— Встать! Сесть, с…ка!

— Ой, Гена, сыночек! Ой, не трогай! Я все соберу, только не бей!

Вопли и грохот из квартиры №50 по проспекту Созидателей (Новый город) не давали покоя соседке с самого утра. К тому, что за стенкой пьяный уголовник постоянно избивает свою мать, она уже привыкла. Но терпеть постоянный шум было неприятно, и она решила… прогуляться по магазинам. После обеда, когда она вернулась домой, вопли уже стихли…

О том, что приходилось терпеть несчастной женщине, знали все соседи. Это началось, когда сын Антонины Гена в очередной раз вернулся из тюрьмы и обнаружил, что в его отсутствие мать разменяла трехкомнатную квартиру на две однокомнатные и одну отдала дочери. В старой квартире у Гены была отдельная комната, теперь же ему пришлось ютиться вместе с матерью. По трезвости он это терпел, а по пьяни устраивал для матери настоящее гестапо: разбрасывал вещи, заставляя ее собирать их по полу на карачках, а сам отрабатывал на ней удары — с руки, с ноги. Едва ли не каждый раз после подобных развлечений сына женщина попадала в больницу, но все же терпела, чтобы сын снова не попал за решетку. Соседи несколько раз сами вызывали милицию. Люди в синей форме приезжали, звонили, стучали в двери, никто не открывал, и… они уезжали, ругая соседей за «ложный вызов». Потом их перестали вызывать. А мать все терпела. В последний раз она загремела в больницу в апреле месяце — с переломом позвоночника.

— Я нечаянно с балкона упала, — объясняла Антонина соседям, а через день после выписки ее лицо уже снова багровело от побоев.

МАМА ПРОПАЛА

20 апреля женское «совещание» на лавочке у подъезда отметило, что Тони Киргизовой из 50-й квартиры давно не видно. Соседка из 51 й вспомнила, что 18 апреля слышала крики из-за стенки. Соседка из 49-й предположила, что после очередного избиения Тоня сбежала из дома. Решили позвонить её дочери Свете.

— Мамина соседка позвонила мне 21 апреля, — рассказывает Светлана. — Мы с сыном в этот же вечер пошли к маме. Генка (брат, — авт.) был дома, а мама — нет. Сынишка заметил в коридоре топор, а на нем кровь. Испугался, из квартиры выбежал, кричит: «Генка бабушку убил!». Я, конечно, не поверила. Спрашиваю: «Где мама?». Генка говорит: «К тебе пошла». «А почему, — говорю, — топор в крови?». Он говорит: «Собаку рубил». А я знаю: если у него совсем денег нет, он может и собаку съесть… Пошла домой. Маму так и не встретила. Решила, что она отсиживается у какой-нибудь подруги. Через день — как раз на Пасху — снова пришла к ней. Генка сказал, что мама пошла христосоваться.

Так продолжалось еще неделю. Затем брат перестал открывать Светлане двери. Расспросив соседей, она узнала, что за эти дни мать не появлялась на лестничной клетке ни разу, и сообщила в милицию.

МОГИЛА НА… БАЛКОНЕ

28 апреля, забравшись на балкон, квартиру №50 вскрыли спасатели МЧС. Следом за ними (уже через дверь) сюда проникла оперативная группа из сотрудников милиции и прокуратуры.

— Мамина кровать была в крови, — вспоминает Светлана. — А ее самой нигде не было. А потом кто-то из следователей вышел на балкон — и вдруг все забегали…

Разворошив кучу тряпья на балконе, следователи обнаружили тело. Наверное, вот так же выглядели трупы заключенных, погибших от пыток в концлагерях. Тело женщины, пролежавшее здесь уже 10 дней, сплошь покрывали синие и багровые пятна — следы от побоев. А на голове — глубокая вмятина от удара обухом топора.

Спустя пару дней «гестаповец» Гена был задержан возле своего же дома. Прокуратура Заволжского района предъявила ему обвинение в убийстве.

Тамара Царицына