“Проводников” ленинских идей в массы было множество. И каждый чудачил по-своему. Так, например, и по сию пору торчит на крыше административного здания механического завода вырезанный (или сваренный) из металла профиль Ильича. Говорят, идея водрузить ЭТО над всем Засвияжьем пришла в голову кому-то из секретарей местного РК КПСС. Очевидно, вознесенный профиль олицетворял восхищение перед вечноживым и вечноведущим разумом вождя. Но —серебристо-сумрачный, особенно на фоне Закатного неба, вечно обсажен воронами — ленинский профиль до физиологического содрогания являет собой образ “мертвой головы”… Не более. Но —стоит на крыше и по сию пору.

Тон задавал, конечно, главный областной “идеолог “человек с “блестящей” фамилией и не менее блестящими способностями по части изготовления идеологических мифов. Он осуществлял руководство ритуально-духовной жизнью области чуть ли не два десятка лет — и конечно, же оставил свой след в истории…

Определяющей чертой этого деятеля была, несомненно, самоуверенность. Он был, похоже, убежден, что все творимое им —крайне необходимо и абсолютно правильно. Затевал ли он грандиозные “Праздники любимых песен Ильича” в день 22 апреля; организовывал ли дежурство юных пионеров и “лучших школьников” города у домика, где родился Володя Ульянов; увешивал ли балконы и стены домов лозунгами в честь Ленина и его учения — все делалось с размахом, бодро, энергично. А главное — истово, с полным убеждением, что ульяновцам все это крайне нужно и полезно…

Отвлекусь. Конечно, все выдающиеся люди свою лепту в развитие человечества внесли. Стать их учеником, последователем —нормально. Ленин — не исключение. Но — лепить непогрешимого? Святого? Торжественно-волшебного? Не зря сказано же: “Заставь дурака богу молиться — лоб расшибет”.

В Ульяновске непогрешимую веру в святость ленинских постулатов вколачивали во лбы круче, чем в иных местах: география помогала. Здравый смысл здесь частенько полностью заменялся рвением. Взять хотя бы организованную тем же блестящим “Эс-Вэ” компанию под названием “Книгу Ленина — в каждую семью!” Томики вождя чуть ли не по домоуправлениям раздавали! Успешно шло “мероприятие”, много было шуму вокруг него.

А если всерьез? Ну что это за бред: книгу Ленина — в каждую семью? А если семья неграмотна? А если в ней все бандиты! А если там одни пьянчужки? И туда тоже внедрять “эмпириокритицизм”?! Но — долбили! И даже, помнится, подсчитывали количество “реализованных” томов…

Эх, лапша, лапша!

Изготовление и развешивание ее стало для “Эс-Вэ” сутью бытия, смыслом собственного существования, подобием страсти, которой он отдавался со всем усердием марксиста-ортодокса. Думаю, эта истовость сильно подогревалась тем, что давала ее обладателю существенные материальные и прочие блага — соответственно занимаемой должности…

Да, горазд был “Эс-Вэ” на разного рода идеологические “почины”, служил господствующей идеологии старательно, изощренно!

Умер художник Аркадий Пластов. Человек православный, верующий. Значит, на похоронах должен присутствовать священник, церковный причт. Но разве можно допустить такое на священно-безбожной земле Ильича?

— Ну, думаю, что-то придумать надо! — вдохновенно рассказывал “Эс-Вэ”. — Ломал, понимаш, башку — и надумал! Похороны-то великого художника, когда? Ага, в полдень. Звоню уполномоченному по религии: организуйте-как совещание своих долгогривых! В одиннадцать ровно! Да что явка была обязательна…

Ах, Молодец!

У “Эс-Вэ” не было сомнений в своем праве указывать, направлять, корректировать. На цензуру к нему несли все — путеводители, краеведческую литературу, сценарии праздничных мероприятий… Выставки картин, премьера в театре, музейные экспозиции — ничто не могло состояться без просмотра главного идеолога. Его приговор обжалованию не подлежал. Вспоминается такой эпизод.

В бывшей коммуналке на улице Ленина открывали музей истории Ульяновской комсомолии. Крестным отцом являлся главный идеолог ибо сам в юные годы усердно занимался комсомолией “Многие кадры вышли из его рук” с неким тайным смыслом говаривали в области “Он их и сейчас поддерживает”… И показывали: КАК ИМЕННО ПОДДЕРЖИВАЕТ. Жест был не весьма приличный…

Накануне открытия, как и положено, генеральный досмотр: все ли отражено и не упомянуто ли “ненужное”. И вдруг вопрос:

  • А где же отражена комсомольская юность члена Политбюро, нашего дорогого Михаила Андреевича Суслова!
  • Да ведь он к Симбирской комсомолии отношения не имеет, —замямлили краеведы. — Он стал комсомольским активистом в Хвалынском уезде, а это Саратовская область. Так что он является красой и гордостью той комсомолии.
  • Непорядок, — кратко изрек “крестный отец”. — Его родное село Шаховское на нашей территории. Там мемориал создан. А герой к комсомолу нашему отношения не имеет? Михаил Андреевич — он всегда наш земляк. Отразите. Исправьте.

Исправляли всю ночь. На утро специальный уголок был отведен славным деяниям “ветерана ульяновской-симбирской комсомолии” М. А. Суслова.

А еще говорят история не имеет сослагательного наклонения. “Все, все возможно — коль за дело берутся такие мастера”! как “Эс-Бэ”.

Однажды он завернул в некую районную газету. Там, разумеется, выпивали. Причем уже не первый день. “СВ” рассказывал об этом так:

  • Редактор, понимаш, даже не осознает кто перед ним. Говорю: “Ты хоть закусывай чем-нибудь”. Он говорит: закусываю. “Чем?” “Мышем”, — говорит. Пришлось наказывать…
  • За пьянку?
  • Нет, за неграмотность. Не знает, где ударение ставить. Не “мышем” — а “мышом”. Так ведь правильно-то? Ну, вот…

Между прочим, “СВ” написал книгу. Называется она “Клубная лениниана”. Крепко заварено, не правда ли?

Ильич — “толкач”.

Странное письмо получил однажды товарищ Колбин. Кандидат исторических наук, большой знаток мелочей жизни семьи Ульяновых, добросовестный краевед писал ему о том, что в Ульяновске давно назрела необходимость учредить в числе различных горисполкомских служб и должностей и должность ГЛАВНОГО ИСТОРИКА ГОРОДА, ибо при отсутствии таковой некому вести правильную линию в освещении исторических событий — а особенно в освещении жизни и деятельности знаменитой семьи.

Товарищ Колбин новизну и оригинальность всегда приветствовал, а ленинская тема была для него ведущей по должности. И все же призадумался — вместо того, “чтобы сразу” решить вопрос”.

  • Наверно, надо бы учредить, а? — задал он задачку ближайшему окружению. Окружение задумалось еще больше Геннадия Васильевича. Узнав о заминке в руководящих сферах, историк и кандидат очень разволновался:
  • Чего тут думать? Есть в городе должность главного архитектора? Есть должность главного художника? Отчего же не быть главному историку?

Слава Богу, кто-то объяснил задумавшемуся начальству разницу между функциональными городскими службами и исторической наукой, споры, разные точки зрения — суть поиска истины. Необычная “главная должность” так и не была учреждена.

Кандидат от истории очень переживал, ибо именно себя и видел в руководящем кресле. И как вы думаете, почему? Да потому, что именно он больше прочих изучал жизнь юного Ленина и семьи Ульяновых…

Этот анекдотичный случай великолепно иллюстрирует одну ульяновскую закономерность: преданность “ленинской тематике” гарантировала тут служебное благополучие, являясь пропуском к должности. И чем удобнее для властей “использовал” пропагандист, историк, краевед, писатель, преподаватель “наследие Ильича” —тем выше и быстрее поднимался он. Говоря проще: в более устроенную жизнь “въезжали на Ильиче”…

Отвлекусь. В самом изучении (и даже пропагандировании) жизни и деятельности В. И. Ульянова (Ленина) нет, конечно, ничего предосудительного. Я и сам к этому причастен: немало писал о семье Ульяновых, об И. Н. Ульянове — и так далее…

Всегда ли без “подигрывания” коньюктуре? Нет — увы! — не всегда. Но должностей “через Ленина” не искал — в отличие от иных коллег…

А как сильно старались ульяновские “лениноведы” в наведении глянца, позолоты, лака на все, что связано с Лениным! Удивительное дело! Живую жизнь, человеческие черты и действия так канонизировать, “облагородить”, идеализировать, что вместо живой фигуры, личности, встает истукан, идол, божество…

Но — знали, знали, что делали! Властям нужен был именно ТАКОЙ Ленин — и он старательно лепился. И тот, кто лепил — всегда у кормушки. Доцент пединститута, хранитель ленинского мемориала, секретарь горкома (райкома) по пропаганде, начальник общества “Знание”, заведующий курсами повышения квалификации — и масса прочих “нормных мест” была предназначена “истиным” ленинцам. Дотошный краевед, увлеченный исследователь, творческий человек —и тот, как уже сказано, возжелал учредить должность “Главного историка”… Ильич вез и вез…

И смех, и грех.

Я прекрасно понимаю, что по всему Союзу ССР ленинская тематика давала композиторам, скульпторам, ученым, писателям, журналистам и прочим “лениноведам” возможность “выйти в люди”. Не на пустом же месте придуман анекдот. Встречаются два скульптора —однокашника спустя много лет после выпуска. Один — худ, бледен, плохо одет. Второй — сыт, благодушен, в шикарном костюме. Первый — второму:

  • Все мучаюсь, тему свою ищу… Денег нет, мастерской нет, жена сбежала. А ты, Сашок, на чем так раздобрел?
  • Так я же Ильича леплю…

“Не счесть алмазов в каменных пещерах”… Не счесть барельефов, памятников, бюстов, картин, брошюр, книг, буклетов, диссертаций, сотворенных “под Ленина” в его родном городе. Я знал одного “научного деятеля”, “ведущего педагога”, “светило науки”, который в целях карьеры организовал при местном пединституте некий “университет юных марксистов-ленинцев”. Дело было поставлено широко, число постигающих “всепобеждающее учение” исчислялось сотнями. Энтузиаст изучения Ильчева наследия “с пеленок до бороды” старался не зря: в местной пединституте он заведывал факультетом дошкольного воспитания, возглавлял кафедру педагогики, был членом парткома ВУЗа и даже защитил докторскую диссертацию. Эту “работу” я видел; “открытие”, “новое слово в науке” состояло в том, что доктор наук якобы доказал, что КАЖДЫЙ советский школьник в состоянии через изучение Ленина, через активное участие в общественной жизни (выпуск стенгазет, сбор металлолома) стать полноценным членом коммунистического общества… Эта бредовина, эта шизофрения открывала путь автору аж в члены-корреспонденты Академии педагогических наук! С чем я его однажды и поздравил — увы, преждевременно…

Вот так и “чистили себя под Лениным”… Но и не для того, чтобы “плыть в революцию дальше” — а ради сытости, престижа, улучшения квартиры, продвижения по службе… С таким “толкачем”, как Ленин, это получалось.

Палочка-выручалочка”? Ленин!

Ульяновские идеологи привыкли тревожить тень своего великого земляка по любому поводу. Ильич годился на все случаи жизни; был всегда под рукой, в любой ситуации помогал — как палочка-выручалочка. Цитаты, портреты, даты — годилось все

Вот, скажем, как уникально использовали портрет Ленина на кожевенно-обувном комбинате. Точнее, в его общежитии.

Известно, что в такого рода учреждениях парткомы обязывали вести среди молодежи политико-воспитательную работу: лекции, беседы, культпоходы… Культур-наставницу молодежи (не помню ее фамилии) осенило: а если использовать изображение Ильича?

Портрет был вывешен там, где проводились “политбеседы” — в фойе общежития. И слушателей усадили лицом к Ленину: так лучше усваивалась идеологическая чушь. Но мысль воспитательницы шла дальше: а как быть, когда речь идет, скажем, о любви, дружбе, взаимоотношениях девчат и парней? Тут как-то Ильич вроде бы не слишком авторитетен…

После этих размышлений на противоположной стене фойе повесили… вычеканенную из металла Жар-птицу.

Итак, портрет издателя политических мифов и чеканное изображение мифической птицы находилось в одном и том же месте. А общежитие кожевенно-обувного комбината считалось тогда в городе образцовым. Там частенько проводились семинары по линии горкома КПСС: показ лучшего в идеологической работе. Ликующая, гордая “доверием” воспитательница рассказывала:

  • С помощью двух этих изображений мы работаем с молодежью. Когда проводили беседы о Ленине и политике партии — наши жильцы сидят лицами к родному Ильичу; когда проводили лекцию о любви и дружбе — все смотрят в другую сторону, на Жар-птицу…

В этом общежитии, между прочим, девчатам выдавались талоны трех цветов — в зависимости от поведения и “морального облика”. Обладательница розового талона имела право увидеться со своим дружком в “комнате своего проживания” — ей, таким образом, оказывалось полное доверие руководства. Зеленый цвет позволял влюбленным увидеться в специальном “уголке свиданий”. А вот с желтеньким талоном разрешалось лишь посидеть в фойе — под внимательным взглядом Ильича…

А душевые и туалеты в той “общаге” находились тем временем в ужасающем состоянии. Вот такое следование Ильичу…

Ленин “работал” на воспитание масс вовсю. Если надо подчеркнуть значимость предприятия; повысить “боевой дух” работающих; приобщить к каторге “верных ленинцев” новых граждан — одаривали именем Ленина. В небольшой Ульяновской области насчитывалось около полусотни колхозов, совхозов, заводов и фабрик имени Ленина! А уж в скольких коллективах “такой молодой Ленин” числился в “почетных членах” — не счесть!

Помню умопомрачающие “Ленинские уроки” накануне столетия со дня рождения Ленина. “Скажите, а так ли мы живем, товарищ Ленин?” — вопрошали многометровые плакаты со стен домов и заборов. Ильич, естественно, молчал — за него говорили партийные функционеры. Получалось, что мы живем точь в точь “по Ильичу”.

Бред, фантасмагория, массовый психоз. Картинная галерея “Ленин в искусстве”. “Дом подарков Ильичу”, “Праздник улицы Ленина”. Ленинские субботники, воскресники, кино-декадники, походы, зачеты, почины и начинания… Областная палитгазета “Ульяновская правда” затеяла выпуск специальных “Ленинских страниц”.

Господи, как ломали головы газетчики, изобретая, чем заполнить очередную “страницу”! Вся фантазия была исчерпана, все пальцы обсосаны… Некий мазохизм, самоистязание во имя человека, покинувшего этот мир уже более полувека назад… Кружилась голова не только у людей — у каменных истуканов. Историей, о том, как вращался вокруг своей оси памятник учителю Ленина Карлу Марксу я завершу эту тему.

Как известно, весьма недурный памятник Карлу Марксу в Ульяновске состоит из двух частей — верхней и нижней. Объясняют это местные краеведы тем, что во времена, когда памятник создавался, не удалось во всей громадной стране найти цельную гранитную глыбу. Вот и пришлось высекать массивную фигуру автора “Капитала” из двух…

Посочувствовать или горько усмехнуться? Двадцать первый год. Невероятный, апокалипсический голод на Волге. Есть случаи людоедства. Американская миссии помощи дает в Симбирске бесплатные обеды полуживым людям. И в эти страшные дни местная советская власть озабочена чем? Крайне наиважнейшим делом —сооружением монумента Марксу. Как же — на родине Ильича без памятника Учителю!

До нас дошли рассказы, мемуары — якобы о громадном энтузиазме тех, кто участвовал в сооружении монумента. На самом же деле власти просто-напросто создали исключительные по тем временам условия труда: усиленные пайки, электрическое освещение и т. п. Ударными темпами, без оглядки на повальную нищету, разруху, голод памятник был возведен. И где! Между двумя главными соборами Симбирска!

Но покоя монумент безбожнику не обрел. В последние четверть века он уже два раза крутился на одном месте. Сперва стоял лицом на Север. По предложению краеведов был повернут в эпоху сооружения Ленинского Мемориала лицом на Восток. Затем, когда “раздвигали” путь от обкома КПСС до Мемориала, памятник опять перетащили —поближе к гимназии…

Нет покоя основателю “научного коммунизма”… Как впрочем, и его “гениальному ученику”.

И в завершении темы.

В апреле сорокового года об открытии памятника В. И. Ленину в его родном городе газета “Правда” писала о восторженных тонах. В отчете репортера фигурировали и ветер революции, и красные знамена, и конечно же, ликующие земляки Ильича.

О том же, что никак не могло быть упомянуто в репортаже об открытии монумента, жительница Ульяновска Н. Н., пенсионерка с тридцатилетним педагогическим стажем рассказывала мне так:

  • Храм на Соборной площади хорошо помню. За год до сооружения памятника Ленину его взорвали — готовили “достойное” место вождю. Мы, молодые, восприняли тогда этот факт без особых переживания — нас уже испортило безбожие советских лет. Даже интересно было — стояла церковь — и нет ее! А вот на бабушку моего мужа это так подействовало, что она даже разума лишилась…

Взрывали не просто прекрасный памятник архитектуры — разрушили в душах людей основу бытия. Добавлю к сказанному, что муж этой почтенной женщины имел самое прямое отношение — нет, не к разрушению Троицкого собора — а к увековечиванию памяти Ленина в Ульяновске: он был первейшим хранителем и пропагандистом культа вождя на его родине, заведывал музеем в только что открытом Мемориале, ради сооружения которого было еще много чего снесено в городе. Вряд ли этот человек не знал, о драме, приключившейся с его родной бабушкой в связи с открытием памятника вождю. Но всю жизнь он истово проповедывал безгреховность и благодатность и Владимира Ильича, и его великое учение. К изготовлению лапши был причастен… Как, впрочем, и большинство из нас.