Олег САМАРЦЕВ

Вот выберу время и пойду снимать тонировку. Конечно, она не слишком вызывающая или какая-то там особенно непроницаемая — обычная серенькая пленка, которая и от солнца-то толком не защищает, не говоря о том, чтобы полностью отгородить мой частный автомобильный микрокосм от суетного мира. Но, как выяснилось, даже она стандарту не соответствует, на что и указал мне на днях суровый сотрудник патрульной службы.

Конечно, беда не в том, что привычный скромно тонированный аутбэк станет прозрачным, как бюджет депутата госдумы. Если вдуматься, то ничего противозаконного – любовниц нереального вида, оружия или похищенных бизнесменов с кляпом во рту – мне перевозить не доводилось. Но в потоке авто со стеклами темнее египетской ночи девственно чистое стекло как-то по-особому выделяется. Причем не в лучшую сторону. Чувствуешь себя ЛОХом (лицом, обиженным хулиганом, если вам интересно, что это значит, – так писали сокращенно в 30-х в протоколах милиции), то есть совершеннейшим ничтожеством. О, это постоянное ощущение ущербности… Любой уважающий себя обладатель непроницаемой тонировки подрежет тебя, отожмет, перестраиваясь, а потом глумливо пыхнет выхлопом тебе вслед…

И вот свершилось страшное. Тонировку запретили, то есть стали бороться с затемнением нестандартным. Причем совершенно серьезно – впервые в своей жизни вижу, что команда выполнить закон реализуется.

Знакомый, вполне уверенный в себе человек, получив штраф за превышение степени затемнения стекол «Лендкрузера», три дня от гаишников «уходил огородами», звонил массе знакомых, потом плюнул и, матерясь почем зря, содрал-таки пленку, превратив своего дорогостоящего монстра в простой автомобиль большого роста. Его лишили статуса. И это становится массовым. Если вдуматься, то тонировка в России – особая вещь, совершенно не связанная с политикой или деньгами. Она аполитична и либеральна. Может быть даже, она – особая форма социального протеста, поскольку в силу свой финансовой доступности приобрела уникальное значение внегосударственного и неподконтрольного символа свободы и способа самооценки. Будучи символом с начала 90-х, тонировка вошла в фольклор чередой архетипов. Сейчас за архетип – то есть, по сути, моральную основу общественной самоорганизации – взялась безжалостная милиция.

Не знаю, как нам теперь быть. Раньше на дороге мы легко различали социальный и оперативный статус едущего рядом. Тонированная «девяностодевятка» с окнами черными, как отверстие в стволе пистолета, – непременный признак пацанов, которых лучше не раздражать, поскольку они легко подрезают обидчиков, останавливают и легко орудуют бейсбольными битами. Насмерть затонированный «бумер», «мерс» или «крузак» – это, конечно, элита, которую тоже раздражать на дороге не следует: там или рядом могут быть парни из секъюрити со школой ГРУ или спецназа. Если последнее в сочетании с мигалкой – прижимаемся к обочине, поскольку… Не буду о грустном.

Регалия степени затемнения – чем чернее, тем выше – в этом смысле имеет особый смысл. Насколько я обнаглел, чтобы ТАК нарушать закон. Чем больше ты на это способен, тем более ты опасен для простого обывателя. Странно, что государство, жестко регламентирующее буквально все привилегии, эту оставляло без внимания десятилетия. Законопослушание, отсутствием которого издавна славилась Русь, в этой части практически сошло на нет с первых дней демократических преобразований. Эта удивительная и недорогая, по сути дела, привилегия – зачернить вхлам стекла автомобиля – единственная из тех, которую мы могли присвоить себе сами, не испрашивая позволения свыше. Она не утверждалась Президентом и Госдумой, для ее ношения не требовалось связей. Иногда договаривайся на дороге, если на черные стекла обратят внимание, – вот и все.

Все чаще вижу «девяностодевятки», «мерсы» и «крузаки», в которых негармонично прозрачны стекла водителя. Теряюсь в идентификации – милиция лишает меня маркера социальной опасности персонажа. Лишая нас этого маркера, государство, по большому счету, делает не благо, а, напротив, вносит в передвижение серьезный социальный дискомфорт. Остается подумать лишь о том, как далеко готовы зайти правоохранительные органы в борьбе за законность. Если получится так, что в смысле прозрачности все окажутся в равном положении, – значит, в стране действительно что-то происходит. А если какая-то особенная часть участников движения останется столь же «затемненной» – ожидаем социального взрыва. Вот поверьте, если не довести дело до конца, то однажды на Невском или где-то еще призрак худощавого человека остановит тонированный (противозаконно) автомобиль какой-нибудь ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ ПЕРСОНЫ и услышит она гоголевскую гениальную фразу «твоей-то шинели мне и нужно!». Но дожидаться этого я лично не стану. Выберу время и пойду снимать тонировку.

в тему

Исследования показывают, что для определения «фактора превосходства» в нашем распоряжении два основных источника информации:

1. Одежда человека, все внешнее оформление, включая такие атрибуты, как знаки различия, очки, оформление волос, награды, драгоценности; в определенных случаях рассматривается даже такая «одежда», как машина, кресло, оформление кабинета и т.д.

2. Манера поведения человека (как сидит, ходит, разговаривает, куда смотрит и т.д.).

www.elitarium.ru

Первым описал иерархию животных в 1922 году норвежский биолог Шельдерюп-Эббе, который вел наблюдения за курами.

Он обратил внимание, что в группе была одна курица, которая клевала всех остальных, но те этого не позволяли и отвечали ей тем же. На другой ступеньке находилась курица-бедняжка, которую клевали все, и жизнь ее была действительно тяжелой. Остальные клевали ту, которая была ниже всех, и очень редко осмеливались клюнуть вышестоящую курицу. Он назвал эту структуру «клюющим рядом».

Животные быстро усваивают, кто именно их вожак, и позволяют ему первому принимать пищу, уступают место для отдыха.

Во многих группах вожак обладает правом первым выбирать себе партнершу, а иногда даже

обеспечивает себе право на всех самок.

www.africantour.ru

КОММЕНТАРИИ

Дмитрий Ежов, руководитель регионального общественного движения «Автомобилисты Ульяновска»:

– Тонировка – это «пацанская» мода 90-х годов. В тонировке есть неизвестность, крутость и даже определенная угроза. Я к этому отношусь скептически, по большому счету – это детство.

Человеку, которого заставили снять тонировку, будет, конечно, некомфортно. Но требования эти

вполне справедливы, и правильнее было бы отказаться от нее еще в 90-е.

В этой теме есть еще один аспект: это старая добрая тема коррупции. У меня есть знакомые, которые знают, что вот на этом посту надо будет отдать определенную сумму денег за затонированные стекла. Кто-то, конечно, не захочет платить, а кто-то

будет ездить в расчете на эти 50-100 руб.

Геннадий Бударин, депутат гордумы:

– Для меня машина – это квартира на колесах, мой замкнутый мир. Поэтому последние 7-8 лет у меня машина была тонированная. Но закон есть закон, поэтому месяц назад я тонировку снял. Особых изменений не ощутил, и в нетонированной машине чувствую себя довольно комфортно.

Как будут вести себя другие люди, сложно сказать. Я до сих пор вижу затонированные машины, в большинстве случаев это машины чиновников.Я думаю, что эта программа будет доведена до конца, только если и чиновники растонируют свои машины; если у нас снова не появится каста неприкасаемых людей, которые начнут вести себя по каким – то их собственным понятиям. Тогда ничего хорошего не получится.В других странах тонировка вообще запрещена. В Европе, например, даже президенты ездят на растонированнных машинах.

Григорий Каленов, руководитель «Центра защиты прав потребителей»

– Вопрос в том, на кого будет распространяться эта акция – на всех или только на отдельные категории людей. Люди, естественно, возмущаются, они считают, что их права ущемляют, но тут надо говорить не об ущемлении прав, а о тех жизнях, которые уносят аварии, произошедшие по вине затонированных автомобилей.

Мне кажется, недовольства появляются еще и потому, что не ведется широкая разъяснительная работа со стороны тех, кто занимается безопасностью дорожного движения. Следует объяснять людям, для чего это делается и почему. Ведь тонировка снимается с целью сокращения дорожно-транспортных происшествий.

Я думаю, как только начнет проводиться соответствующая работа с населением, волна возмущения сразу схлынет.