Родная земля

Всё рушится – величие и слава,

И прочно лишь одно – родная твердь.

Я здесь рождён, и я имею право

Твои пространства, Родина, воспеть.

Одна шестая – вот наследство наше,

«От Перми до Тавриды» – всё моё.

Урал, Байкал, моря лесов и пашен…

Земля?

Мы матерью вовек зовём её.

И постепенно обживали эту

Не просто так, чужую землю, нет,

И Русь Святая, ведь она не где-то,

А там, где ты оставил светлый след.

И погибали, так не зная срама,

И нам Европа, право, не маяк.

Вы скажете: Колумб или да Гама,

Отвечу я: Семён Дежнёв, Ермак.

И не понять живущим в странах, кои

За день объедешь, что гордишься тем,

Что вёрст не счесть, что сам ты также скроен,

И потому, как нам пропасть совсем?

Русская зима

Мне нравится империи размах,

Мне нравится, когда пространства много,

Когда на сотни вёрст лежит в снегах

Российская бескрайняя дорога.

Здесь песню не одну бы спел ямщик,

Здесь коль метель, так уж держись, закружит,

И что там – волчий вой иль чей-то крик,

Смотри вовсю, как бы ни вышло хуже.

Мне нравится российская зима,

Крещенские морозы и сугробы,

Её наряды и она сама

Из льда и снега самой высшей пробы.

Мне нравится, что вот он я -– такой,

Что от мороза лишь краснее щеки,

Что здоровей я становлюсь зимой,

Что с нею мы вдвоём не одиноки.

Что и я сам по сердцу тоже ей,

Боярыне, красавице, царице,

И норов крут, а всё же тянет к ней,

И так в её объятьях сладко спится.

Августовские стихи

1.

По бескрайним российским дорогам,

По бескрайним пространствам ума

Проплутал я возможно не много,

Ты, судьба, разберись уж сама.

Но узнал я теперь это царство:

Слева – лето, а справа– зима,

Сверху Некто в своём государстве,

Снизу Нечто в своих теремах.

Делать нечего здесь человеку,

Лишь скитаться внутри иль вовне,

В гору лезть, прыгать в пропасть с разбега,

Замерзать иль пылать на огне.

Я глядел как по осени листья

На ладони слетали мои,

Как обратно всесильные мысли

Возвращали их в майские дни,

Как такой же, как я, шёл куда-то

По опушке, заросшей травой,

Зная, что не вернётся обратно

И не встретится больше со мной.

2

Поля не скошены. Растрёпаны все волосы

Уже почти не светлые мои.

И ветер гнёт к земле упрямство колоса,

И для чего-то я считаю дни.

Эх, жизнь моя, как песня быстротечная,

Что ж загадать мне, чтоб сбылось потом?

Смешалась с ветром в этом поле речь моя –

Не разобрать о чём просил, о ком.

Ладони линии здесь на лице отметились –

Не отвертеться, значит, от судьбы.

Но поле, поле, мы ведь рано встретились –

Час не настал ни смерти, ни косьбы.

Давай припомним всё давно забытое,

Давай припомним августовский свет

Что первый раз в глаза мои открытые

Пролился в этом мире зла и бед,

Лицо и молодое, и красивое,

Любовью осенявшее меня,

Такое близкое, родное и счастливое

Недостижимое, как отблески огня…

Родная речь

Я вглядываюсь пристально в слова,

Которые настолько мне знакомы,

Что я, произнося их все, едва

Догадываюсь, сколь они весомы.

И русский мой язык ведёт меня,

Передавая мне как эстафету

Слова, что полны жизни и огня,

С которыми я прохожу по свету.

Дарю я благо, я благодарю,

И бог спаси – я говорю «спасибо»,

И грудень предпочту я ноябрю,

И русский рус, и кит, конечно, рыба.

И как медведь всё ведает свой мёд,

Так с немцем помирила нас берлога,

И ариев наследие живёт

В словах, которых словно зёрен много.

И что же есть язык? Ответь – душа,

История, прапращуры, величье,

Пока ты слушаешь в волненье, чуть дыша,

Простую речь, что слаще трелей птичьих.

Но вот и осень на исход идёт,

И жёлтых сводов нет уже над нами,

И пёстрыми коврами под ногами

Стелить нам путь природа устаёт.

И пусть пока на землю снег не лёг,

И стужа тоже не сжимает тело,

Но как-то всё вокруг окаменело,

И жалким кажется трепещущий листок.

Всему свой срок. Жестокости резон

Нас приучает к жалкому смиренью,

Но больно человеку и растенью,

Как будто мир наш чем-то обделён.

* * *

«А там, во глубине России…»

Н.А.Некрасов

В уездных городах, лежащих

Среди Руси не на виду,

Я, к счастью, видеть стал всё чаще

Живущую в них красоту.

Страницы летописи нашей,

Что подзабыть успели мы,

Они тем ближе нам и краше,

Чем холодней дыханье тьмы.

Неспешно подхожу к Управе..,

Здесь был приют, здесь жил купец,

Здесь верится, что русской славе

Не может наступить конец.

Пусть город не Москва, не Троя,

И пусть не знамениты те,

Кто проектировал, кто строил,

Кто жил, а что же ты хотел?

Русь – не цари и не столицы,

Она – крестьянин, мещанин,

Те русские простые лица,

Средь коих есть и я один.

Что ж, к прошлому нам нет возврата,

Но, право, многого милей

Их имена: Карсун, Ардатов,

Алатырь, Сызрань, Сенгилей.

* * *

Забудь меня. Забудь слова,

Что я сказал тебе.

Они погибнут, как листва

В холодном октябре.

Но мы, погрязшие во зле,

И не заметим их,

Тех красных, жёлтых на земле,

Резных и кружевных.

Лишь под ногами прошуршат,

Ни в чём нас не виня…

Забудь меня. Забудь мой взгляд.

Не забывай меня.

Лебяжье перо

В начале добро, а в конце серебро,

А зло посредине – и вот

Ведёт нас куда-то лебяжье перо,

Ведёт нас куда-то, ведёт.

То тащит сквозь чащу, а чаще туда,

Где мрак настоящий жесток,

Где слева – погибель, а справа – беда,

Где Мара и Чернобог.

Оно поведёт нас туда, куда чёрт

Своею ногой не ступал,

Где с мёртвой водицею речка течёт,

Где хоть ты и пан, да пропал.

Мне страшно, мне страшно, мне страшно навек,

Сестрица моя, где же ты?

Неужто где омут, обрывистый брег,

Ракитовые кусты?

Где Травич, где Зверич, где Водич и где

Суровый Семаргл-огнебог?!

Сгущаются тучи навстречу беде,

И что бы я сделать здесь мог?

Идти, всё теряя, сгорая дотла,

Сгорая, сгорая от бед,

И вот та страна, что добра и светла,

Да только меня больше нет.

Меч

Я первую рану лечил чабрецом,

Вторую лечил зверобоем.

К врагу я стоял не спиной, а лицом,

Я воин, я много стою.

Кому-то вся жизнь – то хозяйство, то печь,

А мне до погибели самой

Не меч-кладенец, а обычный мой меч

С его прямотою упрямой.

Я с ворогом бился, я нечисть рубил,

Я знаю, что значит – победа,

И верил я, падая даже, без сил –

Беда пересилится эта.

Живая вода? Не слыхал я о ней,

Вот мне ключевой бы водицы,

Что щедро так бьёт на родной стороне,

Что б пить её и не упиться.

Покуда прощайте, ждёт путь вас иной,

Уж мы не увидимся боле,

И мне вновь в дорогу и снова со мной

Лишь честь моя, меч мой, да воля.

Кузнецов Валерий Николаевич родился в 1965 году.

Работает заведующим кафедрой всеобщей истории УГПУ.

Публиковался в альманахе «Карамзинский сад», в сборниках «Золотое веретено», «С любовью трепетной».