“Рекогносцировка: под уклон”. “Улград” о заброшенной части (большой) центра города

Публикуем статью Улграда почти пятилетней давности. С тех пор практически ничего не изменилось, разве что бомжи довынесли остатки металлолома. Хотим обратить внимание власти на проблему. Уверены, многие хотели бы и могли вернуть садам в черте города жизнь.

Практически в центре Ульяновска существует огромное пространство, живущее параллельной жизнью. О существовании города буквально в 100 метрах не напоминает ровным счетом ничего. Здесь нет проблем ЖКХ, пробок, власти и денег, но есть активная жизнь, про которую мало кто знает.

Несколько лет в одном из ГСК вблизи волжского склона недалеко от центра Ульяновска работал теневой пункт приема металлолома. Расположен он был на первый взгляд весьма нелогично — в самом конце длинного ряда гаражей, на максимальном отдалении от въезда. Почему так?

Ответ нашелся быстро, достаточно было с час понаблюдать над работой пункта. Оказалось, что металл в него несли вовсе не со стороны дороги, как того следовало ожидать, а со стороны волжского склона, ныне состоящего из брошенных дач.

История

Волжский склон на протяжении от Новоульяновска до строящегося нового моста через Волгу начал активно осваиваться под дачное строительство в 80-е годы прошлого века. Место традиционно было благоприятным для садоводства — не зря все знаменитые поволжские сады в Симбирске располагались именно на нем, в том числе и сад легендарного «думца» Рогозина. Плодородная земля, близость грунтовых вод, а также удачное террасирование на восток гарантировали хороший урожай. Кроме того, как отмечал тот же Рогозин, развитое садоводство имело дополнительный плюс для города — корни плодовых деревьев (в особенности — вишни) не давали развиваться оползням.

Не удивительно, что склон оказался очень быстро освоен. К началу 90-х годов по большей части склона были проложены дороги, сделан дренаж, практически везде развели и электричество, а сады с дачными строениями спустились до самой Волги. Труднодоступность участков внизу и в середине склона компенсировалась хорошим урожаем, в результате чего склон достаточно быстро превратился в гигантский фруктовый сад.

Дачи начали забрасывать после того, как «родительские» предприятия перестали выделять ресурсы на содержание садовых товариществ. А их требовалось немало — поддерживать инфраструктуру на оползневом склоне оказалось непросто: дороги размывало, дренаж ломало оползнями, опоры линий электропередач подмывали грунтовые воды.

К началу 2000-х брошенными оказалась большая часть дач за исключением нескольких крупных СНТ в районе поселка имени Карамзина, Моторного завода, а также Среднего Венца, где продолжал хозяйствовать УАЗ.

Наступил очевидный упадок — дороги разрушились, электричество кончилось, дренаж порушился, начались оползни, а вместе с ними и массовые кражи с дач. В результате еще большее количество дач бросалось.

Через несколько лет ситуация изменилась — возродились садовые товарищества в Киндяковке, вдоль берега Волги СНТ начали обихаживать застройщики коттеджей и турбаз, что привело к резкому росту цен на землю, вернулись люди и на брошенные до недавнего времени дачи в районе Моторного завода.

Но там, где уже не было нормальных дорог, которые уничтожили оползни, процесс превращения бывших дачных поселков в дремучие заросли было не остановить.

В результате сегодня география склона, который с Волги смотрится как приятный зеленый лес, выглядит следующим образом. Около «Карамзинки» СНТ возрождаются, подводится электричество, действует охрана. Такая же ситуация и на дачах около Моторного завода, где особенно выделяется первый ряд от Волги, давно превращенный в турбазы.

Начиная от старого моста первые ряды в СНТ вдоль Волги в последние пять лет тоже стали востребованными — там началось строительство коттеджей, благо с коммуникациями (благодаря братьям Шкановым, которые обзавелись там новомодной дачей одними из первых) проблем нет. То же касается и СНТ, расположенного внизу парка Дружбы народов. Ввиду ценности земли, там достаточно быстро были восстановлены и оформлены документы на землю.

Каждый год оползень «поедает» несколько десятков метров склона. Причем там, где по какой-то причине нет зарослей из плодовых деревьев. По-видимому, Рогозин оказался прав — корни отлично защищают от оползней. Отличный антипример — разрез Милановского в районе политеха, где всего за несколько лет оползень «съел» почти 150 метров.

Выше набережной процесс возрождения дач не сильно поднялся. Если до Рылеевского спуска и вдоль него (дачи УАЗ) еще существуют СНТ, то дальше начинаются настоящие джунгли — в настоящий момент там охраняется лишь два бывших СНТ, в каждом из которых осталось от силы с десяток посещаемых дач. Почему бывших? Да потому, что по градостроительной документации территория отнесена к оползневой зоне, выделение земли на которой невозможно. То есть, СНТ как формальные организации (еще по старым документам) существуют, а вот земли под дачами, как и самих дач, уже номинально не существует. Последние дачники остаются лишь сверху склона, куда можно сравнительно просто добраться. Ниже — другая территория, где хозяйничают уже вовсе не дачники.

Ресурсы

Так как дачи бросались не сразу, одно время сбор металла на них был достаточно выгодным промыслом, причем безопасным (нет документов, нет состава). С одной стороны можно было успеть обобрать дачи сверху склона, откуда удобно тащить, например, емкости, а с другой — цены в приемках были выше, чем сейчас. В результате на склоне постоянно в сезон работало несколько артелей «металлистов» – одна из маргинализированных жителей окрестностей Северного Венца, одна из постоянно проживающих на склоне в сезон группы бомжей, а третья — приходящая, связанная с одним из пунктов приема. При этом в день каждая из таких команд умудрялась сдавать по 200-500 килограмм черного металла и по 10-20 килограмм алюминия и меди.

Алюминий и медь кончились, цены на черный металл упали, а добывать его с низа склона оказалось гораздо сложнее — подняться по узкой тропе почти километр под уклоном в 20-30 градусов тяжело. Тогда был найден еще один источник ресурсов — разборка строений на стройматериалы, пополняющие запасы продавцов, торгующих б/у материалами с помощью частных объявлений.

Серьезный доход активным промысловикам приносили и приносят фрукты — большая часть яблок, сливы, тернослива и т.д. «со своего огорода», которыми торгуют у супермаркетов и на «социальных местах», именно с брошенных дач на склоне. В урожайный год достаточно быстро образуется и специализированная цепочка сбыта — торгуют всегда одни, а собирают артельно другие.

Впрочем, значительную конкуренцию «профессионалам» составляют и другие жители города , особенно в той части склона, куда можно добраться со стороны Волги, доехав, например, до Рылеевского спуска, либо сверху. В результате эти участки оказались покрыты цепью троп.

Впрочем, используются они не только для сбора фруктов. За последние десять лет на месте больших оползней вырос настоящий лес, в котором (если удачно выбрать время) вполне можно набрать грибов и даже удачно поохотиться.

Несколько лет назад достаточно серьезный резонанс вызвала история о кабане, который погиб к колодце ливневой канализации на склоне вблизи нового моста через Волгу. Этот случай не был исключением — следы кабанов изредка встречаются на склоне до сих пор, не говоря о следах зайцев и лис, которых расплодилось немало после того, как были уничтожены несколько больших стай бродячих собак, которые «контролировали» прилегающие к помойкам участки.

На зайцах специализируется бомж Володя, который ловит их с помощью петель. От предложения попробовать зайчатинки отказываемся, но идем осматривать несколько основных летних обиталищ «лиц без определенного места жительства».

На участке от Среднего до Северного венца на склоне постоянно летом проживает около 20-25 бомжей, большинство из которых кормится именно со склона и с ближайших помоек. Экономика проста — сданный металл или собранные яблоки превращаются в аптечные настойки. Немудрящ и быт — бомжи занимают брошенные дачи, причем четко выдерживая негласный принцип невмешательства — на дачи, занятость которых обозначена восстановленным забором, принято не заходить. Разоряют такие в основном любители шашлыка в поисках лавок и стульев.

Обрабатываемых дач немного осталось в доступной сверху части склона, но одна дача в прошлом году сохранилась и в его середине, но в этом году, из-за весеннего оползня, добраться до нее стало очень тяжело — тропы просто нет. Но дача осталась. Среди непроходимых зарослей, куда уже не заходят ни сверху, ни снизу, располагается основательное хозяйство — вокруг участка сделан дренаж, внутри мощной загороди из досок, натасканных с брошенных строений, и металлической сетки виднеется теплица из дачных оконных рам, восстановлен и немудрящий дачный домик, в колодце вода.

В этом году такая дача перестала быть единственной — всего на склоне мы насчитали шесть самозахваченных огороженных участков, которые обрабатывают местные жители ради самообеспечения. Труд, надо сказать, явно не из легких — подниматься вверх нелегко, и уж, тем более, нелегко выносить урожай. Зато он гарантирован. Если, конечно, огороженный участок просто не сползет.