Как можно судить по дошедшим до нас немногих документальных известиях о Богдане Матвеевиче Хитрово, основатель града Синбирска не отличался чрезмерным честолюбием, и не оставил после себя даже портрета, но тогда “парсуны” писались очень редко. Чурались верующие люди самопрославления, да и художников подходящей подготовки в России попросту не было. Были изуаграфы, иконописцы, в подчинении  Хитрово в Оружейной палате, где работал знаменитый Ушаков, но это были мастера божественного письма, и позировать такому мастеру смертному человеку вряд ли было удобно. От него осталась его усыпальница в Новодевичьем монастыре, несколько церквей, построенных его попечением. Кажется, в Оружейной палате хранится принадлежащее ему блюдо. Однако мы помним о нем и совершенно справедливо, потому что Богдан Хитрово основал по царскому указу град Синбирск, град интересной судьбы, сыгравшей в истории нашего отечества свою немаловажную роль. Но нас интересует Хитрово, не как мертвая статичная фигура исторического прошлого, но и как живой человек, своеобразный герой своего времени.

Есть люди, про которых говорят, что они родились с золотой ложкой во рту, то есть эти люди уже при своем рождении имели все, что может пожелать человек: богатый и славный в истории отечества род, любящих родителей, любовь ближних и благосклонное отношение судьбы к ним самим на протяжении всей жизни. Все, за что бы они ни брались, получается у них превосходно, они не знаю опасных болезней, словом эти люди – редчайшие счастливчики в жизни. Таким, мне кажется, и был Хитрово. Основными его качествами были неторопливость в принятии решений и рассудительность, это, видимо, и ощутил царь Алексей Михайлович, приблизив его к себе.

Со стороны матери Богдан Хитрово происходил из древнего и знаменитого рода дворян Ртищевых, благополучно переживших годы опричнины и Смутное время. Отец – Матвей Елизарович Хитрово, погибший в Смуту, принадлежал к роду выходцев еще в XIV веке из Золотой Орды, некому мурзе Едугану. При крещении в отчине рязанского князя Олега ему дали имя Андрей и прозвище Хитрый. После смерти рязанского князя Олега его княжество перешло московским великим князьям, и род Хитрых переселился в Москву. Вначале они занимали небольшие должности, но со временем вознеслись. Причина возвышения новопоселенцев определенно связана с избиением Иваном Грозным боярства и всеобщим возвышением в начале XVII века дворянства как высшего сословия России.

Раннее детство Богдан Хитрово, скорее всего, провел в родовом имении, селе Григорово близ Калуги под надзором своей матери Анны Михайловны. Учился, видимо,  под руководством опытного церковного наставника, преподававшего ему письмо, церковную историю и жития святых. Указание на то, что Богдан Хитрово знал латинский и польский языки, говорит о том, что одним из его учителей был пленный иностранец, скорее всего поляк. Большое значение в жизни мальчика имело ежедневное посещение церкви, изучения правил поведения в храме, значения обрядовой стороны богослужения, ибо без этих знаний молодому человеку в то время было просто  немыслимо сделать карьеру. Безусловно, у него был опытный наставник в обучении воинскому искусству. В те времена никого не удивляло раннее взросление юношей. Совсем юношами командовали русскими полками молодые воеводы и добивались побед. Например, Александр Невский. Молодым, совсем юнцом, занял отцовский трон царь Алексей Михайлович. В то время на обучение и нравственное возмужание молодому человеку из богатой семьи давалось совсем мало сроку.

Видимо, по решению Ртищевых и Хитрово молодой Богдан пятнадцати лет был определен стряпчим при государе (стряпать – это дело делать, по-старорусски).

При царе Алексее Михайловиче вся государственная жизнь, а значит, возможность выделиться, сделать карьеру, сосредоточивалась в Кремле. В нем в постоянном коловращении ежедневно обитали тысячи людей, и их значение определялось тем, насколько близко они находились от трона. По сути, все, начиная от простого стряпчего, кончая ближним боярином, были холопами царя-самодержца. ” Вся эта служня обязана постоянно быть налицо при великом государе, – сообщает историк С. Соловьев. – С раннего утра собирается она ко двору, старики едут в каретах, зимой – в санях, молодые верхом”. Так же с пятнадцати лет начал делать и Богдан Хитрово. В Кремль все входили пешими. “Войдем за ними во дворец, – говорит историк, – там обнаружится различие по степеням знатности и приближения к царю. Толпа не идет далеко, останавливается на постельном крыльце, на обширной площади его. Здесь мы видим стольников, это дети отцов, которые знатны по чинам, а не по происхождению. Их будет человек пятьсот, главная их служба во дворце – носить кушанье к царскому столу при торжественных обедах, их же отправляли посланниками к иностранным дворам, воеводами по городам и в приказы. Стольники, стоящие здесь, назывались “площадными”, в отличие от “комнатных”, детей более знатных особ, более приближенных к царю отцов”. Богдан Хитрово три года проходил в стряпчих, то есть выполнял мелкие разовые поручения.

Богдан Хитрово проявил столь высокие качества, что через три года стал стольником “при крюке” в царской комнате, то есть допускал к царю просителей и востребованных по какому-нибудь поводу. Теперь от стольника Богдана Хитрово зависело очень многое. Во-первых, он всегда присутствовал при обсуждении всех вопросов; во-вторых “крюком” распоряжался он и мог одного допустить к царю, а другого попридержать, не докладывать о нем государю. Интересно, что люди “”при крюке” сохранились в нашем государстве и умножились миллионократно. У царя Алексея Михайловича был один референт “при крюке” Богдан Хитрово, сейчас же референтов “при крюках” имеют все чиновники. Но тогда вполне хватило для этой работы и одного человека.

Надо думать, что за годы своего стольничества Богдан Матвеевич Хитрово в совершенстве постиг все навыки византийского царедворца, которое культивировалось при дворе русских царей, но сделал для себя правильный вывод: не соединяться, ни с кем ни в какие кружки и союзы. Не говорить про других ни хорошего, ни плохого. В разговоре со старшими не выпячивать свое многознание. Быть истовым богомольцем.

Однако всех этих качеств явно не хватало для того, чтобы получить чин окольничего, а затем боярина. Для достижения этих высоких званий стольник должен был совершить то, что имело бы государственное значение. Возможно, при содействии видного боярина князя Андрея Вяземского Хитрово получил назначение на пост полкового воеводы в городе Темников. Это был захудалый городишко, но вся соль назначения состояла в том, что полк выдвигался на новую Корсунско-Синбирскую черту и с приданными ему работными людьми сначала должен был обустроить линию Сурский Острог-Корсун, затем Корсун-Синбирск, со строительством города-крепости Синбирск. Это было уже большое государственное дело, успешно выполнив которое, Богдан Хитрово мог рассчитывать и на повышение своего статуса как государственного мужа.

За Корсун и строительство Засечной черты воеводе Хитрово был дан чин окольничего, 62 рубля, увеличен поместный оклад на 25 четей, пожалована вотчина у Царева Сенчурска на пятьсот дворов. В связи с получением чина окольничего Хитрово пришлось “,местничиться”, с Дубровским. За “нескромные наветы”, на Богдана Хитрово, царь отправил Дубровского для “думанья” в тюрьму, а окольничество Хитрово “сказал” дьяк Волюшенинов.

Неизвестно, насколько времени застрял бы Хитрово в Синбирске: работы там по сооружению кремля, посада, продолжению засечной черты на заволжской стороне только начинались и в перспективе могли продолжаться не менее пяти-семи лет. Но летом 1648 года случилось невиданное доселе царем Алексеем Михайловичем – бунт, в котором приняли участие и чернь, и посадские люди, и часть стрельцов и солдаты Шепелевского полка. Государь, знавший до этой поры о народных возмущениях понаслышке, лицом к лицу столкнулся с обезумевшие и озверевшей толпой, которая жаждала грабежа и крови.

Возможно, по молодости лет, видя народ смиренным и богобоязненным в дни церковных выходов, Алексей Михайлович считал, что его подданные не способны на кровопролитие и смело вступил в бунтовщиками в переговоры, но ошибся в своих предположения. В следующие дни толпа растерзала его приближенных, и царю удалось со слезами на глазах вымолить жизнь своего воспитателя князя Бориса Ивановича Морозова. Все это не могло не потрясти до основания душу молодого царя, и хотя он не превратился в подобие Ивана Грозного, но, наверняка, понял, что кнут для увещания подданных более действенное средство, чем слова. Затем последовал бунт в Пскове, затем Медный бунт,  и, наконец, восстание под водительством Стеньки Разина. Кстати сказать, этим восстаниям советская историография и историческая литература уделяла слишком много места, что искажало смысл царствования Алексея Михайловича.

В трудные минуты жизни человеку свойственно становится прозорливым. И оглянулся государь Алексей Михайлович во время бунта вокруг себя и увидел очень немного людей, истинно ему верных. Многие бояре и окольничие толпились, как гуси, в царских сенях, но никто из них не предложил ничего полезного, даже хорохористый тесть Илья Данилович Милославский примолк. Вполне возможно, что в это трудное время он и решил вызвать Богдана Хитрово, которого знал уже много лет и на чью верность мог вполне положиться.

 

После участия в Земском соборе, известного тем, что на нём было принято Уложение, ряд статей которого окончательно закрепили крепостное право в России, Хитрово испросил у государя длительный отпуск и несколько месяцев посвятил устройству своих вотчин, число которых постоянно росло: жаловал окольничего царь, и он сам вёл куплю-продажу своих сел и деревень, с неизменным прибытком своей казны. В июле 1649 года Богдан Матвеевич был поставлен во главе Челобитного приказа, затем в июле 1651 года ему был доверен один из важнейших приказов – Земский, ведавший делами стольного града, ещё не конца успокоенного после кровавых событий Соляного бунта.

В Земском приказе,  размещавшемся возле Московского кремля в громадной избе, где рядом с крыльцом и на земляной крыше стояли по две всегда готовые к бою пушки, решались самые важные вопросы городской жизни: надзор за мерами веса и объёма товаров, продаваемых на бесчисленных московских торгах, уплата с них пошлин, запись всех домов и земельных участков, какие в Москве продаются и покупаются, сбор налогов на жильё, воротные, мостовые, крепостные деньги, надзор за общественным порядком на улицах.

С именем Хитрово связано устройство Новой Немецкой слободы. Иностранцы проживали в Москве издавна. При Василии III они были поселены отдельно от русских в Замоскворечье, где им, в отличие от москвичей, разрешалось пить вино, поэтому это место называлось Налевки. В Смуту иностранцы расселились по всему городу. «Московиты относятся терпимо и ведут сношения с представителями всех наций и религий, как-то: с лютеранами, кальвинистами, армянами, персиянами и турками» – отмечал Олеарий в своём «Путешествии в Московию». Добавим, что русские нетерпимо относились к иудеям и католикам. Наиболее благожелательными были отношения с лю-теранами и кальвинистами, те имели в Белом городе две церкви, но в начале 1640-х годов произошло несколько событий, которые вызвали недовольство государя и патриарха.

Лютеране потеряли церковь из-за ссоры и драки женщин, споривших о первенстве. Немецкие офицеры женились на купеческих служанках, а те, став жёнами капитанов и поручиков, уже не хотели сидеть ниже своих барынь, которым уступать своим бывшим служанкам показалось постыдным. Началась ссора, переросшая в драку. На беду мимо церкви проезжал патриарх. Он приказал сломать лютеранскую кирху, и какое-то время у лютеран церкви не было. Кальвинисты начали строить свой храм, но действовали без разрешения, и его сломали тоже.

Многие иностранцы, прижившись в Москве, стали носить русскую одежду, из чего произошла неприятность. Патриарх, благословляя народ, вышел из собора. Все православные стали на колени, однако несколько человек остались стоять, поскольку они иностранцы. После этого немцам запретили носить русскую одежду.

Со временем начали поступать челобитные, что немцы, живущие в городе, купили самые лучшие и большие площади из приходских земель и лишили де попов их доходов. Царь, чтобы не обострять положения с иностранцами, издал строгий приказ: «Кто из немцев хочет перекреститься по русскому обряду, тот пусть останется жить в городе, но кто отказывается поступить так, тот обязан в течение короткого времени вместе с жилищем своим выбраться из города за Покровские ворота, в Кокуй…» Это место нарекли Новой Немецкой слободой. Здесь каждому по его личному состоянию выделялась земля. Ответственным за возведение новой слободы был назначен окольничий Богдан Хитрово, видимо, государь учёл его предыдущую службу на строительстве Синбирска.

Земли для иноземцев, примерно на четыреста дворов, были отведены на берегу Яузы. Участки раздавались бесплатно. Во время этой работы Богдан Хитрово близко познакомился с иностранными специалистами, которые стали жить на Кокуе: оружейниками, мастерами пушечного дела, ювелирами, врачами. Он присматривался к обустроенному быту иноземцев, к их способности сообща решать важные вопросы жизни общины.

Столкновение с патриархом Никоном не повредило служебному возвышению Хитрово, и, возможно, даже помогло этому. Руководя Земским приказом, он время от  времени привлекался к выполнению важных посольских и военных поручений. Когда обострились отношения с Польшей, Хитрово участвовал в военных действиях, а затем в переговорах об условиях перемирия. В 1653 году его назначили в состав «великого посольства» и направили в Варшаву вместе с князем Б.А. Репниным. С началом новых военных действий Хитрово стал товарищем полкового воеводы Я.К. Черкасского и принимал участие во взятии Минска, Ковно, Гродно. А в 1656 году государь доверил Хитрово один из самых важных постов – назначил руководителем Оружейной палаты, которая занималась вооружением русской армии. Богдану Матвеевичу были подчинены Ствольный приказ, Серебряная и Золотая палаты. Вскоре количество оружейников, которые тогда работали по своим домам, увеличилось в три раза, были произведены большие закупки пищалей и пистолетов у иностранных государств. Это позволило к 1680 году создать около тридцати солдатских, рейтарских и драгунских полков иноземного строя.

Своими первоначальными функциями хранилища и мастерской царского оружия палата ограничивалась очень недолго. В неё вслед за оружейниками и кузнецами со временем вошли чеканщики, златописцы, ювелиры, золотых и серебряных дел мастера, художники по церковной росписи и украшению книг, мастера басменного и финифтяного дела, знатные живописцы – от тех, кто занимался расписыванием знамён, стягов, «палаток», до иконописцев, наконец, строители – каменных дел мастера и плотники. Оружейная палата занималась вооружением русской армии, выполняли заказы для царской семьи, крупнейшие заказы городов и монастырей. Здесь была налажена система учёта мастеров по всему государству. Все они в своё время проходили при Оружейной палате испытания в мастерстве и в случае необходимости вызывались в Москву или другие города для выполнения ответственных работ по своей специальности.

По заказам Оружейной палаты в те годы трудились известные живописцы – С. Ушаков, И. Владимиров, С. Лопуцкий, оружейники К. Давыдов, братья Вяткины, серебряники Г. Евдокимов, Т. Греков, Ф. Фробос. Их произведения сохранились и являются гордостью наших музеев. В руководстве дворцовыми  палатами проявилась многогранность личности Хитрово: он крупный администратор, способный координировать деятельность оружейных заводов и тонкий ценитель редких художественных произведений, умеющий заметить дарование, создать условия для творчества.

Хитрово принадлежал к поколению властных людей, которые своей деятельностью готовили проведение реформ Петра I. Они были ещё не готовы разорвать связи с прошлым и безоглядно устремиться в будущее, и к ним вполне можно отнести слова историка В.О. Ключевского: «царь Алексей Михайлович принял в преобразовательном движении позу, соответствующую такому взгляду на дело: одной ногой он ещё крепко упирался в родную православную старину, а другую уже занёс, было за её черту, да так и остался в этом нерешительном переходном положении»

Богдану Матвеевичу эти душевные метания государя были ведомы очень хорошо, с каждым годом его отношения с Алексеем Михайловичем становились всё ближе и задушевнее. Ломая сложившиеся местнические обычаи, царь назначает его ведать приказом Большого дворца, хотя прежде такого не бывало. Большим дворцом всегда заведовали представители первых боярских родов. В 1667 году Хитрово был пожалован в бояре и дворецким, а, по сути, был включён в самый близкий круг лиц, посвящённых в семейные тайны государя. Его отношения с Алексеем Михайловичем приобретают характер дружбы, основанной на внутреннем духовном родстве. На заседаниях боярской думы Богдан Матвеевич сидит на первом месте после царя – по левую его руку. А при частых выездах Алексея Михайловича на богомолье занимает место в царской колымаге. Возвысился, стал окольничим, его брат Иван, которому было доверено воспитание наследника престола Фёдора Алексеевича.

При исключительной занятости служебными делами Хитрово не забывает, и о собственных интересах. Милостью государя он стал владельцем семнадцати тысяч десятин земли и трёх тысяч крестьянских дворов в нескольких ближних к Москве уездах. Много внимания уделяет подмосковной усадьбе Братцево, строит там каменный господский дом и каменную церковь Покрова с приделом Алексея Божьего человека, тезоименинного царю Алексею Михайловичу «да в селе двор боярский и около двора задворных крепостных деловых людей русских и иноземцев 37 человек»

Царь Фёдор Алексеевич сохранил высокое положение Хитрово при дворе, и пожаловал его так называемым «дворчеством с путём» и передал ему к прежним обязанностям ведение бывшего Монастырского приказа,  со всеми его несметными богатствами. При молодом царе Богдан Матвеевич занял первенствующее положение при дворе. Позже таких отмеченных фортуной людей стали называть временщиками, но кажется, Хитрово, имея необъятную власть, никогда не пользовался ей для личного обогащения и не вредил людям. Сохранились известия, что он был в общении доступен и прост и не отказывал в помощи нуждающимся людям. В одной из рукописей того времени Хитрово описывается как «… знатный боярин Московского царства имене почтеннейшего мужа, который не затыкает ушей своих от просителей, который столь великодушно и искусно поддерживает славу царского венца благотворною рукою, что почти совершенно уничтожил господствующее здесь тиранство и на его развалинах основал храм Граций» Конечно, «Храм Граций» Богдану Матвеевичу не удалось основать,  да и вряд ли он ставил перед собой такую задачу, но он был во всех отношениях достойным государственным мужем, способствовавшим возвышению России.

Радость от постоянных успехов по службе и расточаемые ему царские милости, не смогли смягчить для Богдана Матвеевича огорчения и разочарования в семейной жизни. Сыновей у него не было, из двух дочерей одна умерла в младенчестве, вторая вышла замуж за князя Троекурова и умерла при жизни родителей. В 1680 году не стало и самого Хитрово. Погребённый едва ли не с царскими почестями в московском Новодевичьем монастыре, он оставил наследницей своего громадного имущества жену Марию Ивановну. Любопытно, что Фёдор Алексеевич это завещание утвердил, хотя в нём было неодобряемое властью распоряжение освободить кабальных и пленных людей. Последовал царский указ: «Кабальных и пленных людей, которые за ним (Хитрово) жили в крестьянстве по судным и в родовых и в выслуженных им поместьях и в вотчинах, а которые крестьянские дети и во двор взяты из поместий и вотчины его освободить на волю, и впредь никому то за образец и на пример не ставить»

Всё наследство боярыни Хитрово после её смерти было взято в царскую казну и было впоследствии роздано другим служилым людям. Скоро стало забываться и имя Богдана Хитрово, которому не повезло быть особо отмеченным историческими писателями, но осталось, как оказалось, главное детище его жизни – град Синбирск – Симбирск – Ульяновск.

 

                           От автора

      Книга «Синбирские сказания» содержат двадцать шесть поэтических и прозаических сказов из истории Синбирского края,  созданных  русским поэтом Николаем Полотнянко для читателей самых разных возрастов, от школьников до пенсионеров, интересующихся прошлым своего родного края.

Обращаем внимание, что все сказы относятся к тому времени, когда город назывался Синбирском (1648-1780). И представляют собой художественное отражение действительных событий в стихах и прозе, и поэтому могут использоваться  для школьных занятий по краеведению.

Николай Полотнянко автор четырёх исторических романов из синбирской истории нашего края, созданных им в 2006-2010 гг. Полностью книги автора имеются в ульяновских библиотеках, а так же на сайте литературного журнала «Великоросс» http://www.velykoross.ru/authors/all/author_77/

 

Вопрос: как издать книгу? Автор дважды посылал электронный вариант ответственным лицам, которые громче всех кричат о культуре и патриотизме, но не получил ответа. Пока в его шапке 10 тыс руб . Не хватитдаже, чтобы издать 100 экз.