Статья «Жизнь за народ», опубликованная в одном из местных изданий, с подзаголовком «Политические оппоненты ушли из жизни», напомнила о событиях почти двадцатилетней давности.

Статья обширная, с подробным анализом процессов и лиц, действовавших в девяностых годах теперь уже прошлого века. И всё же в некоторых выводах с автором, уважаемым политологом, можно поспорить.

Во-первых, весьма неоднозначно, что Егор Гайдар, возглавивший правительство России в самый драматичный момент, и ульяновский глава администрации Юрий Горячев (губернатором он стал позже) являлись политическими оппонентами. Во-первых, разные весовые категории – премьер российского правительства, державший в своих руках, пусть и недолго, ключи от кладовых государства российского, и один из 78 региональных губернаторов, большинство из которых Гайдар, в период своего правления, наверняка знал только по фамилии. Тогда вклад Ульяновской области в создание валового внутреннего продукта составлял примерно один процент, были регионы куда более мощные, не сопоставимые с нами по объему задач и проблем. Во-вторых, в отличие от Горячева, который возглавлял область практически с 1987 по 2000-й год, Гайдар был премьером (исполнял обязанности) совсем недолго, менее года, вскоре уступив этот пост Виктору Черномырдину.

И уж если искать оппонентов Юрия Фроловича, то лучше среди наших соседей. Тогда таковыми являлись нижегородский губернатор Борис Немцов и самарский Константин Титов. Обоих назначили в 1991 году. Оба слыли реформаторами. Это были действительно оппоненты, избравшие в период политических и экономических реформ иную тактику открытого рынка и свободной торговли. Молодой радиофизик Немцов, к примеру, не сходивший с экранов телевизоров и газетных полос, слыл лидером по скорости изменений в отдельно взятом регионе. Он одним из первых провел аукционы по продаже земли, он форсировал приватизацию, оперировал больше долларовой, чем рублевой, терминологией и, конечно, пользовался большим расположением Кремля. Практически без оглядки он закладывал свое либерально-демократическое будущее, не совсем безоблачное, как оказалось. Примерно в том же ключе действовал другой сосед Горячева, Константин Титов, правда менее эффектно и шумно, но, как оказалось впоследствии, весьма эффективно.

Именно под его началом Самара через десяток лет стала мощным российским региономдонором, готовым поспорить за право называться «третьей столицей» России с Нижним Новгородом.

Для понимания процессов, происходивших в начале 90-х, можно применять упрощенную систему понятий. Чтобы было яснее и рельефнее, что ли. Но при этом важно понимать, что образы и стереотипы, наводнившие тогда печатные и электронные СМИ, являлись весьма условными. В результате образовался этакий биполярный российский ландшафт, на просторах которого действовали различные политико-управленческие группировки, а на полюсах прочно закрепились «красные губернаторы», с одной стороны, и либеральные, типа Немцова, с другой. На самом деле все было гораздо сложнее. И то, что Ельцин, приехавший в январе 1992 года в Ульяновск, отменив свой указ о назначении Валентина Малафеева, назначил главой администрации именно Горячева, конечно, не случайно. Значит, были силы, вхожие в высокие кремлевские кабинеты, которые в итоге убедили Ельцина, что Горячев скорее «свой», чем «чужой».

Самое же закономерное – в том, что все три названных региона, несмотря на разность стилей и подходов к проведению преобразований, по прошествии стольких лет остались практически на своих позициях. Есть Нижний Новгород, есть Самара, и есть Ульяновск. Как говорится,почувствуйте разницу.

Александр ЩЕРБАКОВ.