Из цикла «Древо жизни».
В советскую эпоху ульяновские идеологи привыкли тревожить тень своего великого земляка по любому поводу. Ильич годился на все случаи жизни; был всегда под рукой, в любой ситуации помогал — как палочка-выручалочка. Цитаты, портреты, даты — годилось все.
Вот, скажем, как уникально использовали портрет Ленина на кожевенно-обувном комбинате. Точнее, в его общежитии.
Известно, что в такого рода учреждениях парткомы обязывали вести среди молодежи политико-воспитательную работу: лекции, беседы, культпоходы… Культур-наставницу молодежи (не помню ее фамилии) осенило: а если использовать изображение Ильича?
Портрет был вывешен там, где проводились “политбеседы” — в фойе общежития. И слушателей усадили лицом к Ленину: так лучше усваивалась идеологическая чушь. Но мысль воспитательницы шла дальше: а как быть, когда речь идет, скажем, о любви, дружбе, взаимоотношениях девчат и парней? Тут как-то Ильич вроде бы не слишком авторитетен…
После этих размышлений на противоположной стене фойе повесили… вычеканенную из металла Жар-птицу.
Итак, портрет издателя политических мифов и чеканное изображение мифической птицы находилось в одном и том же месте. А общежитие кожевенно-обувного комбината считалось тогда в городе образцовым. Там частенько проводились семинары по линии горкома КПСС: показ лучшего в идеологической работе. Ликующая, гордая “доверием” воспитательница рассказывала:
— С помощью двух этих изображений мы работаем с молодежью. Когда проводили беседы о Ленине и политике партии — наши жильцы сидят лицами к родному Ильичу; когда проводили лекцию о любви и дружбе — все смотрят в другую сторону, на Жар-птицу…
В этом общежитии, между прочим, девчатам выдавались талоны трех цветов — в зависимости от поведения и “морального облика”. Обладательница розового талона имела право увидеться со своим дружком в “комнате своего проживания” — ей, таким образом, оказывалось полное доверие руководства. Зеленый цвет позволял влюбленным увидеться в специальном “уголке свиданий”. А вот с желтеньким талоном разрешалось лишь посидеть в фойе — под внимательным взглядом Ильича…
А душевые и туалеты в той “общаге” находились тем временем в ужасающем состоянии. Вот такое следование Ильичу…
Ленин “работал” на воспитание масс вовсю. Если надо подчеркнуть значимость предприятия; повысить “боевой дух” работающих; приобщить к когорте “верных ленинцев” новых граждан — одаривали именем Ленина. В Ульяновской области насчитывалось около полусотни колхозов, совхозов, заводов и фабрик имени Ленина! А уж в скольких коллективах “такой молодой Ленин” числился в “почетных членах” — не счесть!
Помню умопомрачающие “Ленинские уроки” накануне столетия со дня рождения Ленина. “Скажите, а так ли мы живем, товарищ Ленин?” —вопрошали многометровые плакаты со стен домов и заборов. Ильич, естественно, молчал — за него говорили партийные функционеры. Получалось, что мы живем точь в точь “по Ильичу”.
Бред, фантасмагория, массовый психоз. Картинная галерея “Ленин в искусстве”. “Дом подарков Ильичу”, “Праздник улицы Ленина”. Ленинские субботники, воскресники, кино-декадники, походы, зачеты, почины и начинания… Областная газета “Ульяновская правда” затеяла выпуск специальных “Ленинских страниц”.
Господи, как ломали головы газетчики, изобретая, чем заполнить очередную “страницу”! Вся фантазия была исчерпана, все пальцы обсосаны… Некий мазохизм, самоистязание во имя человека, покинувшего этот мир … Кружилась голова не только у людей — у каменных истуканов. Историей, о том, как вращался вокруг своей оси памятник учителю Ленина Карлу Марксу я завершу эту тему.
Как известно, весьма недурный памятник Карлу Марксу в Ульяновске состоит из двух частей — верхней и нижней. Объясняют это местные краеведы тем, что во времена, когда памятник создавался, не удалось во всей громадной стране найти цельную гранитную глыбу. Вот и пришлось высекать массивную фигуру автора “Капитала” из двух…
Посочувствовать или горько усмехнуться? Двадцать первый год. Невероятный, апокалипсический голод на Волге. Есть случаи людоедства. Американская миссии помощи дает в Симбирске бесплатные обеды полуживым людям. И в эти страшные дни местная советская власть озабочена чем? Крайне наиважнейшим делом —сооружением монумента Марксу. Как же — на родине Ильича без памятника Учителю!
До нас дошли рассказы, мемуары — якобы о громадном энтузиазме тех, кто участвовал в сооружении монумента. На самом же деле власти просто-напросто создали исключительные по тем временам условия труда: усиленные пайки, электрическое освещение и т. п. Ударными темпами, без оглядки на повальную нищету, разруху, голод памятник был возведен. И где! Между двумя главными соборами Симбирска!
Но покоя монумент безбожнику не обрел. В четверть века он крутился на одном месте. Сперва стоял лицом на Север. По предложению краеведов был повернут в эпоху сооружения Ленинского Мемориала лицом на Восток. Затем, когда “раздвигали” путь от обкома КПСС до Мемориала, памятник опять перетащили —поближе к гимназии…
Нет покоя основателю “научного коммунизма”… Как впрочем, и его “гениальному ученику”.
И в завершении темы.
В апреле сорокового года об открытии памятника В. И. Ленину в его родном городе газета “Правда” писала о восторженных тонах. В отчете репортера фигурировали и ветер революции, и красные знамена, и конечно же, ликующие земляки Ильича.
О том же, что никак не могло быть упомянуто в репортаже об открытии монумента, жительница Ульяновска Н. Н., пенсионерка с тридцатилетним педагогическим стажем рассказывала мне так:
— Храм на Соборной площади хорошо помню. За год до сооружения памятника Ленину его взорвали — готовили “достойное” место вождю. Мы, молодые, восприняли тогда этот факт без особых переживания — нас уже испортило безбожие советских лет. Даже интересно было — стояла церковь — и нет ее! А вот на бабушку моего мужа это так подействовало, что она даже разума лишилась…
Взрывали не просто прекрасный памятник архитектуры — разрушили в душах людей основу бытия. Добавлю к сказанному, что муж этой почтенной женщины имел самое прямое отношение — нет, не к разрушению Троицкого собора — а к увековечиванию памяти Ленина в Ульяновске: он был первейшим хранителем и пропагандистом культа вождя на его родине, заведывал музеем в только что открытом Мемориале, ради сооружения которого было еще много чего снесено в городе.
Думаю, этот человек знал, о драме, приключившейся с его родной бабушкой в связи с открытием памятника вождю. Но всю жизнь он истово проповедывал безгреховность и благодатность и Владимира Ильича, и его великое учение.
К изготовлению лапши был причастен… Как, впрочем, и большинство из нас.