От ведущего.

Завершается  документальная повесть «Симбирский дневник» в которой я рассказывал о персонах, правивших областью в  конце  знаменитых «девяностых» и  не менее известных»нулевых» годах  20-го и  21-го  веков. Мне хотелось обрисовать этих людей   без  того привычного  «глянца» которым  мы   так усердно покрываем  портреты  властителей   в нашем Отечестве…

Или уж совсем  «сбрасываем их  с постаментов»….

Как-то так у нас получается … Вероятно нам суждено жить  без   золотой середины ,вечно с какими-то «загогулинами»…

Ж.М.

***

«Красный губернатор».

Итак, руководитель  Ульяновской области  Юрий Фролович Горячев.

Биография  его  такова.

Еще будучи студентом сельхозинститута, Юрий Горячев попал в “комсомольскую обойму”. Комсомол в те годы много чем занимался – от участия в уборке целинных урожаев до борьбы со стилягами. Юрий Горячев руководил всем этим в роли первого секретаря обкома комсомола целых семь лет! Эта должность была  «номенклатурной», само собой подразумевалось, что с нее (если не случалось никаких ЧП) человек как бы автоматически попадал в число тех   чье призвание – руководить людьми.

У Горячева так и вышло. После комсомола он более десяти лет работал первым секретарем сельского райкома КПСС. И, надо сказать, многое сделал, чтобы деревенскому люду и жилось полегче, и работалось лучше: в районе асфальтировались дороги, был подведен газ, проложен водопровод… А некоторые его задумки вызывали усмешливое недоумение. Например надумал он создать  на животноводческих фермах некие «Дома животноводов» со здравпунктами при них –  там  можно было получить первичную –  в том числе  и стоматологическую – помощь. Или решил создать зоопарк в райцентре Ишеевка –инициатива из того же ряда.

Но одно несомненно: партийный лидер искренне хотел улучшить быт и условия работы сельских жителей.

Добивался  Горячев этого, естественно, способами и методами в те годы общепринятыми: выбивание лимитов, использование личных связей и так далее. Ничего предосудительного в том не вижу-так поступали тогда (да и сейчас  поступают) все руководители любого ранга. Например ,первый секретарь татарстанского обкома КПСС  товарищ Табеев (как он  пишет в своих мемуарах) уговорил генсека КПСС Л.И.Брежнева  построить КАМАЗ  именно  в Набережных Челнах  за игрой в домино по пути в Минск на юбилей республики…

После  руководства районом   Юрий Горячев был назначен председателем  Ульяновского облисполкома. И с тех пор руководил Ульяновской областью 13 лет!

В 1991 году главой администрации области его назначил Президент РФ Борис Ельцин. На второй срок Юрий Горячев уже был избран ульяновцами.

Тогда, в 1996 году, многие аналитики подметили что за губернатора Ю. Горячева проголосовало в основном село. Ведь именно в годы его губернаторства практически в каждое село был проложен асфальт. Именно по его инициативе была начата газификация области. Сотни водопроводов,  реконструкция водоснабжения целых районов – тоже  заслуга Горячева. По его настоянию построены  десятки сельских  школ. И каких! С оснащенными кабинетами, зимними садами, картинными галереями –  учись, ребятня!

Прибавим к этому детскую областную больницу, лечебницу для ветеранов, диализный, ортопедический, глазной  медицинские центры.

Если в иных регионах народные деньги тратились на сооружение помпезных арок и прочих триумфально-показушных проектов, на дорогостоящие вояжи областного начальства в дальние страны, то ульяновский губернатор добивался, чтобы на бюджетные деньги создавалось что-нибудь нужное, полезное на родной  земле ..

С Горячевым ульяновцы справедливо связывают и дешевый (по рубль пятьдесят!) хлеб для малоимущих,  дотируемое молоко,  льготный проезд на автобусах и пригородных поездах для садоводов и дачников,  ежегодные ярмарки по продаже сельхозпродуктов (тоже с покрытием часто расходов за счет бюджета), и магазины для пенсионеров.

Но это все, так сказать, о том, чем и как Ю. Горячев старался “самортизировать” реформы, смягчить их безжалостность…

Горячев  руководил регионом не хуже, чем его коллеги в соседних областях – Пензе,  Чебоксарах, Саранске. Все десять лет область регулярно платила федеральные налоги, здесь не случалось каких-то обвальных ситуаций. И объективно говоря, никакого “зажима” рынка и бизнеса в регионе не было. Кто мог и умел – тот  старался  «вписаться в рынок».

Конечно,  соседи Ульяновска –  Казань и Самара жили лучше, бойчее, современнее. И именно этими регионами чаще всего попрекали Горячева: вон, мол, как живут у других губернаторов! Но как можно равнять абсолютно разные по промышленному, культурному и прочим потенциалам регионы? Ведь Татарстан много лет практически не платил федеральные налоги ,( да и сейчас  некоторые- по договору с Москвой- не обязан платить); республика имела  квоты   на  собственную нефтедобычу и нефтепереработку, свою республиканскую квоту на реализацию “черного золота”, свою академию наук и множество прочих институций, созданных еще в советское время на государственные средства. Как можно ставить в один ряд с ульяновскими предприятиями такие гиганты Татарстана как нижнекамская гидроэлектростанция, “КамАЗ”, Нижнекамский химкомбинат, газобензиновый завод в Мактаме, оргсинтез в Казани- и прочие гигантские  востребованные предприятии? А вузы- целая дюжина-включая знаменитый, открытый  еще  в 1804 году   Императорский Казанский   университет?

Как можно сравнивать Татарстан с  Ульяновской областью- лишенной полезных ископаемых, энергогенерирующих мощностей, базовых отраслей экономики – а именно на них работали в те годы все рыночные механизмы- делая заведомо неконкурентоспособной всю продукцию механообработки?

Также некорректны сравнения Ульяновской  и  Самарской областей.

Я не считал и не считаю Юрия Горячева экономически гением. Он делал то, что умел, и старался, как мог. Беда губернатора была в другом. Юрий Фролович не сумел собрать возле себя людей мыслящих, деятельных, способных видеть и обнажать нелицеприятную правду, отстаивать свою точку зрения. Его окружали большей частью соглашатели, подпевалы, политические приживалы. И очень часто в аппаратном закулисье эти персоны действовали куда успешнее, чем в сферах своей компетентности и ответственности. И нередко они делали дела как бы от имени губернатора, но во вред ему…

Вот лишь один случай. В областной центре два энергичных и знающих свое дело стоматолога решили организовать  первую  частную клинику. Нашли предпринимателя с деньгами, организовали совместное товарищество, арендовали помещение, закупили оборудование – и вперед! Дело пошло. Но бюрократы от медицины – и в частности ,журналисты газеты «Симбирский курьер»  – развели вокруг законного и полезного дела непотребную возню с проверками, милицией и прочими приемами “удушения инициативы”…

И при этом каждый кивал на губернатора: это, мол, он недосмотрел, упустил, позволил!

Пришлось  рассказать Ю. Горячеву о сути происходящего;  притеснения медиков были прекращены…

По происхождению, воспитанию, складу характера и мировоззрению Горячев – тип руководителя-патерналиста. В его представлении власть – это нечто вроде заботливого, строгого, все контролирующего и всем помогающего отца. А граждане – как бы дети, которые в ответ на заботу о них должны быть ему за все благодарны.

Да, Юрий Фролович любил своих деревенских земляков и себя не жалел ради их благополучия. Надеясь на ответное чувство если не благодарности, то хотя бы признательности. И ведь неспроста, казалось бы, народ в области его за глаза называл по-свойски: “Фролыч”.

Но как ошибся он, не поняв главного: люди выше ценят и лучше помнят то, что достигнуто их личными усилиями, их собственными заботами! А все, что дала власть – так  они  уже привыкли к этому  за десятки лет,  это как бы заведомо им положено, это само собой разумеется!

И хочется дополнительных дармовых благ и льгот. Легко и быстро, впрочем, забываемых в силу того, что они дармовые…

Таков – в общих чертах – краткий обзор начальственного пути Юрия Фроловича Горячева. Доминантой его деятельности, несомненно, было стремление сделать жизнь людей в регионе лучше и легче. И делал он это так, как умел: по-советски. Не углубляясь в анализ причин и следствий; не размышляя об ущербности планово-идеологической экономики; не озадачивая себя глобальными вопросами мироздания. Была страна СССР; был “великий Ленин”; было незыблемое “строительство коммунизма”. И он был старательным и настойчивым исполнителем этой программы…

***

 Из мемуаров Горячева :

“В связи с августовскими событиями 1991 года и последующими за ними гайдаровскими реформами потребовался особый подход к управлению экономикой региона. Ведь что случилось? В мгновение ока страна, а вместе с ней и весь народ оказались один на один с миллионами проблем, порожденными “шоковой терапией”. Помните, была дана команда “Вперед!” и московские завлабы стали старыми большевистскими методами внедрять в жизнь во многом неприемлемые для России “саксреформы”. Получалось – кто громче кричит, кто отчаянней старается – тот и герой, реформатор. Но элементарный здравый смысл подсказывал: если нет ясных целей и апробированных путей – не спеши, поотмеряй семь раз, как учит народная мудрость, а потом делай шаги наверняка, чтобы результат был положительный.

Конечно, люди ждали и хотели изменений в жизни, но не такой же ценой, и не с такими результатами, которые получили. И, безусловно, в той обстановке нужно было буквально спасать тысячи и тысячи растерявшихся людей.  Перед нами в то время было две возможности: первая – ничего особенного не предпринимать и послушно выполнять волю опьяненных неожиданно полученной ими властью приватизаторов. А вторая – искать свой путь в бурном океане реформ, чтобы не наломать дров. Мы, посоветовавшись, решили вырабатывать свой путь. Договорились, что главными приоритетами будут: сохранение имеющегося в области производственного потенциала, максимально возможная в складывающихся условиях  поддержка социально незащищенных слоев населения, поддержка отечественного, а еще точнее,  областного товаропроизводителя.

И без промедления начали действовать.

Разработали ряд социальных программ, таких, например, как “Забота”, “Семья и  дети”, “Здоровье”, – целая концепция  появилась – так называемого “мягкого вхождения в рынок”! У нас стало традицией по три раза в неделю проводить Дни открытого письма (два – на селе, один – на промышленном предприятии Ульяновска или Димитровграда), где мы рассматриваем целый комплекс проблем – как социальных, так и экономических. Решаем вопросы газификации  отдаленных сел, строительства школ, жилья, больниц! И все это при дефиците бюджета.

Иногда задают вопрос: а нужен ли был этот курс на мягкое вхождение в рынок? Лично у меня сомнений нет. Об этом очень убедительно говорят  строгие цифры статистики. Достаточно сказать, что десять самых трудных  девяностых годов наша Ульяновская область прожила, по сравнению со всей страной, с самыми наименьшими потерями. Мы сохранили производственный потенциал, в основном сохранили  кадры. Область потеряла в  промышленном производстве только четверть объемов уровня 1990 года, тогда как по России этот показатель достиг более  50 процентов. Сохранен в целом и потенциал сельского хозяйства. Именно на этой основе в последние три года экономика области развернулась в сторону роста.

В этой связи вспоминаю одну из публикаций в “Независимой газете”. Там было помещено интервью с моим бывшим коллегой из Псковской области Евгением Эдуардовичем Михайловым. Что он говорил? Признавал, что экономика в регионе находится на очень низком уровне. Причины этого? Он их тоже называет: в свое время область “упала” по сравнению со среднероссийским уровнем более чем в 2 раза ниже. И дал еще более убийственную характеристику. Оказывается, по его оценке, в ту пору в области вообще не было никакой экономической политики – она просто следовала в фарватере московских завихрений. А разве это лучше, чем у нас? Что, и нам надо было так же бездействовать?

Меня иногда упрекают, что ты, мол, Горячев, антирыночник. Тормозишь реформы, мешаешь прогрессу. На самом деле все совершенно не так. Наоборот, я ждал, когда появится возможность управлять экономикой экономическими методами. Собственно говоря, я стремился их применять, где это было возможно, и до 90-х годов. Сколько “незаконных” ферм, школ и детских садиков благодаря этому выстроили мы за свои, самими заработанные деньги только в одном Ульяновском районе.

А уж если вести речь принципиально, то следует сказать и о том, что вне зависимости от терминологии для меня определяющим приоритетом всегда и во всем остаются интересы людей. Кстати говоря, это нисколько не противоречит самым “рыночным” теоретическим выкладкам. Буквально недавно в одной из статей известного экономиста вычитал любопытную информацию. Оказывается в 1995 году на Копенгагенской встрече по линии ООН на высшем уровне черным по белому единодушно было зафиксировано: “Социальное развитие и благосостояние людей является высшим приоритетом как в настоящее время, так и на ХХ1 столетие… Социальное развитие и экономическое развитие невозможны друг без друга”. Вот так. Вся наша политика в области в полной мере укладывается в эти приоритеты, и, думаю, мы будем им следовать и в дальнейшем.

Сегодня иногда из уст недоброжелателей звучат ехидные фразы: кончился ваш “ульяновский талонный  рай”. Да, кончился в той форме, в какой он существовал в первой половине 1990-х годов. Но свою охранительную, а зачастую просто спасительную для огромного количества ульяновцев роль он выполнил. Когда люди сумели преодолеть тот гайдаровский шок, смогли хоть немного приспособиться к радикально изменившимся условиям, мы стали искать новые формы социальной защиты и нашли. Главным направлением здесь стала адресная поддержка наиболее незащищенных слоев населения.

Если же взглянуть на нашу политику “мягкого вхождения в рынок” глубже, то мы неизбежно должны будем обратиться к тем исконным ценностям нашего народа, которые всегда лежали в основе его мировоззрения и практического поведения. Разве допускали наши отцы, деды, прадеды, чтобы на их глазах люди бедствовали, погибали от голода и холода. Нет, душа нашего народа такова, что русский, российский человек всегда открыт к ближнему своему.  Ему и кусок в горло не полезет, если на него смотрят голодные и страдающие глаза. Поэтому мы, решая все необходимые вопросы реформирования экономики, сосредоточили значительные усилия на создании многоуровневой и эффективной системы социальной защиты ульяновцев. И эту работу, меняя, конечно, в зависимости от условий какие-то ее формы и методы, мы будем продолжать и впредь. Уверен, что Ульяновская область вполне могла бы стать в этом смысле моделью дальнейшего возрождения России.

“Штатные критики” часто в те годы криком кричали: “Отменяйте талоны! Выдавайте их только самым нуждающимся!” Но ведь за этими криками как бы остается в тени тот факт, что в ту пору не просто нуждающихся, но буквально бедствующих, было подавляющее большинство людей. Богатых же были единицы. И если бы мы тогда начали создавать систему учета всех бедствующих, нуждающихся в адресной помощи, то это стало бы очень обременительным для бюджета. Кстати говоря, в те годы мы четко видели, что талонами пользовались не все, значит те, кто в них особо не нуждался, без них и обходились.

Иногда меня спрашивают и о том – почему зарплата в области ниже, чем у соседей. Исходя из особенностей нашего региона, структуры экономики, мы не могли рассчитывать на быстрое реформирование промышленных предприятий, на обильный приток инвестиций. В этих условиях наиболее оптимальным путем было не зарплату нагонять и не выплачивать ее, а лучше не накручивая цифры, не увеличивая размеры взносов в различные фонды, сосредоточиться на том, чтобы каждый человек имел реальную возможность приобрести и потребить максимальное количество продуктов и товаров.

Оглядываясь на пройденный путь, на те труднейшие годы первой половины 90-х, в которые мне пришлось руководить областью, я испытываю все же удовлетворение. Конечно, все сделанное в нашей области за все эти годы, оценивать должен не я, но мне не в чем себя упрекнуть, мне нечего стыдиться. Наоборот, у меня есть все основания считать прожитые годы не напрасными. Мы старались взвешенно и точно оценивать складывающуюся ситуацию в стране и в  экономике области, принимать на основе анализа верные и перспективные решения, чтобы смягчить для ульяновцев все эти шоковые удары, чтобы защитить слабых и обездоленных, чтобы подготовить базу для последующего подъема.»

А вот как оценивал работу губернатора Горячева кандидат экономических наук, доцент ульяновского университета Сергей Светуньков:

“Символом и квинтэссенцией “ульяновской модели” является “самая дешевая в России продовольственная корзина”. И эта дешевизна для многих действительно остается чудом.

Как сам автор “ульяновской модели” объясняет низкие цены на продукты питания? “Дотируются за счет созданного в области внебюджетного фонда стабилизации экономики” (сокращенное фонд “СтабЭк”).

Но ведь дотируемые продукты как раз и составляют основную часть высчитываемой продовольственной корзины! Значит дешевизна корзины определяется вовсе не успешной работой производителей продуктов и их низкой себестоимостью, а успешной работой областной администрации по заполнению фонда “СтабЭк”. Запомним это.

Не без скрытой гордости упоминает Ю.Ф. Горячев о сохранении в области продовольственных талонов. О том, насколько убога и ущербна талонная система, по собственному опыту знает каждый россиянин – продукты, приобретенные по талонам, низкого качества; их не всегда удается “отоварить”, особенно тем, кто работает днем; за ними приходится выстаивать многочисленные очереди…

Высказывание Ю.Ф. Горячева: “Кто может без талонов, тот от них отказывается” нуждается в комментариях. В условиях, когда практически все продовольственные магазины торгуют мясом только по талонам – попробуй, откажись от них! В качестве альтернативы придется его покупать или на рынке, или в немногочисленных кооперативных магазинах, где его чаще всего и не бывает. Сливочное масло без талонов я лично в продаже не видел. Поэтому реальной альтернативы талонным продуктам в Ульяновске нет.

Вообще говоря, “ульяновская модель” полна противоречий. Социальная поддержка населения за счет дотации цен на продовольствие – безусловно необходимая мера. Но если бы эта поддержка была адресной и оказывалась не всем подряд, а только тем, кто в ней больше всего нуждается! Эффект от нее был бы куда значительнее. А сейчас – происходят совершенно необоснованные траты денежных средств фонда “СтабЭк” по принципу: “всем сестрам – по серьгам”. Почему администрация упорно не переходит на адресную поддержку? Причины может быть две. Первая: продовольственная корзина, естественно, при этом сильно подорожает и имидж “самой дешевой” канет в Лету. Вторая: резко сократится число “благодарных” за “отеческую заботу” губернатору потенциальных избирателей.

Так это или иначе, но: социальная поддержка населения в Ульяновской области осуществляется и это – положительная сторона модели. Именно она обусловила признательность большинства жителей области главе администрации.

Однако…

Фундаментом стабилизации продовольственных цен в области, как это отмечено выше, является фонд “СтабЭк”. Именно его средства идут на дотацию “продовольствия для всех”. Как он формируется и в чем особенности этого формирования?

Бюджеты всех уровней формируются и расходуются в условиях открытости и гласности. Споры о статьях принимаемых бюджетов иногда длятся месяцами. А вот деятельность внебюджетных фондов законодателей как правило не интересует и администрация может оперативно, никого не спрашивая, тратить средства этих фондов.

Из этого, кстати, следует, что исполнительными органами власти делается все возможное по заполнению своих внебюджетных фондов.

Информации об Ульяновском фонде “СтабЭк” практически нет – это “тайна за семью замками”. Несколько приоткрыл эту тайну сам Ю.Ф. Горячев. Вот что он говорит о путях и источниках формирования фонда: “за счет местных налогов, сборов за нарушение федеральных законов, штрафов в ГАИ, сборов от рекламы, игорных заведений и так далее”.

Здесь Юрий Фролович явно лукавит: местные налоги, сборы от рекламы и игорных заведений в соответствии с действующим законодательством должны поступать в местные бюджеты, а не во внебюджетные фонды. Вряд ли глава администрации области пойдет в данном случае на нарушение закона. К тому же Ульяновская область разительно отличается от Лас-Вегаса и доходы от игорного бизнеса вряд ли столь велики, чтобы от поступлений такого типа можно было прокормить всю область. Неужели же фонд “СтабЭк” держится лишь за счет нарушения федеральных законов и правил дорожного движения? Это же как часто и значительно надо нарушать законы и правила, чтобы за счет этих штрафов сделать продовольственную корзину в области самой дешевой!

Конечно же дело совершенно в другом. Реальные источники формирования фонда “СтабЭк” другие. Понятно, что “золотая жила” поступлений в упомянутый фонд есть “ноу хау” областной администрации. Вот документ, открывающий тайну финансирования внебюджетного фонда. А именно: “Протокол поручений с совещания у главы администрации области по вопросу привлечения средств во внебюджетный общеобластной фонд стабилизации экономики”:

“Внести предложения по упорядочению лицензирования и получения от этого дополнительных доходов…

Внести предложения по упорядочению продажи автомобилей…”

Известно по всей России, что Ульяновск – родина знаменитых “уазиков”. Так вот: именно за счет их лицензирования в основном и формируется фонд “СтабЭк”. Об упорядочении этой процедуры областная администрация печется не зря. Ведь вплоть до начала 1995 года местная администрация могла вводить лицензии на что угодно! Очевидно, что этот источник для создания фонда “СтабЭк” используется “на всю катушку”. Вот как косвенно это подтверждается. Еженедельник “Коммерсантъ” пишет: “…стоимость лицензии для производителей автомобилей устанавливают местные органы власти. УАЗ, например, как и все торговцы автомобилями Ульяновской области, должен платить за нее (т.е. лицензию) 25% от объявленного дохода. Тогда как, например, Буденновский завод (Ставропольский край), выпускающий дачи-прицепы, спецавтомобили, платит за лицензию на право торговли своей продукцией всего 2% от прибыли”.

Два процента от прибыли – и двадцать пять процентов от всего дохода (прибыль плюс все затраты). Есть разница! Получается следующая картина – областная администрация фактически на четверть поднимает цены на автомобили марки “УАЗ” – и?… И за счет этого заметно компенсирует затраты на питание всем жителям Ульяновской области! Если вспомнить, что потребителями “уазиков” являются все регионы России, то получается, что идет своеобразная “перекачка” средств со всей России в Ульяновскую область, которые ульяновцами и проедаются.

Еще два пункта приоткрывают завесу тайны “ульяновской модели”:

“(Центру стандартизации и сертификации) Принять меры к ежемесячному перечислению в фонд… не менее 100 млн. руб.,

(ОблГАИ) Принять меры по ежемесячному перечислению в фонд… не менее 1 млрд. рублей…”

Интересно, какие это меры должна принять автоинспекция, чтобы перечислять в фонд “СтабЭк” не менее одного миллиарда рублей ежемесячно? Разработать и внедрить план по созданию условий для дальнейшего роста нарушений правил дорожного движения? Давать каждому инспектору ГАИ ежедневный план по сбору штрафов?

То же самое и с Центром стандартизации и сертификации. Ему, по-видимому, необходимо ежемесячно производить пересертификацию на все виды продаваемых в области изделий! И тем самым увеличивать поборы с того же самого населения, о котором вроде бы пекутся…

В общем, иначе как “странными” эти усилия по пополнению фонда “СтабЭк” не назовешь.

Итак, областная администраций, желая поддержать своих жителей в очень непростое время переходной экономики, осуществляет дотирование продуктов питания за счет специально для этого созданного внебюджетного фонда стабилизации экономики, который формируется за счет:

  1. Повышения цен на автомобили марки “УАЗ”,
  2. Повышения цен на завозимые в область товары,
  3. Прочих незначительных источников”

                                                  ***

Как видим,  две   диаметрально противоположные точки зрения. И в какой – то степени и та и другая   объективны.  И в то же время  –  не объективны. Губернатор Горячев опирается на свой – советский, повседневный, привычный  опыт управления – а экономист Светуньков видит перспективу развития рыночной экономики. Подчеркну от себя: «…Видит перспективу…»

А   как быть с реальностью?

Корреспондент “Комсомольской правды” Игорь Вирабов хорошо чувствовал  двойственность ситуации того времени. Он писал:

“Сносное житье комментируют по-разному. Сторонники Горячева непременно расскажут, что Ульяновск спохватился раньше других – распахал пустоши, обзавелся хранилищами, перерабатывающими цехами. Противники сразу вспомнят про демографию: если у соседей в Казани или Саратове на одного деревенского жителя приходится десять горожан, то здесь соотношение – один к трем. И еще: заводские трубы запыхтели над Ульяновском два десятка лет назад, стало быть, у станков тут стоит первое поколение пролетариев, которые по субботам еще устремляются в родовые гнезда, чтобы подхарчиться их отеческих погребов. У соседей же – индустрия времен Павла Власова, внуков которого в деревне давно никто не ждет, и урожаи они снимают исключительно с прилавков универсама.

Оппонентов Горячева понять можно: им ведь и в самом деле обидно, что этот неразборчивый обыватель “за кусок колбасы” так ревностно поддерживает одного из столпов партократии. Но что же делать? Сравняться с соседями в нищете? А где гарантия, что потом вознесенные голодным людом “светлые силы” сумеют вернуть былой достаток? Гарантии нет. Вот и держится народ за “красного” Горячева.

Горячев крепко поддержал колхозно-совхозную элиту. Через президиум облсовета он протащил такое решение: тем директорам и председателям, которые четверть века бессменно тянут свою лямку, строить в Ульяновске квартиры и предоставлять прочие житейские блага. Зачем он сочинил эту сомнительную, опротестованную прокурором бумагу – от избытка чувств к колхозным вождям? Вовсе нет. Суровая реальность постоянно заставляет Горячева перегруппировываться, искать опору для власти. А где она сегодня, власть? Там, где есть реальный товар – бидоны с молоком, автомобили, холодильники, бункеры, полные зерна. У его оппонентов же – сумбур идей и желаний, неисполнимые прожекты да знание парламентских процедур. Это на хлеб не намажешь.

По субботам в Доме Советов собирается бартерная комиссия. Дело простое: область “наложила лапу” на десять процентов продукции, которая выпускается на местных заводах. И вот собираются люди, чтобы перераспределять этот банк товаров. “Банкуют” здесь примерно так:

  • Иван Петрович, тебе экскаваторы предлагали. Что просят взамен?
  • Десять вагонов цемента.

Эксперт прикидывает, стоит ли овчинка выделки.

 – Нет, дорогой, проживешь пока без экскаваторов. Цемент мы поменяем на унитазы – дом надо сдавать.

Это и есть таинство “горячевской модели” – а точнее, всей власти переходного периода…”

Юрию Горячеву можно посочувствовать. Ему достались годы очередного революционного перелома в России. Можно только догадываться, какие сомнения и опасения, скажем, заполняли душу  Горячева в том приснопамятном 1991 году, когда качнувшееся к демократии колесо истории едва не закрутилось назад, к коммунистической диктатуре…

Сложность времени и политические колебания Ю. Горячева журналистка газеты “Симбирский курьер” А. Идрисова описывает так:

“Поначалу его любили. Когда в 1992 году Егор Гайдар отпустил цены, Горячеву многие были благодарны за то, что сдержал удар, больно задевший всех россиян. Испытав судьбу детдомовца, Юрий Фролович хорошо понимал, что такое голодный человек.

Эпоху талонов многие горожане считали благом, ярмарки – спасением. В таблицах Госкомстата Ульяновск фигурировал как город с самыми низкими ценами. Из соседних регионов сюда начали съезжаться за опытом, но уезжали разочарованные: “Проедать-то каждый может”.

Ноу-хау не получилось…..

 К тому же Москва Горячев- «красного губернатора» совсем не  не жаловала. Рассказывают, как во время визита премьераРФ Сергея Степашина Горячев спросил: “А как насчет ссуды для области?”. “Ну, Юрий Фролович, вы же понимаете, в каком списке находитесь в Кремле”, – был ответ. То есть6 избавляйтесь от «красноты» -тогда поможем…

Люди, связанные с Юрием Фроловичем по работе, видели, что он искренне хочет помочь простому человеку, он подкупал своей заботой о ветеранах, строил для них госпиталь, для детей – многопрофильную больницу. В нем сказывалась крестьянская закваска, он вставал в пять утра, а в шесть был на работе, приглашал на заседания. Такому распорядку воспротивился единственный человек – прокурор области Юрий Золотов. Однажды Горячев назначил ему встречу на семь часов утра. Но Золотов заявил, что он госслужащий и его рабочий день начинается в восемь. Губернатор настаивать не стал, нареканий не последовало.

Горячеву оппоненты не прощают того, что он совершил несколько непоправимых ошибок стратегического характера. Как ни пытались советники, директора крупных предприятий направить губернатора на курс реформ, считаться с реалиями современной российской жизни, ничего не вышло. Тех, кто настаивал в ультимативной форме, Горячев начал преследовать поодиночке. Некоторых руководителей ему удалось снять с должности, оставшиеся до последнего ходили во врагах. Диалога с предпринимателями у губернатора тоже не получилось.

Многие еще помнят знаменитые “Дни открытого письма”, селекторные совещения, которые, может быть, и решали чьи-то проблемы, но народ их воспринимал, как ток-шоу. Скажем, акцию с обустройством городского кладбища горожане трактовали по-своему: «Горячев думает о мертвых, а до живых ему дела не». Сельчане удивлялись показухе: в Ульяновском районе отчитались о проведенном газопроводе в дома какого-то селения. Горячев приехал лично зажечь факел и сказать о заслуге в этом деле областной администрации. Но жители-то знали, что газовая труба до домов еще не дошла, а губернатор поджигал трубу, которая шла от зарытого неподалеку газового баллона.

Еще добавлю от себя.

Народ в России все же весьма своеобразный. То все  истово  молятся в церквях-то так же истово  разрушают их. То возносит незыблемые семейные ценности-то буквально чуть ли не преклоняется перед  мальчиком Павликом Морозовым, который   предал отца  за… -Нет, не за спрятанные от советской власти мешки с хлебом-а за то, что отец ушел к другой женщине..  То   россияне стремятся все европейское  к себе примерить  -от музыкальной моды до свободы секса- то  гневно и  уничижительно отзываются о «прогнивших ценностях Запада»..

Так же и с «вождями».

В предвыборном 2000 году часть политических сил области была убеждена, что Юрию Фроловичу нужно уступить место «более молодому, прогрессивному руководителю». Называлось имя Сергея Рябухина. Журналист Геннадий Демочкин, в свое время являвшийся советником губернатора на общественных началах, рассказал об одном значимом эпизоде так:

« Я написал письмо, в котором практически предлагал губернатору уйти. Рассчитывал передать его через секретаря, но получилось так, что Юрий Фролович в кабинете был один и сразу начал его читать. Дошел до половины, стал пыхтеть. Вошел Валерий Сычев, представитель президента. Горячев говорит: “Посмотри, он предлагает мне Рябухину все оставить. Не будет этого никогда!” И рвет записку на четыре части. Через некоторое время штатные советники мне сказали, что читали письмо, что ему говорят то же самое. Эта записка в склеенном виде ходила по рукам, видимо, Фролович все-таки сомневался. Рябухин и сам пытался убедить Горячева уступить, предлагал, что сделает его членом Совета Федерации. “Дед”, как его называли приближенные, был готов отдать власть. “Мне только нужно посоветоваться с сыном”, – сказал он. После разговора с Олегом Горячевым он уже снова собирался на выборы..

А предвыборные события развивались таким образом, что команда генерала  Шаманова набирала очки. На выборах 2000 года народ голосовал не столько за генерала, сколько против Горячева”.

Тем и завершилось “мягкое вхождение в рынок”. Дальше начиналась эпоха “передела собственности”. Эпоха другого губернатора – генерала В. Шаманова.

***

“В следующую субботу- о  правлении  губернатора В.Шаманова. Завершение  повести..”