Публикация группы “Старый Ульяновск. Brandergofer”

Сразу хочется извиниться за отсутствие наглядных иллюстраций, дополняющих этот текст. Говоря о делах давно минувших дней, приходится рассчитывать на свидетельства, дошедшие из прошлого – фотографии, рисунки и т.д. Увы, не всегда это возможно. Изображения одних местностей, зданий, исчезнувших с лица земли, могли не сохраниться или же их не удается отыскать. Другие места фотографы и художники прошлого по непонятным причинам обошли стороной. А порой, наоборот, – по очень даже понятным. Нет недостатка в фотографиях красивых зданий, центральных улиц, памятников. Но много ли найдется любителей запечатлеть трущобы и их обитателей? Не привлекали такие места фотографов. А трущобы в Симбирске были, да еще какие. Но, видимо, составить о них представление мы можем только по описаниям, которых тоже немного.

Местность под названием Кирпичные сараи была головной болью городских властей и наводила ужас на добропорядочных симбирских обывателей. Чтобы избежать упреков в сгущении красок, обратимся сразу к свидетельствам того времени. В 1895 году петербургский журнал «Мир Божий» писал со ссылкой на казанскую газету «Волжский вестник»:

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ НОРЫ

«Волжский вестник» сообщает удивительные вещи: оказывается, что в губернском городе Симбирске есть люди, живущие в буквальном смысле в норах, и таких человеческих нор в этом городе насчитывается около 150-ти. Вот что рассказывает об этом «Волжский вестник»:

«На северном краю Симбирска, около недавно выстроенных казарм, есть местность, известная в городе под именем «кирпичных сараев». Здесь действительно уже очень давно, кажется, с самого основания Симбирска, помещаются кирпичные сараи, так как грунт земли здесь составляет красная глина, пригодная для выделки кирпича. Вследствие этого вся местность изрыта глубокими ямами, в которых и помещаются норы-землянки с отбросами нашей бедноты, пьянства и разврата.

Когда начались эти норы, которых теперь насчитывают более 150, никому доподлинно неизвестно, так как разрешения на их постройку никем никогда выдано не было. Очевидно, возникали они постепенно таким образом: какой-либо бедняк, обыкновенно пришелец из деревни, в чаянии найти себе кусок хлеба в городе, проедал здесь остатки из того, что он принес из деревни, и, не найдя пристанища в городе, забирался в эти ямы. Так как в краях этих ям есть большие углубления, то ему и удобно было оставаться здесь на продолжительное время. Понемногу он осваивался со своею квартирою, увеличивал и расчищал ее, а потом ему оставалось только забрать досками и замазать глиной одну лишь стену, сделать в ней двери и окно, и землянка готова. Так незаметно и росли эти землянки, причем более аккуратные и любившие чистоту и порядок хозяева землянок улучшали и увеличивали их, насколько у них хватало средств и времени»

О существовании этих землянок городская дума узнала в 1884 году и запретила строить их вновь. Но к тому времени землянок было уже 150, и многим из них было уже более 10 лет, так что городская земля под ними легко могла перейти в собственность хозяев. Поэтому дума постановила наложить небольшую арендную плату за землю на хозяев землянок и дала сроку аренде 10 лет, рассчитывая, что за эти 10 лет землянки сами собою куда-нибудь исчезнут. Но расчеты думы не оправдались.

«Прошло 10 лет, – говорит корреспондент «Волжского вестника». – На заседании думы 20 марта городская управа докладывает, что землянки здравствуют до сего времени все полностью, целы и невредимы, а потом выяснилось даже, что одна из них сгорела, и все-таки возникла из пепла».

Санитарные условия этих землянок, по словам корреспондента, находятся в самом невозможном состоянии. Помимо того, что норы находятся в земле, а следовательно в них всегда сыро, в них всегда мало и воздуха, и света, они невелики, да и окон в них всегда лишь одно-два, да и то маленькие и обращенные не «на белый свет», а в другой край ямы, где, может быть, в двух-трех шагах помещается другая подобная же землянка.
Население составляет, конечно, самый последний отброс города, а потому беднота и связанная с нею грязь и невежество здесь господствуют так, как, кажется, нигде в городе. И хорошо, если бы в таких норах жило немного народа; но дело в том, что многие из них переполнены до крайности. Там, где едва было бы достаточно места для одного-двух человек, здесь, помимо семьи хозяина, живут еще квартиранты, которым сдаются тот или иной свободный угол. Теснота и духота поэтому здесь невозможные!

Зимою землянки иногда сплошь заносит снегом, и их приходится окапывать. Весною же снег стаивает, вода стекает в ямы, и долгое время стоит здесь громадными лужами, с водою, пропитанною массою человеческих экскрементов, помоев и всяких отбросов из землянок. Почва пропитывается этой грязью, а потому Бог знает, что здесь делается летом во время жаров…

(Литературный и научно-популярный журнал «МИР БОЖИЙ», 1895, № 5, с.235-236)
***

Теперь, имея представление о том, как выглядели симбирские трущобы, остановимся немного подробнее на их географии и истории. Как писал П.Л. Мартынов, «местность, называемая «кирпичные сараи», находится на северной окраине города Симбирска и занимает весьма обширную площадь». Она начиналась от улицы Новая линия (ныне Кролюницкого) и простиралась на север близ «новых казарм» (район улицы Тухачевского) и далее. Собственно, за Новой линией, появившейся в 1898 году, городской застройки и улиц уже не было (см. план на фото 2). На современном плане города северной границей Кирпичных сараев можно примерно считать улицу Симбирскую. На западе их ограничивала Казанская дорога (проспект Нариманова), на востоке Кирпичные сараи доходили до «дороги в деревню Поливну по нагорному берегу р. Волги» (П.Л. Мартынов). Действительно, обширная территория.

Название этой местности загадки не представляет: заводы по производству кирпича в старину называли «кирпичными сараями». Но корреспондент «Волжского вестника» ошибся, отнеся возникновение здесь производства кирпича ко времени основания Симбирска. Кирпичные заводы всегда размещались на окраине, но ведь и границы города постоянно раздвигались. В XVII – XVIII веках эта местность лежала далеко за окраиной, а месторождения глины имелись гораздо ближе. Тогда ее добывали по берегам реки Симбирки. С начала XVIII века известна Кирпичная улица (ныне улица Мира). Нетрудно догадаться о происхождении этого топонима. По мере роста города «кирпичные сараи» переносились все дальше на север: в район улиц Лосевой (Федерации), Ново-Казанской (Гагарина) и т.д.

В XVII – XVIII веках Симбирск был почти полностью деревянным. Кирпич шел только на устройство печей, и его требовалось сравнительно немного. К тому же с 1714 года указом Петра I в России запрещалось возводить каменные здания под угрозой «разорения всего имения и ссылки». У царя был свой резон: строился Петербург, а «каменщиков и прочих художников того дела достать трудно». Этот указ был отменен в 1741 году, после чего число кирпичных заводов в стране стало быстро расти. Впрочем, на облике Симбирска отмена указа не сказалась: не считая нескольких домов и церквей, каменная застройка в нем стала появляться только в конце XVIII века, с образованием наместничества и утверждением первого регулярного плана города (1780)

Наибольшее развитие производство кирпича получило после грандиозного пожара 1864 года. «Пространство до трех квадратных верст было совершенно уничтожено, уцелело не больше четвертой и притом худшей части города» (Симбирский сборник, 1868). Практически сразу Симбирск начал отстраиваться. Власти обратились в соседние губернии с просьбой о доставке материалов, приглашении мастеровых, привлечении заводчиков к устройству кирпичных заводов в Симбирске. Желающим организовать производство кирпича – местным и иногородним – бесплатно отводилась земля, они освобождались от налогов, разрешалось бесплатно провести дорогу от завода до города, а лучшим заводчикам выплачивалась премия. Город отстраивался в строгом соответствии с утвержденным планом, и число каменных домов в нем значительно выросло. Да и сами жители вошли во вкус: даже небогатые люди старались построить на месте сгоревшего деревянного дома каменный. В результате в 1866 году в Симбирске было уже 35 кирпичных заводов, а производство кирпича увеличилось с 3 млн. штук в 1865 году до 20 млн. в 1866-м. Самыми крупными были заводы Андреева, Конурина, Назаровых, Сахарова, Чебоксарова.

Новые кирпичные заводы строились за городом, к востоку от Казанской дороги. Здесь, на обширной пустоши, имелось и сырье – глина, и место для производства, а готовую продукцию было удобно доставлять в город. Применявшаяся технология мало изменилась со времен основания Симбирска. В глинистой почве копалась яма (гнездо) глубиной 2-3 метра. Размеры гнезд различались, но должны были быть достаточными для работы нескольких человек и лошадей. Непосредственно в яме глину смешивали с песком и водой, а затем мяли с помощью лошадей. Приготовленную глину выносили в сарай, где на станке в виде деревянной рамы из нее изготовлялись бруски. Просушенный кирпич-сырец обжигали в горне в течение нескольких дней, постепенно повышая температуру нагрева от легкого до сильного жара. В результате кирпич приобретал высокую прочность. Такая технология требовала много дров. Поначалу жгли остатки сгоревших в пожаре строений, потом был налажен подвоз леса с Волги. Плоты причаливали у подножия Ленкоранского спуска (район улицы Тухачевского). По нему от «лесной гавани» был устроен специальный желоб для подъема бревен. Видимо, для удобства подвоза дров многие кирпичные заводы стали размещаться ближе к волжскому склону.
Выработав одно «гнездо», рабочие начинали копать следующее. В результате каждый завод оказывался в окружении множества разнокалиберных ям.

Послепожарный строительный бум продолжался несколько лет. Но вот город отстроился, спрос на кирпич упал, были отменены льготы. Многие заводы стали закрываться, оставив после себя «лунный рельеф». «На их местах, в неглубоких ямах, симбирские бедняки стали строить землянки, большие же и глубокие ямы оставались незакрытыми и даже не огороженными, почему в этой местности скоро стало опасно не только ездить, но и ходить, особенно в ночное время» (П.Л. Мартынов). Как выглядели эти «человеческие норы», обиталища беспросветной нищеты, мы уже увидели из приведенной выше статьи.

Начиная с 1884 года городская дума озаботилась наведением порядка в этой местности. Как писал П.Л. Мартынов, «некоторые ямы засыпаны, некоторые огорожены, многие из землянок уничтожены, а обитателям их выданы пособия для переселения в какую-либо другую часть города, и дальнейшая постройка землянок воспрещена». Оставшимся обитателям Кирпичных сараев был дан 10-летний срок (до 1 января 1895 года) для переселения, а на это время установлена небольшая плата за пользование городской землей. Видимо, отцы города полагали, что необходимость платить за аренду земли подтолкнет бедняков к скорейшим поискам другого жилья. Как справедливо заметил корреспондент «Волжского вестника», городская дума заняла выжидательную позицию, надеясь, что «землянки сами собою куда-нибудь исчезнут». Не исчезли. Через 10 лет Кирпичные сараи по-прежнему существовали, «так как обитатели их не в состоянии переселиться на другое место без пособия от города, город же не имеет средств помочь им в этом, в виду чего срок существования землянок в ямах пришлось отсрочить еще на 10 лет» (П.Л. Мартынов). Разумеется, ни это десятилетие, ни последующие ничего не изменили.

Между тем город рос. Раздвигались его границы, застраивались прежде не заселенные окраины. В 1913 году журнал «Симбирский городской вестник», рассказывая об «американском росте окраин», сообщал, что если в 1897 году в Кирпичных сараях насчитывалось 817 жителей, то в конце 1912-го там проживало уже 2843 человека. Очевидно, население Кирпичных сараев прирастало за счет людей, строивших в этой местности более добротные жилища. Но и «человеческие норы» никуда не делись. Городские власти, будучи не в силах изменить ситуацию, попросту махнули на них рукой.

Следует учитывать еще одно обстоятельство. Официальная статистика учитывала только зарегистрированных жителей, имеющих постоянное место обитания и хоть какие-то документы. А сколько в симбирских трущобах обреталось бродяг, дезертиров, беглых арестантов и прочего «беспашпортного» люда – можно только гадать. Подобно московской Хитровке, Кирпичные сараи укрывали воровские шайки, притоны, импровизированные ночлежки, места скупки и хранения краденого. Этот район нищеты и криминала, место обитания людей, не имеющих постоянных занятий и средств к существованию, заслуженно стал одной из постыдных страниц истории Симбирска. Хотя, наверное, в каждом российском городе имелись свои трущобы со своей особой спецификой. В Симбирске их обитатели в буквальном смысле жили под землей.

Кирпичные сараи долгое время существовали и после революции. Это название употреблялось даже официально. Так, Кирпичные сараи обозначены на плане Ульяновска 1936 года. Со временем эта территория была полностью застроена. Многие ямы засыпали, другие наполнились грунтовыми водами и образовали водоемы. Еще не так давно вдоль улицы Кролюницкого и проспекта Нариманова существовали небольшие озерца, позже засыпанные мусором или превратившиеся в болота. Даже сейчас в этом районе, в частном секторе, можно увидеть довольно глубокие ямы, напоминающие о «человеческих норах» Кирпичных сараев.


План губернского города Симбирска. 1904-1905 гг. ГАУО.
На плане красным кружком выделен район Кирпичных сараев, находившийся за чертой города.


Фрагмент плана Симбирска 1904-1905 гг. Кирпичные сараи. С юга эта местность ограничена улицей Новая линия (ныне Кролюницкого), к востоку от нее – комплекс новых казарм (район улицы Тухачевского) и волжский склон. Западнее проходила Казанская дорога.


Район Кирпичных сараев на фрагменте подробного плана Симбирска 1904-1905 гг. (ГАУО). В нижней правой части (на юго-востоке) – комплекс новых казарм.


Д.И. Архангельский. Речка Симбирка.
Первые кирпичные заводы (сараи) в Симбирске располагались по берегам оврага реки Симбирки.


Д.И. Архангельский. Курмышок. 1924.
Курмышки – ныне 1-й и 2-ой переулки Мира. Сама улица Мира до 1918 года называлась Кирпичной. В этом месте размещались первые кирпичные заводы Симбирска, возникшие в начале XVIII века.


Лосевая улица (ныне улица Федерации). Вид с каланчи 2-ой полицейской части. УОКМ.
По мере роста города производство кирпича переносилось севернее – в район Лосевой улицы и дальше.


Выделка кирпичей формой и печь для обжига кирпичей на кирпичном заводе. Стереопары З.З. Виноградова, начало ХХ века.
МАММ / МДФ, russiainphoto.ru


Вид на «новые казармы» (казармы Сурского и Сызранского резервных батальонов, до этого 5-го Калужского пехотного полка, позже – Ленкоранского пехотного полка). Вид на север вдоль Мартыновой улицы от Германовского переулка. 1898 год. ГАУО.
К западу и северу от комплекса казарм лежала обширная глинистая пустошь – печально известные Кирпичные сараи. Небольшая ее часть видна в левой части снимка.