За тысячу лет до ближайшего чуда,
За тысячу снов до ближайшей звезды,
За тридцать шагов до ближайшей беды
Мы женщин целуем и моем посуду,
И где только ни оставляем следы.
Мы сами себе сочиняем заботы
О тех, кому вряд ли мы будем нужны,
И видим тяжёлые долгие сны
В бездонную ночь с четверга на субботу,
Проспав календарный приход тишины.
Сживаемся вечно с какой-нибудь ролью
С мальчишеской страстью на старости лет…
Настольные книги лежат на столе,
Застольные речи звучат при застолье,
И люди привычно живут на земле…
* * *
На дрейфующих льдинах, осколках Четвёртого Рима,
В балаганном раю разноцветных кулис и знамён,
Пропитавшихся запахом прежнего сладкого дыма,
Мы плывём в пустоту непонятных и смутных времён.
Среди вечных надежд, среди бед, заходящих без стука
В свалку книжных миров, в толкотню человеческих душ,
Чёрный ворон сидит на плече Афродиты Безрукой,
Чёрный взор свой вонзив в заоконную чёрную тушь.
Never more! Не вернуть! Так их – в Бога, царя и героя!
Я всё знаю и сам. Ты молчи, мой зловестник, молчи…
На столе предо мною – руины дымящейся Трои,
Освещённые лишь маяком одинокой свечи.
* * *
На том и на этом свете, кто верует – тот и свят.
Молчит придорожный камень, трещит скорлупа вселенной.
Живущие не заметят, а мёртвые не простят
Молящихся не во храме, плывущих не по теченью.
Счастливые крестоносцы, окованные броней,
Наверное, точно знают, куда и зачем им надо…
Восток разбавляет веру имбирем и тишиной,
Восток укрепляет веру молчанием и джихадом.
Они рождены в неволе, им страшен лишь Страшный Суд,
Впотьмах торжествует Ирод, смерть делает их свободней.
Им надо лишь убедиться, и после они уйдут,
Что тело и кровь Господни покинули Гроб Господень.
Глаза поглощают дали, под сталью сердца стучат,
Хоругви вздымает ветер, ниспосланный провиденьем.
На том и на этом свете, кто верует – тот и свят.
Молчит придорожный камень, трещит скорлупа вселенной.
* * *
Вечереет, вечереет на душе и во вселенной,
Солнце тянется к закату, тьма торопится в зенит.
Время плавится, как свечка, убаюкивая тени
Отдыхающих сизифов и трудящихся данид.
Откровенье Иоанна вылупляется из слова,
В мирозданье брошен камень, чёрный камень пустоты,
Но, покуда он в полёте, Бог, пошли нам Крысолова,
Чтобы дети, слыша флейту, знали, где себя спасти.
Посвящение маленькому принцу
Звон восхода по утренней меди
Слышен где-то, встречают рассвет
Непослушные добрые дети,
Население малых планет.
Там никто привилегий не ищет
И никто не считает долги,
И никто в этом мире не лишний –
Все при деле – друзья и враги.
Доверяясь и боли, и счастью,
Там не ищут спасенья от них,
Сила там не становится властью
В нарушение правил земных.
Там стремительны зимы и лета,
Но опять забывают взрослеть
Непослушные добрые дети,
Население малых планет.
Эпитафия смыслу
В квадрате рамы – Ленин и печник,
В Квадрате Чёрном – пустота и вечность,
А пара глаз художника Дали –
На противне пустыни раскалённой.
Ван-Гог – безухий, он уже привык,
Что лучше видно, если слушать нечем,
А теплокровный камень сердолик
Лежит на сердце каждого врождённо.
Как важно знать, что 2 x 2 – не 5,
И то, что Е=МС2, но
Не трожьте землю – ятаган войны
Великие Моголы там зарыли.
Обременён возможностью молчать
Любой оратор, понятый превратно,
И всё, что не дороже тишины,
Способен каждый взять с собой в могилу.
* * *
Докопавшийся до столба,
Докопается и до сути,
Как катается в масле сыр
И теряется в пустоте,
А кого-то ведёт судьба,
Словно витязя на распутье,
То ли в гости на званный пир,
То ль на битву при Пуатье.
И не спросится, чья вина,
Если, сделав себе карьеру,
Интендант отставной козы
Станет ректором кислых щей.
Вечной решкой глядит луна
Из-за туч на Земную сферу,
Ни одной не пролив слезы
На порядок земных вещей.
Лишь начало – беда лиха,
А потом всё стаёт на место –
Перебесится волчья сыть,
И на камень найдёт коса.
Тело мается без греха,
Обрастая судьбой, как шерстью,
А душа норовит уплыть
В неподсудные небеса.
Этот странный кордебалет
Облысевших забытых истин,
Этот вечный базар-вокзал,
Этот славный шурум-бурум –
Лишь наследие вьючных лет,
Лишь следы от пера и кисти,
Только эхо пустых зеркал,
Только эхо затихших струн.
Юрьев Сергей Станиславович родился 6 октября 1959 года в г. Уржум Кировской области.
С 1962 года живёт в Ульяновске.
Окончил исторический факультет Рязанского пединститута.
Поэт и прозаик, автор четырёх фантастических романов, опубликованных в столичных издательствах.
