Просматриваются контуры завершения жесткой фазы истории с коронавирусной инфекцией. Чем это стало для общества. Какие последствия будет иметь для самого уклада жизни наших людей. Масштаб произошедшего (происходящего) слишком серьезны, чтобы мы могли так просто перевернуть эту страницу. Появляются первые попытки анализа. Мы выбрали самый глубокий и выносим из фейсбук пост руководителя Экспертного совета Экспертного института социальных исследований (ЭИСИ) Глеба Кузнецова.

Тезисы выступления на Научном совете ВЦИОМ про «Дивный новый мир» после эпидемии.

Пять разбитых надежд и семь запросов “назад в будущее”.
Ложные надежды.
1. Надежда на «спасительную науку» вообще и «медицину» в частности. Раньше мы лечили сложные формы рака, орфанные болезни, пересаживали органы и продлевали жизнь. Сейчас инфекция парализовала человечество. Как во времена полиомиелита после войны. Или гриппа рубежа 10х-20х годов, метафора испанки одна из главных.
Восприятие медицины качнулось от «сейчас все лечат» к страху смерти от респираторной инфекции. Фактически общество ментально возвращено в эру до антибиотиков и массовой вакцинации. При этом, надо понимать, что качество медицинских услуг по сложным и «дорогим» болезням после кризиса радикально ухудшится.
2. Надежда на «цифру» и изменение качества и эффективности управления от цифры. Реально нигде «цифровые надежды» не сбылись. Сервера госуслуг лежат по всему миру. Ни одна социальная служба, ни один госорган в мире не успевает обрабатывать запросы на поддержку. Дистанционное образование показало мягко говоря ограниченную эффективность. Единственно, что смогла «цифра» это следить и выписывать штрафы. То есть «цифра» стала «злой». От надежды к угрозе. Отсюда все эти конспирологии и горящие 5 G вышки. Людям хочется отомстить прежде всего за обманутые надежды.
3. Надежда на «экономические убежища». Конструкция с разделением отраслей на затронутые кризисом и незатронутые с мыслью, что сейчас при возвращении «незатронутые» помогут «затронутым», и ничего страшного не произойдет – рухнула. Нет никаких отраслей «глобального туризма» пострадавших в противовес «реальной экономике» с чугуном и пшеницей. Фактически пострадала вся экономика, которая требует хоть какой то занятости с минимальной квалификацией. Включая сельское хозяйство, на которое возлагали такие надежды. Может, за небольшим исключением медтехники, но оттуда мы еще увидим множество скандалов вроде давешнего скандала с заводом по производству ИВЛ и пожарами. И разного рода коррупционные истории.
4. Надежда на “доброе государство”. Мы спасем жизни, посидим дома, а государство за это спасет нас и мы вернемся к тому, чем владели. Ну может чуть-чуть солидарно заплатим за спасенные жизни, но плата будет невысокой. Оказалось, все не так. Темп просачивания мер поддержки очень низкий повсеместно. А деньги на «меры» заберут прежде всего из публичного сектора и из под печатного станка. В результате очень сильно пострадают бюджетники и пенсионеры – об этом все чаще говорят в том числе и чиновники. Удар по бюджетному сектору будет больше чем в кризис 2008 года. Поэтому светлая мысль «профессоров» и госслужащих про то, что мелкий бизнес не спасут ну и хрен с ним, на тех же местах откроются новые рестораны, а мы как раз выйдем из карантина – яркое свидетельство идиотизма. В очередях на биржу труда профессоров-экономистов будут бить, а вчерашних госслужащих – выкидывать.
5. Надежда на «нового гуманного человека». Много разговоров про то, что общество стало лучше и моральнее. Может на момент «входа в карантин» так и было. Но на выходе обедневшие люди увидят, что лишились очень многого, а не приобрели ничего. Морали станет меньше. Гуманизма станет меньше. Думаю, что слово «гуманист» в массовом употреблении в мировом масштабе превратится в аналог слова «либерал» в России.
Глобальная растерянность и глобальное недоверие – главное следствие происходящего. А это всегда означает ментальное возвращение в прошлое, образцы при кризисах всегда черпают в прошлом. Думаю, предстоит откат лет на 80-100. В добрый старый модерн первой половины 20 го века. От конца WWI к началу строительства общества всеобщего благосостояния. С понятными рисками на политические и общественные изменения, давшие миру WWII.
Куда мы возвращаемся в результате?
– запрос на новую жестокость и новый эгоизм (меньше гуманизма, в медицине – меньше орфанных болезней, больше требований к государству по массовой медицине, в правоохранении – больше жесткости. Больше преступность, больше страха – а это приведет к ужесточению карательной функции государства и возможных наказаний вплоть до возвращения смертной казни; меньше помощи странам и людям бедным и благотворительности);
– запрос на массовые идентичности (меньшинства более не имеют «экологической ниши» и денег на продвижение своих интересов). В очереди за пособием всем плевать на то, какой у тебя гендер и каким именно формам колониального унижения подвергли твоего прадеда; Больше ценностей «совместного выживания» – а значит возвращение в зенит славы консервативных форм общественного взаимодействия вроде семьи.
– запрос на массовые идеологии и простые решения (левые перейдут от «защиты меньшинств» к «распределительному призыву» – взять все и поделить; возможно «право-левые» идеологии и практики вроде национал-социализма, когда правые запросы реализуются левыми регуляторными методами);
– запрос на «нового политика» – на лидера без экспертизы, лидера-«искусителя»; отход от «скучного управленца» с «эксперты нам посоветовали» («эксперты тебе, гаду, посоветовали уничтожить нашу жизнь?»); запрос на человека не отвечающий на «социологически данные», а формирующего их, раздвигающего границы и дающего надежду.
– запрос на сильное государство, продуцирующее не «норму», но «справедливость». «Новая Республика». Новые гарантии и новые меры защиты. Своеобразное «послевоенное переустройство» мира . Антиэлитная агрессия. «Элиты должны заплатить за то, что они с нами сделали». Это будет тем сильнее, чем больше действующие в данной стране элиты физически нажились на кризисе.
– запрос на «заедание» проблемы и новое общество потребления (ревущие 20е, послевоенное время), Принцип: «Живи сегодня, во первых ты заслужил, во вторых завтра может и не будет».
– запрос на экономический рост без ограничений (меньше экологии, меньше рассуждений про цену благополучия, рост сам себя продает). Сейчас идет истеричный вал статей в мировой леволиберальной прессе про не надо возвращаться в старый мир, мы же так хорошо все живем в новом мире, во всем себя ограничивая. Авторы этих статей уже знают, что проиграли стратегически. Уже сейчас тихой сапой откладываются и отменяются всякие экологические ограничения. Энергия должна быть дешевой, еды должно быть много и дешевой, стройка должна быть дешевой и ее объекты – доступными. Рабочих мест должно быть много.
Вернувшееся с войны общество захочет компенсаций. И возьмет их так или иначе.