В июне 2021 года Дмитрий Вавилин сменил Сергея Панчина на посту главы Ульяновска. На прошлой неделе депутаты Гордумы приняли отчет мэра, и аккурат после него мы встретились с градоначальником и задали вопросы, которые подводят определенный итог и раскрывают подоплеку некоторых решений городской власти. Многие из них носили открытый характер – и выбор главой города акцентов рисует дополнительную картину. Почему сейчас город убирают уголовники? Что тормозит реформу общественного транспорта? Как мэр намерен закрыть дыру дефицита в сотнях врачей и учителей? Также Вавилин рассказал, за счет чего нам уже удается приостановить отток молодежи, к какому году Ульяновск станет городом-миллиоником и чему можно поучиться у Самары. В завершающем блоке вопросов глава города ответил, чем отличаются губернатор Морозов от губернатора Русских, когда он смог прочитать последнюю книгу и что предпочитает в качестве основного источника обратной связи.

– Прошел год вашего “включения”. Понятно, что будучи на региональной должности вы уже видели и работали с хозяйством города. Как бы вы его охарактеризовали? Панчина критиковали достаточно много. Ваша точка зрения, что в городе было запущено или, наоборот, развито на тот момент?

– Я бы сейчас вообще не охарактеризовывал фигуру Панчина как и любого предшествующего мэра. Всё слишком зависит от условий, в которых ты работаешь, от взаимоотношений, которые у тебя сложились или не сложились с областной властью. Ведь основная проблема города в том, что нужны деньги для его содержания: своих денег у нас всего 35%, на 65%  зависим от региональных и федеральных средств. Поэтому если у тебя нет взаимоотношений с “Белым домом” (а такие ситуации были) то мы понимаем, что город будет отрезан от большей части дотаций по разным причинам, и город просто не будет нормально жить. У Панчина были великолепные отношения с Морозовым, с правительством. Я как региональный министр транспорта ещё в то время всегда приоритет работы отдавал городу. И реально многое строилось на личных отношениях. Не стесняюсь вспомнить: ставил задачу своему министерству – каждый год на город из областного бюджета выделять как минимум миллиард. Дороги мы привели в порядок. Зачем ставить это в заслугу одному руководителю? От него требуется наладить и поддерживать хорошие отношения с регионом.

Второй момент – большое количество накопленных проблем, но накоплены они не Панчиным. Проблемы по уборке снега были и при Гаеве, и при Ермакове. В этом году снега было много, хотя мы готовились и купили новую технику. Сегодня мы столкнулись с тем, что в городе физически не осталось дворников и косится 20-25% от обычных объёмов. Мы увеличили штат, выделили дополнительные деньги на фонд оплаты труда, но люди не идут на эту работу с зарплатой в 19 тысяч рублей. Решили использовать нестандартный метод – привлекать заключённых. Сейчас есть новый вид наказания – принудительная работа. Даже заключённым за преступления средней тяжести могут предложить работу в городе и проживание в общежитии, а работу – там, где укажут городские власти. И люди отлично работают, потому что появляется возможность находиться в социуме, выходить в город, к заключенному родственники могут приехать, на выходные дают по 4 часа в день побыть дома, пообщаться с семьёй, по ГК РФ предоставляет 10-дневный отпуск на территории страны. У них жесточайшая дисциплина: есть запах – обратно за решётку, дисциплинарный проступок – за решётку, жалоба от руководства или работодателя – за решётку. Даже за небольшие деньги люди работают идеально. Такие заключенные сейчас сидят в ИК-9, мы пока 20 человек для себя взяли. Они, как правило, хорошо обеспечены –  ездят на работу на своём личном транспорте. Ну всякое бывает – кто-то по пьянке оступился, бизнес не туда повёл, кто-то кого-то сбил, преступления против личности. За всю историю этой практики только двух человек вернули обратно: наркоторговца, который заново начал свою систему отстраивать, и второй – рецидивист – совершил убийство. Сейчас нужно срочно набрать 400 человек, где я их возьму? Вот и пошёл туда, говорю, “мужики, помогайте”. Практика нестандартная, потому что дать сейчас дворникам зарплату 40 тысяч мы не можем, а на 20 тысяч  никто не пойдёт.

Раньше была выстроена такая система, что за каждым муниципальным предприятием были закреплены по 20-30 дворников, так как в бюджете не хватало на них денег. Сегодня все МУПы  – в предбанкротном состоянии. И довели их до этого состояния не Панчин и не Вавилин. Проблемы копились не год, не два, не три. Кто сейчас не банкрот? УльГЭС? “Водоканал”? Предбанкроты. “Теплосервис” – банкрот. Все остальные – с очень тяжёлой кредиторской задолженностью. Напрягать их ещё этой работой – не тот путь.

Поэтому я бы охарактеризовал так: город – реально благоустроенный, содержится на достаточно хорошем уровне. Много накопленных системных вопросов, которые требуют системных решений. Особенность предыдущей городской власти была в том, что она, практически, не занималась вопросами развития, ими занималось правительство. И все те новые объекты, которые появлялись в городе, инициировало правительство. Мы сейчас действительно генерируем очень много инициатив, получаем федеральные деньги минуя областную власть. Не ждём, когда нам принесут, а проходим весь путь со своим проектом. Приходим к губернатору, докладываем о том, что всё отработали, нужна политическая поддержка. Губернатор звонит – проект состоялся. За этот год, может, мало что сделано во вне, хотя и там есть чем гордиться, но внутри было только заявок подготовлено на 30 миллиардов рублей. Я на докладе озвучил лишь часть. Сейчас начинается реализация.

– Что стало приоритетом? Понятно, что ваша профессиональная и профильная тема – транспорт. Но на отчёте у депутатов прозвучало, что заявленная реформа идёт медленно. 

– Изменения в транспорте всеми воспринимаются очень болезненно: и жителями, и перевозчиками. Любое изменение в транспортной схеме – это однозначно больно. Либо интервал увеличится и тогда жителям неудобно ехать, либо изменение маршрута и для перевозчика это означает “ты мне в карман залез”,  тут же возникает реакция против. Только этим обусловлен такой медленный темп изменений. Хочется революции, но здесь мы ее совершать не будем. Будем идти эволюционно, как у доктора, – “не навреди”.

– Что, кроме транспорта, – стратегическое? Что было поставлено задачей и как акценты сместились через год?

– В первую очередь перед соцблоком была поставлена задача проведения большой воспитательной работы среди детей и молодёжи. Нужно вернуть в школу патриотическое воспитание. Патриотизм – это и наш завод, наша земля, наш парк, наш сквер. Большую работу обозначил и главный показатель – количество детей, которые будут покидать Ульяновскую область, поедут учиться в другие города. У нас отток приостановился: если в 2020 году – 34% детей после 11 класса уехали учиться в другие города, то в 2021-м уехали 22%. Уже динамика, но тогда она во многом была обусловлена ковидом. Сейчас многие перешли и попробовали дистанционное образование и поняли, что можно никуда не уезжать. В этом году эти 22% целенаправленно сбиваем до 15%. Мы понимаем, что уезжают, в первую очередь, высокобалльники –  элита, которая должна тащить и развивать город. Мы поставили конкретные цели, сделали конкретные шаги и сами не ожидали, что получится. Первоначально образование было в “позе”: это нельзя, то нельзя, это не получится. Сегодня первые мои соратники в этой работе – Управление образования и директора школ.

У нас мощнейший дефицит медиков и педагогов – в школах не хватает порядка 300 педагогов, в больницах нет врачей. Сейчас поликлинику будем строить – врачи нужны. Вузы сильные, а выпускники уезжают. С февраля мы начали собеседования внутри классов – учителя и директора поняли, кто куда планирует поступать. Мы договорились с вузами и предложили отличникам и хорошистам поступить на целевое обучение в УлГПУ. И всё –  человек теперь не думает, как ему ЕГЭ сдавать, потому что уже зачислен в наш пединститут или на медфак. И таких цифр я не ожидал: думал, что под 100 наберём и уже хорошо, а в итоге договор о целевом обучении заключили 300 ребят. Они уже не поедут в Казань, они уже здесь, и это половина успеха. Дальнейшая работа –  зацепить их здесь и утащить в школу, чтобы после вуза уже не уехали. Тут и психология сработала: выпускники не переживают на ЕГЭ. Когда ты спокойно идёшь на экзамен, он легко тебе дастся – ты не отвлекаешь на него ресурсы организма. И это только один проект.

Второй проект по той же тематике запустить в полной мере не получилось, может я и сам недожал. Мы хотели делать большие экскурсии 8-11 классов на предприятия, чтобы каждый ребёнок в год посетил по одному производству. Однако от предприятий получили отказ: от кого-то по ковидным ограничениям,  УАЗ отказался пускать из-за требований по охране труда. Я им говорю: “Если мы парня в 8-10 классах не зажжём интересом здесь работать, он же к тебе сюда никогда не придёт”. А вот «Авиастар» отработал просто на «ура» просто –  мы туда школьников толпами сейчас водим. Также про каждое предприятие у нас снят ролик от 10 до 30 минут, их на уроках обществознания и внеурочках показывают детям. А потом, как бонус, они выезжают и смотрят уже своими глазами. Но мы недожали и пропустили через эту программу малое количество детей. Я этому направлению уделяю времени больше, чем, даже, транспорту.  Нам нужно молодёжь заинтересовать остаться здесь, в Ульяновске.

В этом году Митрофанова (вице-мэр Ульяновска – прим.ред.) «вешается», но у неё задача – каждый выходной насытить яркими мероприятиями для выпускников вузов и школ. Мы неслучайно на Свияге у «Аквамолла» реализовали проект вместе с Рябовым. Сейчас куча мероприятий, одно за другим: День России, Сабантуй, Универсиада… Да, городу приходится вкладываться, но окупится всё лет через 5-10, может через 15, но уже сегодня молодёжь, надеюсь, к концу лета скажет, что в этом году программа была лучше. Мы за это лето хотим привезти две реальные топ-“звезды” и просто на Соборной площади поставить большую сцену для концерта. Сделать не 1000 концертов в ДК “Губернаторский”, а один большой бесплатный для всех желающих. Тем более это важно после пандемии.

– Что ещё бросается в глаза в работе – мы часто “изобретаем велосипеды”. Муниципалитет в своей деятельности – это шаблон, рабочая машина. Насколько работает обмен опытом, взаимодействие с другими городами, горизонтальные связи?

– Это как раз то, чего сейчас в полной мере недостаёт. Месяц назад я был в Москве и в Фонде развития городов попросил, чтобы такие встречи между мэрами проводились как можно чаще. Не хватает таких связей, изучения опыта, на многое открываешь глаза, многим делишься сам. Потому что то, что уже сделано в нашем городе, сделано далеко не везде.

Две недели назад я ездил в Ижевск, там проходило заседание Ассоциации городов Поволжья. Выхлоп с нее был такой: мы  отправили в Самару десант человек из десяти – директоров предприятий, учреждений по обслуживанию хозяйства, начальников управлений, троих заместителей. Там они разбрелись по своим направлениям, кто-то на второй день остался. Вернулись в Ульяновск уверенные в себе – выяснилось, что в чем-то мы оказались лучше. Но многие вещи и переняли. У нас очень много аналитики, того, что делается в других городах, вплоть до финансовых выкладок. Вот сегодня мы середнячки, а задача – выбраться в пятёрку. Но пятёрка очень плотная, потому что это миллионники.

– Это реальная задача?

– Да.

– Есть конкретный срок?

– 2025 год.

– От чего это зависит? Где нужно донажать?

– Донажать нужно в сборе доходов, здесь мы явно проигрываем. У нас, в отличие от других городов, большой теневой рынок торговли, бизнеса. И если мы этот вопрос закроем, у нас появятся дополнительные ресурсы для решения городских проблем за счёт НДФЛ. Начали добиваться по зарплатам – и в этом году, невзирая на санкции, мы плюсом к прошлому году 13% добираем. Для попадания в топ главным индикатором для нас станет уровень оттока из города молодёжи. Гнаться за показателями рождаемости и смертности – это второстепенные реперные точки. Мы должны быть лидерами по индексу качества городской среды, потому что свыше 700 тысяч населения – это уже другой рейтинг.

И деньги другие вкладываются?

– Конечно. Что мне понравилось у Самары: какой бы там ни был тяжёлый год и ситуация, у них есть правило – 25% городского бюджета должно быть направлено на благоустройство города. А у нас это 12%, и эта цифра вообще не фиксированная: на что-то обратили внимание – стали больше закладывать, не обратили – меньше.

– Вопрос про обратную связь – откуда вы получаете информацию? Соцсети, ЦУРы, аналитика? Город, в конце концов, это всегда проблема, это, по сути, быт. И мэр, как прораб – это уже шаблон и вполне понятный. 

– Каналы связи – это вот (показывает телефон). Сегодня невозможно любому руководителю спрятаться – сотовые телефоны в общем доступе и, если честно, устаёшь от того завала, который сюда сыпется. Основной канал для меня – это телеграм. Я подписан на все наши городские телеграм-каналы и постоянно смотрю – кого что интересует. И люди удивляются – неужели нас читают? Проблему скинули – мы её за день-два решили, появляется обратная связь, работает.

– К более неформальным вопросам: из чего состоит ваш рабочий быт? Панчин говорил, что просыпался в 4 утра и Ермаков в 5 уже находился в этом кабинете. Сейчас это заметно смещается и у регионального руководства, и у федералов к более “московскому” позднему графику. Как у вас?

– В 6.30 утра дома получаю сводку о том, где что произошло за сутки. Кто умер, где, кто отравился, где какая авария случилась. Первое рабочее совещание у нас каждое утро проходит в 7.30. Собираются все замы и отдельные начальники управлений, которые отвечают за оперативные вопросы. Полчаса проговариваем задачи на день, где кто проседает, какую обратную связь получили. Заканчивается рабочий день в 20-21 час. Как правило, здесь сидишь с бумагами, которые за день накопились. Документооборот безумно огромный. В этом тоже вижу ресурс, возможность освободить людей от лишней работы. Мы очень много занимается внутренней, никому не нужной перепиской. Это начальники управлений должны решать устно между собой, а мы выносим через замов на мэра, чтобы мэр точку поставил. Не может мэр везде и всё успеть. Потому начинаю наделять большими полномочиями замов, но не все готовы к этой ответственности. Делегирую начальникам управлений. По крайней мере стараюсь, чтобы люди сами принимали решения.

– О рабочем быте: что изменили в кабинете?

– Ничего не менял.

– Вообще ничего?

– Сергей Сергеевич держал в кабинете только личные вещи – награды, литературу. Я поставил только детскую игрушку – тигра, который сделан одним из детских домов. Подарок неформальный и в то же время теплом наполнен. В чём отличие моего кабинета от предшественников – у меня три стола и все они завалены документами. Это как раз нехорошо, элемент перецентрализации. К сожалению, пока так.

– Вижу портрет губернатора. Вы сами сказали, что город включён в региональную повестку, что он, безусловно, интегрирован. Город  – это приоритет региона: здесь 55%  всех жителей. Как человек, который становился, работал и делал карьеру при Морозове, в чём вы видите разницу в модели управления и подходах нового губернатора?

– Во-первых,  губернатор Русских бОльший аналитик, чем губернатор Морозов. Во-вторых,  Русских менее импульсивный, он даёт больше времени для принятия решения. Сергей Иванович обладал богатейшим опытом и чувствовал на подкорке и на кончиках пальцев, как оперативно принять то или иное решение. Как правило, основная часть из них выполнялась и решения были верные. Но были и те, которые принимались импульсивно. Алексей Юрьевич больше обдумывает решения перед принятием, я считаю, что это хорошо. Однозначно изменился режим работы. Сегодня чиновники имеют больше времени на принятие решения, меньше проводится совещаний. С одной стороны, это позволяет самому решения принимать, потому что нет этих протоколов, больших коллегиальных совещаний. Работаешь спокойнее, потому что  тебя не дёргают на совещания, где ты иной раз не понимаешь, для чего убиваешь время. Однозначно, отличия есть.

– И “без галстука”.  Вы долго работали министром, теперь на плечах город. Работа министр более формализована – он высокий, но сугубо чиновник. Сейчас больше публичности и  политической составляющей. Что изменилось в привычках? В отношениях с семьёй? Сколько остается на себя времени?

– Личного времени стало в разы меньше. С семьёй вижусь либо по ночам, за час до сна детей, либо в выходной день. Если раньше было полтора выходных дня, то сейчас остается либо воскресенье, либо его половина. Наверное, это просто специфика должности и от этого никуда не денешься. Последнюю прочитанную книжку вообще не помню. Пожалуй, та, что была “проглочена” на январских каникулах за один день. О Циолковском, о том, кем он был в глазах дочери. Да и книгой не назовёшь, скорее фотоальбом с комментариями.

Фото сделаны в ходе интервью и предоставлены пресс-службой администрации города.