«Я неоднократно убеждался, что шизофреники в некоторых специфических сферах деятельности – люди чрезвычайно талантливые! Способные видеть то, что нам, обычным, ограниченным своим “здравым смыслом” человекам, и в голову никогда не придет…»

 От ведущего.

Предугадывая реакцию читателей хочу сказать пару слов.

Конечно все мы  знаем что великий  писатель Н.Гоголь  был кроме всего прочего и великим мистиком… Доказательств тут  особых не требуется –достаточно вспомнить у классика «Нос», «Перед Рождеством», «Вий», «Вечера на хуторе близ  Диканьки» , Портрет» –  и так далее…

Так что и у нас, на нашем  «Хуторе» тоже не без этого..

Вникайте!

Ж.М.

***

  Сергей Воронин.

Анатолий Чесно-блаженный.

или

 День  Зачатия Иулиана Низвергателя.

(Рассказ-быль.)

Где-то году в 1998-м я случайно познакомился с ульяновским поэтом Чесноковым, который в городской литераторской среде считался почти блаженным.

Я тогда этого не знал и повстречался с ним в здании засвияжского книжного издательства на Пушкарёва. Я в тот год закончил писать свою большую книгу под названием “Великолепная Воложань, или Сатана” и искал способ ее издать – и подешевле. Но это оказалось делом очень хитрым: одно издательство, что на улице Гончарова, прочитав мою рукопись, решительно отказалось печатать ее вовсе! Ее редактор, видимо, человек очень религиозный, с каким-то даже озлоблением заявил мне, что ТАКОЕ про священников писать, а уж тем более печатать – ни в коем случае нельзя!.. Руководство другого же издательства, напротив, мне ответило, что они напечатают абсолютно ВСЁ!!! И даже не взяли мою рукопись на предварительное прочтение для цензурирования, поскольку всякую цензуру в России при Ельцине отменили напрочь! Однако только лишь за компьютерный  набор текста это издательство заломило такую неприподъемную цену, что я опешил! Не зная, что делать, я обессиленно сел в конце издательского коридора и раздумывал, что же мне теперь делать?..

Мои мечты об издании моей самой первой книги рассыпались в прах! И тут ко мне подошел очень странного вида человек – одетый в какие-то очень старые потрепанные вещи, на ногах – почти лохмотья, с 2-х недельной щетиной на лице, с огромной гривой седых нечесаных и поэтически торчащих во все стороны красивых кудрей. С туго набитой потрепанной старинной хозяйственной сумкой.
– Здоров! Ты что тут делаешь? – безо всякого предисловия спросил он меня так, будто мы с ним были давние приятели, хотя я видел его впервые.
– Да вот… – начал было я, но он тут же прервал меня:
– Ты кто? Поэт? Писатель?
– Сам не знаю…
– Что хочешь напечатать?
– Книгу.
– Стихов? Прозы?
– Прозы. Роман. Большой.
– Ну, значит, писатель. Ну и в чем проблема?
– Так ведь вот… Заломили за набор такие деньги!
– А ты почему хочешь набирать у них? Обратись к Кузнецовой. Там в пять раз дешевле. Я сам только там набираю. Знаешь Кузнецову?
– Нет.
– Сказать адрес?
– Скажи.
– На Льва Толстого, 54, 4-й этаж. Скажи, что ты – от меня. Для меня они всё сделают.
– А ты кто?
– Я – Чесноков. Анатолий. Поэт. Меня здесь все знают. Слышал обо мне, наверное?
– Нет… – честно признался я и осёкся, потому что своим незнанием как бы выразил неуважение к нему.
– Ну ничего… – успокоил он меня. – Еще услышишь… Ну, успехов тебе! Удачи! – и он совершенно по-хозяйски дернул за ручку двери ближайшего к нему кабинета и вошел вовнутрь него, где, судя по восклицаниям, его встретили радостно как старинного друга.
Я поступил так, как посоветовал мне мой собеседник, и действительно набор текста вышел для меня очень дешево. Я хотел хоть как-то отблагодарить Чеснокова за оказанную мне помощь, но он пропал, а спрашивать о нем кого-либо я не решался. Общедоступного и дешевого интернета в те времена тоже еще не было, так что о нем я не знал ровным счетом ничего. И я встретил Чеснокова лишь спустя год: он шел по центральной улице нашего города – Гончарова, с уже привычным старинной хозяйственной сумкой, хотя стояла уже холодная осень, был в еще более дряхлой и легкой одежонке, совсем не по сезону, и, что самое страшное – босиком!.. Он еще более опустился, состарился… И он, конечно, не узнал меня. Но зато я узнал его сразу и радостно протянул ему руку и напомнил о себе. Он очень обрадовался встрече! Он вообще был человеком общительным и его душа была нараспашку буквально перед каждым встречным, кто проявлял к нему хоть малейший интерес! Вот так мы с ним и познакомились и, мне кажется, подружились – правда, ненадолго… увы… Еще я тогда испугался за его здоровье и сказал ему:
– Поехали ко мне домой. У меня есть для тебя и одежда, и обувь. Правда, поношенные, но ничего. Ну нельзя же так – осенью. Ужас!
Но Анатолий решительно отказался. И вдруг начал читать мне свои стихи – ему нужен был собеседник. У него во рту не было многих зубов, поэтому он очень шепелявил, и поэтому его стихи не произвели на меня никакого впечатления. Но я не показал ему этого никоим образом. А следом, без всякого перехода, он вдруг трагическим тоном громко произнес:

Аз есьм Аввакум!
– Что? – не понял я. – Кто ты?
– Аз есьм Аввакум!- повторил он.
Я посмотрел на него с изумлением и еще раз убедился, что совершенно не случайно он считался городским сумасшедшим.
– Почему ты – Аввакум?
– А вот смотри,- и он начал рыться в толстой папке с бумагами, которая хранилась в его порванной в нескольких местах сумке. Наконец достал нужный листок, на котором крупными буквами были написаны всего три слова: “Аз есьм Аввакум”.
– И что это значит?
– А ты прочти их наоборот, – велел он мне, – и прочитал сам: “мука вам се за”! Ну, понял теперь? – счастливо улыбнулся он своими толстыми губами.
– Нет, – честно признался я.
– Да ты что! Это значит, что протопоп Аввакум предупреждал: “Будет вам вечная мука за деяния ваши!” А ведь имя он придумал себе не сам. Его ему дали родители. Значит, их устами ведал Бог, когда они его так назвали! Вон откуда корни идут! Не он сам себе судьбу такую выбрал – Бог ему задолго всё предопределил!
Я опять ничего не понимал… Но Чесноков и не думал подробно разъяснять дальше. Он торопился поскорее изложить свою теорию до конца, пока мне не надоело его слушать:
– Тут главное – понять заранее: за какие такие грехи очередной Аввакум грозит народу карами? Так вот я и есть новоявленный Аввакум! – гордо заявил он.- Я разгадал код ближайшей истории.
– Какой еще код?
– Ты пойми! – начал он доказывать. – Наш праславянский язык уходит корнями в санскрит – в священный язык дУхов, светлых предсказателей. Прежних богов! И потому у нас почти всякая фраза помимо своего внешнего значения имеет еще свою внутреннюю структуру. Только эту внутреннюю суть нужно уловить. Это удается не всякому – лишь поэтам. И вот я и уловил! Это – мое великое открытие! – похвалился он, и рассмеялся совершенно счастливо, как ребенок.- И знаешь, какие кары грозят нам впереди?
– Какие?
– А вот об этом мой стих, – начал читать он, –
Россия летит к кровавому Марсу!
От евангелиста Марка – к социалисту Марксу.
От Владимира Великого до Владимира Иулиана.
От Владимира Иулиана – до дважды Владимира!
Я уже совершенно запутался в его речи и сделал попытку от него отвязаться и поскорее уйти.

Анатолий это понял и протянул мне листок:
– На! Возьми. Сохрани. Пригодится. Сам убедишься, что я прав. Я – Аввакум. Но моё имя с двумя “эл”.
Я машинально взял этот листок, сунул его в карман и мы распрощались. У меня была куча дел  на сегодня, и уже через полчаса я забыл о встрече с Чесноковым напрочь.

Но в конце дня, сидя в трамвае, чтобы ехать домой, я вдруг нащупал этот листок и вынул его. Выкидывать поэтическое творение Чеснокова было жалко – все-таки человек искренне старался… И я внимательно вчитался в его каракули и попробовал разобраться в них. Это было делом нелегким, потому что Чесноков мало того что был местным сумасшедшим, так он писал свой странный стих, будучи явно еще и под градусом.

Но оба родители мои – врачи. Я наслушался от них немало всяких случаев из их богатейшего жизненного медицинского опыта, так что общение с блаженными людьми не вызывало у меня никакой оторопи или брезгливости. Наоборот, я неоднократно уже и сам убеждался, что шизофреники в некоторых специфических сферах деятельности – люди чрезвычайно талантливые! Способные видеть то, что нам, обычным, ограниченным своим “здравым смыслом” человекам, и в голову никогда не придет! К тому же по образованию я – историк. И в стихах блаженного я интуитивно учуял какой-то скрытый намек на что-то важное..     Ну и что же я прочел на его листке? Первые фразы были такие: “Аз ям Аввакум”, “Огонь мя много как он овен за нево”, “Никон во грех”, “Тсе он речет”, “Огонь мя много как он овен за”…

Дальше я читать уже не стал: бред шизофреника – он и есть бред шизофреника! Однако листок не выкинул, потому что хотелось поделиться своими впечатлениями с кем-нибудь еще.

***
Вскоре в ресторане состоялась очередная встреча моих бывших институтских сокурсников, и там, когда все уже хорошо выпили, я ради прикола рассказал историю про мою недавнюю встречу с Чесноковым и прочитал его стихи и бессмысленные фразы, которые тот написал на том самом листке. Все в ответ на эту несуразицу посмеялись и тут же дали Чеснокову прозвище «Чеснок-блаженный».

Напомню, это был конец 1999-го года. А еще через месяц, вечером 31-го декабря, Ельцин неожиданно выступил по телевидению и сообщил народу, что вместо себя он назначил президентом России своего преемника..

. И уже через полчаса мне начали звонить те мои друзья, кто был на той самой нашей встрече однокурсников в ресторане, и все они с изумлением говорили, что помнят прочитанные мной стихи местного сумасшедшего поэта и теперь им стало понятно, о ком написал Чесноков-блаженный, говоря о “дважды Владимире!

Входит, блаженный действительно всё предвидел наперед?!

И все мои друзья просили меня еще раз встретиться, чтобы теперь уже всем вместе попытаться найти смысл в фразах, которые были написаны на том самом листке под стихом….

Я, разумеется, охотно согласился. И вот во время январских долгих праздников мы все встретились снова, я положил перед ними на стол писанину блаженного и мы принялись разгадывать его каракули…

****

Тут нужно немного отвлечься от основного хода событий и сообщить читателю иного рода важную информацию. А именно: найденные во время раскопок в  Великом Новгороде многочисленные берестяные грамоты содержат в себе тексты особого характера – они, эти тексты, нами, нынешними жителями России, абсолютно не читаемы! Конечно, можно разглядеть в них 10-15 знакомых слов, например, имя Анфим – фотография этой маленькой грамотки, написанной ребенком, известна многим из нас еще по школьному учебнику истории.

Но далее в этой грамотке следует сплошная белиберда. И точно так же во всех остальных грамотах – начертания многих тамошних букв нам не понятны, текст в них не разделяется на отдельные слова слова, и в помине нет никаких знаков препинания. Многие буквы древними “написателями” были с самого начала пропущены или стерты временем. Да и слова там такие, что только “репу” чешешь, их читая….

Академики, которые трудились над прочтением этих грамот, не меньше половины оригинальных текстов дополнили добавлениями лично от себя – так сказать, “по смыслу”. Многие старинные слова они обогатили новыми значениями, допрежде не ведомыми. При этом они сделали уже и совершенно неожиданные открытия: обнаружили в древнерусском языке новые падежи, склонения, окончания слов и тому подобное. То есть всякий текст на древнеславянском – это сложнейший ребус. И сотни из них не разгаданы до сих пор…

А те, что разгаданы, только кажутся таковыми. На самом деле берестяные грамоты – как женщины: они не познаваемы! Имеют даже не один, а два, а то и три внутренних смысла. И каждый исследователь находит в них смыслы и бесконечные “подсмыслы” вновь и вновь. И процесс этот бесконечен!      Точно так те  кто сегодня исследуют Библию, которая была на писана на уже давно мертвых древнееврейском и арамейском языках – сплошным текстом без пробелов между словами, без употребления гласных букв, без знаков препинания, и ее можно читать как справа налево, так и слева направо, и сверху вниз, и снизу вверх, и пропуская многие буквы и строки, и вообще как угодно. И при этом каждый находит в древнем и всем хорошо знакомом тексте что-то уж совершенно невероятное! И тем самым каждый опять и опять делает вывод, что Библия содержит предсказания абсолютно всех основных событий, которые когда-то уже произошли на земле, или им только еще предстоит произойти!
Всем этим занимается особая и крайне сложная наука – источниковедение. Такая же запутанная и таинственная, как, скажем, квантовая механика; и в ней, как и в физике, тоже масса логически труднообъяснимых допусков, “теорем”, постулатов, “биномов” и гениальных открытий! Причем для каждого нового текста приходится устанавливать новые “биномы”.

И мы, историки, с самыми-самыми азами источниковедения были более-менее знакомы, поскольку изучали ее в институте.

****

Однако перейдем к  тексту Чеснокова. Первую фразу “Аз ям Аввакум” мы расшифровали безо всякого труда: “Я есть Аввакум”. Но слово “ям” ни в коем случае не переводилось как “есть”. “Ям” скорее всего означало именно то самое, что и было написано – яму. И ничего другого. И тут мы вспомнили, что Аввакум действительно последние 15 лет своей жизни просидел в Пустозёрске в яме. И тогда фраза становилась куда более осмысленной и прочитывалась: “Я нахожусь в яме. Я – Аввакум”.
Следующая фраза была уже сложнее: “Огонь мя много как он овен за нево”. Это могло означать: “огня (вокруг меня будет) много, (и я погибну, как) он овен (т.е. как Христос, который стал жертвенным овном) за него (за Христа)”. А ведь Аввакум действительно был сожжен заживо… И тут один из нас догадался прочесть эту фразу с конца наперед. И она звучала: “Овен аз нево но как огон мя мьного”. И это скорее всего означало “овном я (стану) за него ( т.е. за Христа), но (в смысле – и) как огня (будет вокруг) меня много”.    Получалось, что данная фраза как слева направо, так и справа налево читалась почти одинаково. И если бы она была написана древними богословами, то и для них, и для всего прочего люда, который в массе своей был малограмотным, это означало бы, что данная фраза ни в коем случае не была придумана людьми, а в их уста ее вложил, без сомнения, сам Господь!
Следующая фраза была: “Никоны иконокии жог”. Как известно, патриарх Никон, выполняя волю царя, напрочь отменил некоторые старинные обряды и ввел вместо них новые, народу мало понятные. И если он видел иконы, в которых отображался прежний, теперь уже запрещенный, обряд, то грозно приказывал такие иконы сжигать безжалостно! Таким образом эту фразу можно было осмыслить так: “По приказу Никона иконы, которые (он) сжёг”. А наоборот эта же фраза читалась “Гожии к он оки ыно кин”. И это, разумеется, при некотором разумном допущении, можно было осмыслить как “(иконы), годные предстать перед его (“он”, т.е. верующего человека) очами (оки), он (Никон) тем не менее все равно кинул (“кын”) в огонь”
Следующая фраза: “Олух аке Никон” – “олух, как Никон”. Тут всё было совершенно ясно. Обратно же читалось: “Но кин как хуло”. И это могло пониматься: “Но (Никон все равно) кинул (кин), как хулу (со словами хулы, с оскорблением)”.
Следующее: “Ясм Иуда реще” – “я есть (есьм) Иуда (он) речет”. В обратную сторону читается: “еще радуимся”, т.е. “(мы) тому еще и радуемся”!
Следующее: “Никон во грех” – т.е. “Никон весь целиком находится во власти греха”. Обратно же читалось почти нецензурно: “Х…р го…но кин (в смысле – кинул)”! Ну, тут нам, нынешним, и сегодня ничего дополнительно объяснять не надо!
Далее фраза: “Тсе он речот” – можно перевести: “Так он говорит”. В обратную сторону читается: “То черно ест” – “это есть чёрное (богопротивное дело)”.
Далее фраза: “Россиям выше ешыв мя и ссор”. Это могло означать: “всем Россиям (и Великороссии, и Белой, и Малой Руси – Украине) нужно быть выше ешив , “мя”, (то есть – “меня”, Аввакума, моих проблем) и прочих внутренних раздоров”. И наоборот эта фраза читалась абсолютно точно так же, как слева направо! Это был классический палиндром.
Далее: “Яма ны се Исусии”. Это можно было расшифровать как “Эта (“се”) яма есть ныне наказание мне от Иисуса (за грехи мои)”. Обратно же читалось: “Иисусие сына мя” – то есть: “Меня – сына Иисусова”.
Далее: “Наглоболган те ересь сереет ямно”. Тут для расшифровки нужно проявить уже куда бОльшую фантазию: “(Наш истинный Бог) нагло оболган, и та ересь (Никонова) сереет (чернеет), как яма (“ямно”). Справа налево фраза читается ПОЧТИ так же.
Далее: “Аз есм Иуда реще” – “(Никон) говорит: “Я есть Иуда”! В обратную сторону читается: “Еще радуимсе за” – “Еще (и поэтому Никон призывает всех) радоваться “за” (что это именно так)”!
Далее: “Обиди бо”. Ну, тут, без сомнения: “это – обидно”. И тоже – палиндром.
Следующее: “Ко Никон откуда возник он?” – “(вопрос Никону): откуда возник он”? В обратном направлении: “Но кин(ь) зов аду: кто но к инок”? Если чуть пофантазировать, то вполне получается так: “Но спроси ад: кто (этот Никон по сути, если он велит обращаться к себе как) к иноку (монаху)”? Известно, что Никон был большой сластолюбец – в смысле обожал надевать на себя яркое пышное партиаршье облачение с золотом и жемчугами, которое стоило немереных денег! Хотя оставался при этом иноком (монахом) и обязан был всегда ходить буквально во власянице или в нищенского вида черном подряснике. Следующее: “Шол ко зредь нов да там бе увретище”. (У)вретище – это грубая рубашка из волос или козьей шерсти в виде мешка. И получается по смыслу: “Шел (я)к тебе (Никону), (чтобы) узреть (в тебе что-то) новое, поскольку ты – монах во) вретище. В обратном направлении: “Ещи (ищи) (с)терву (далее опять нецензурное слово) мат(ь) ад, вонь! (Ты, Никон) дерзок (и говоришь только) лош (ложь)”! То есть здесь написано одно сплошное ругательство!
И наконец последняя фраза: “Но те Никоне бес в тебе” – “но тем самым это значит, Никон, что бес сидит в тебе”! Справа налево фраза опять содержит нецензурное слово. И по смыслу звучит примерно так: “Никон допустил в себя беса и тем самым Никон сношает сам себя (и свою душу). Но бес все равно кинет (обманет) Никона”!
Мы все этой расшифровкой были поражены! Если Чесноков всё это придумал сам, то он – великий мастер слова! Истинно непревзойденный поэт!

И тут я вспомнил загадочную фразу Чеснокова: “Моё имя с двумя “эл”. Его звали Анатолий. С двумя “эл” получалось “Анатоллий” – бессмыслица. И тут я догадался, что две буквы “л”,если написать их слитно, можно прочитать как одну букву “м”. И тогда получалось – “анатомий, анатом”! Так он в действительности и был анатомом слов – разделял их на части и изучал каждую в отдельности.
****
После всего случившегося мне очень хотелось повстречаться с нашим новоявленным, нынешним блаженным – переговорить с ним о многом.

Но теперь Чесноков куда-то исчез… И надолго. И прошло много лет, пока я вновь не встретил его – на этот раз уже не в Ульяновске, а на ежегодном Пушкинском празднике в селе Языково, недалеко от деревни Теньковка, где жили его родители и где стояла доставшаяся ему от них в наследство старенькая и уже очень плохонькая избенка.

На пушкинский праздник по традиции приезжало много    начальства из Ульяновска-  и наш блаженный поэт по этому случаю был одет очень прилично – в костюм на удивление красивый, купленный им явно намеренно: для парадных выходов, совершенно новый! Был он в белой рубашке и с галстуком – ну прямо как на свадьбу! Он, еще более шепелявя, читал со сцены народу стихи, и было заметно, что здесь его все знали и уважали. Когда он отправился гулять по огромному заросшему буйной зеленью парку и тем самым остался на какое-то время в полном одиночестве, я окликнул его, и он опять узнал меня. Мы поздоровались как старинные друзья. И я с радостью сообщил ему, что вместе с бывшими однокурсниками мы таки разгадали его необычные тексты.
– Да? Вот как! – удивился он и обрадовался. – Хорошо! А я-то, грешный, сначала подумал, что ты мой листок выкинешь.
– Ну что ты! Как я мог! – успокоил я его.
– Ну, ты – молодец! Спасибо, что так…- и вдруг ни с того ни с сего улыбка сошла с его лица и он ушел глубоко в свои потаенные мысли и сказал задумчиво вслух:  Я – Аввакум! Я не протопоп, но все равно я – Аввакум… Я докажу… докажу… всем!..
– Что ты докажешь? – не понял я.
Он очнулся и с прежней улыбкой ответил:
– А? Ты о чем? Я – так… это я про себя… А еще ты смог понять, что Никон – это от греческого “ника”, что значит,”победа”?
–  Конечно. Я же как-никак – историк. Это всё – мой хлеб.
– Молодец! – опять похвалил он меня. – Но только вопрос: победа над кем? – И сам же мне объяснил:

– Ты только вслушайся во внутреннее звучание слова: Ни-кон… и-кон…
– Победитель над иконами! – догадался и я тоже.
– Верно! Над старинными иконами, которые он объявил старообрядческими. Так что в язык надо вслушиваться! Он нам дан от ариев… А они были почти как боги!
– Где ты пропадал столько лет? – наконец спросил я его.
– Путешествовал. По Сибири. Вообще – по России.
Я не стал спрашивать, откуда он взял на это деньги. Он никогда не работал, поэтому их у него никогда и не было. Так что ясно, что где-то он добирался на попутках, где-то шел пешком… иногда по привычке опять же босиком… На пропитание себе выпрашивал у всяких там встречных-поперечных, или стоял в церквях на папертях, или по мере необходимости трудился на поденных работах.
– Чем ты сейчас занимаешься, что пишешь? – поинтересовался я.
– Гложет меня одна мысль…- отозвался он.
– Какая?
– Ты не поверишь… Станешь смеяться…
– Нет. Говори.
И  тут Чесноков  выдал совершенно новую идею, которая могла прийти в голову только человеку уж явно блаженному! – Ленин родился у нас. В Ульяновске. Да?
– Конечно. А кто в этом сомневался? – усмехнулся я.
– Да ты послушай до конца! – недовольно отмахнулся он от моего замечания. – Но сюда его мать приехала уже беременной. Приехала из Нижнего Новгорода – там они до этого жили.
– Ну так что ж?
– Значит, он был зачат в Нижнем. И это важно! Вот я и думаю: нам теперь надо установить новый российский национальный праздник – День его Зачатия.
– Кого?
– Ну, Ленина! Кого же еще, – удивился он моему непониманию.
– Зачем?
– А ты посмотри сам. Родился он 22-го апреля. Так?
– Ну.
– Значит, зачат был 22-го июля.
– Да, согласен. Ну и что с того?
– А то! Ты понял, в честь кого у них у всех фамилия была – Ульяновы?
– Я так понимаю, что в честь Юлия Цезаря, – вдруг догадался
– Ну точно! – рассмеялся он. – Ты ж рассуди сам:Ульяновы – от имени Иулиан. А это – уже от римского Юлия. От императора! Нашему Владимиру на роду было написано – стать новым императором. Он им и стал! Советским императором. Но сама-то Россия от этого не исчезла. Нет! Да и имя-то у него было какое! Владимир! Как у первого крестителя Руси. Ну всё в нем совпало – и имя, и фамилия! Значит, таково ему было предписано Богом – стать новоимператором! И я в его прежнюю веру – верую! А в новую веру, нынешнюю – в маммонну: нет! Я стал как Аввакум! Я – против царя! И их новой веры! Да! – заявил он решительно.
Мы надолго замолчали…
– Был я недавно в Нижнем – специально туда сходил, – наконец сообщил он.
– Зачем?
И показали мне там место, где Ульянов наш Ленин был зачат.
– И где же?
– Представь себе, в университете – что на центральной площади Минина, прямо возле их Кремля. Прямо напротив. В том университете тогда работал его отец, там же была у них комнатка, где они все и жили.
– Это всё интересно, конечно. Но так и что же из всего этого следует?
– Для меня Ленин – как новый Христос! Великомученик! И при нем был Великий Советский Союз!! – И если мы празднуем, как у Христа Рождество, день рождения Ленина, так давайте отмечать, как у Христа, тоже и день его зачатия – Зачатия Ленина, новоявленного Иулиана Низвергателя! 22-го июля.
– Да-а… – пораженный этой смелой идеей, лишь смог ответить я на это. – Необычное предложение!.. Даже очень… Коммунисты тебя, конечно же, поддержат! Тут и сомневаться нечего. А вот власти тебя не поймут… Нет! Сумасшедшим обзовут! И народ – тоже… того…
– Что – “того”? – насторожился он.
– Ну… как тебе сказать… Одна часть народа пойдет за тобой. Это точно. А вот другая – нет! И таких будет немало. Хуже того – назовут тебя буйным! И сами же доставят тебя в психушку!
– Ну и что! Я там, кстати, уже лежал…
– Ну так тем более… Зачем тебе это на всё надо? Ты и так живешь очень трудно…
– Да плевать! – вдруг почти закричал он. – А я верю! Верю!
Во что?
– Что, если соединить их воедино, то произойдет реинкарнация! Метемпсихоз. Великое переселение душ. Будет возрождение!
– Возрождение чего?
– Великой Русской империи! Как при Ленине. Только их нужно соединить вместе.
– Да что соединить-то? – не унимался я.
– Место его зачатия и его рождения.
– Да как же их можно соединить, если Нижний вон где, а мы – здесь?!
– В том-то и дело, что это совсем и не проблема! – вдруг радостно сообщил он. – Для того я туда и мотался! Я разбросал внутри их университета земельку, которую взял возле нашего домика, где Ленин родился, внутри Мемцентра. И отломил от их университета несколько кусочков.
– Как это – отломил?
– Ну, как-как, – удивился он моему непониманию. – Очень просто. Молотком. Отколол от здания.
– А где ты его взял, молоток-то этот?
– Ну, где-где… С собой, конечно, привез. В сумке. Затем и ездил к ним. – Я – как Аввакум! – вновь повторил он. – Я докажу! Всем это докажу!.. Пострадаю!.. На огонь пойду! Себя не пощажу… – опять ушел он в свои мысли… Да… О чем это я?.. – вдруг вновь опомнился он.
– О молотке, об университете, о Ленине…
– Ну да! Ну и вот… Нашу земельку-то, где он родился, я разбросал там, где он был зачат. А эти камешки, где он был зачат, я привез к нам, чтобы закопать их здесь, где он был рожден…

И он вынул матерчатый мешочек, внутри которого лежали несколько самых обычных мелких камней. Он взял один из них и протянул его мне,

– На вот. Возьми. Если мне не удастся, то сделай это ты. Ладно? Обещаешь?
– Что сделать-то?
– Закопай их на лужайке.
– Какой? Где?
– Да фу ты, боже мой! Я ж тебе уже объяснил: внутри нашего Мемцентра. Возле домика, где Ленин родился.
– А ты сам-то чего не закопал?
– Да пробовал я… пытался… Да всё бестолку… Только нагнулся, чтобы земельку на той лужайке расковырять совочком, как тут же – передо мной ФСБэшник! Возник прямо из воздуха!.. Чтоб мать его! Ну, и сграбаздал меня! Хотел обвинить, что я пытался заложить взрывное устройство! Замедленного действия. Мину!.. Под домик. Представляешь! В управление меня привезли! Допрашивали… Долго… Еле от них всех потом отделался… Думал, вообще посадят… Так-то вот! Так что попытайся теперь закопать и ты тоже. Ну, и я, конечно, еще раз попытаюсь… Да только опять меня схватят… Я ж – подозрительный… все время пьяный… и теперь уж мне точно срок дадут – за вторую неудачную попытку… Я у них теперь занесен в их черный список! Так что… Сам понимаешь… Ну так как? Сделаешь? Закопаешь? Замётано?
– Зачем закопать-то?
– Ну так как же! – вдруг совершенно по-детски обрадовался он. – И тогда произойдет полный обмен энергией! Случится великая реинкарнация! Как об этом написано у древних ариев! – опять ушел он в свои мысли.
На том мы с ним и расстались… Дальше с ним беседовать было уже бессмысленно – видимо, он до этого успел уже хорошо принять на грудь. Но пока крепился. А тут на солнце его окончательно развезло, и он уже не понимал, что он говорит и кто перед ним…

И мы расстались…

И уже навсегда…

****

Через несколько лет я узнал, что Анатолий вернулся из Ульяновска на свою малую родину, в Теньковку. И опять там не работал, постоянно пил, но тем не менее неуклонно день за днем писал стихи!
И совсем не случайно он называл свой дом ямой. Как потом я увидел, его избенка действительно стояла на склоне, как бы в яме, “на болоте”, как говорил о ней сам Чесноков. И каждую весну в разлив ее затапливало.
И вот как-то в праздник 8-е марта 2010 года, уже в ночь на 9-е, он сгорел в своей избе… Следствие сделало вывод, что это произошло вследствие загорания постели от не потушенной сигареты: дескать Анатолий опять напился и уснул с сигаретой во рту…

Да что оно понимает, это глупое следствие! Ей, полиции, лишь бы только поскорее дело закрыть да благополучно отчитаться, чтобы потом премию получить. А я уверен, что Анатолий все-таки исполнил свое давнишнее обещание и повторил подвиг Аввакума – сжег себя! Ведь все-таки он был – поэт! Человек слова! Философ большой идеи!
***

Камешек, который он мне когда-то дал, я положил в стол и много лет сберегал его как память. Разумеется, подойти к Мемориалу и копать там в земле на лужайке я опасался…

Но осенью 2019 года Мемориал обнесли забором и закрыли на долгий ремонт. И тогда я свободно прошел к дому, где Ленин родился, и наконец-то выполнил последнюю просьбу поэта: закопал в землю камешек с того места, где наш знаменитый Иулиан Низвергатель был зачат.

И теперь я жду чего-то… Может, и впрямь произойдет долгожданная реинкарнация и появится новый вождь, который возродит Великую Империю?
Дай-то Бог…