Оказывается, мой мопс ненавидит телевизор. Не слишком патологически, то есть не до истерики или какого-то особого собачьего экстремизма – не вырывает шнур из розетки и не пытается разбить телевизор плоской мордой, он ненавидит его, как может ненавидеть миролюбивое животное, – сдержанно, но очень последовательно. Мопс, опасный для окружающих исключительно тем, что способен зализать насмерть, на телевизор рычит и лает и, порой, поджимает хвост и прячется под столом.

– Эй, приятель, – уговаривал его один мой знакомый, лицо которого все хорошо знают по программам центрального телевидения, – это же я, давай с тобой дружить…

Несмотря на индивидуальную харизму гостя, мопс нетолерантно делал стойку и обреченно лаял, поскольку узнал голос с ненавидимого им телеэкрана.

Ненависть к телевизору становится в последнее время отличительной чертой нормального человека. Не к программе, личности или каналу – неприятие к явлению в целом. Телевидение становится врагом любого, кто имеет хотя бы толику самоуважения, поскольку это самоуважение попирается и низводится телевидением до ощущения какой-то гадкой, почти физиологической зависимости, с которой мы смиряемся в силу привычки.

Телевидение местное смотреть не хочется из жалости – это провинциально по содержанию и как-то убого по форме. Центральное телевидение смотреть опасно. Лауреат Ленинской и Государственной премии, теледокументалист, телеакадемик, профессор Игорь Беляев – один из высочайших профессионалов и знатоков телевидения в стране, на вопрос о том, как он относится к непрофессионализму на современном телевидении, сказал:

– Благодарю бога, что современное телевидение делают непрофессионалы. Поскольку, если бы тот поток безнравственности, разврата, убожества и скудоумия, которое нам сегодня телевидение внедряет в сознание, делали профессионалы, – в нашей душе была бы уже пустыня, нас бы просто закатали в асфальт…

Две проблемы беспокоят зрителей и профессиональное сообщество. С одной стороны, тотальная ангажированность местного телеэкрана, где каждое слово нужно пропустить через призму второго или третьего смысла. С другой – бессодержательное общегосударственное оболванивание. Обе проблемы из одного флакона. Презрение и равнодушие к аудитории. Программу формирует не здравый смысл, а лозунг «Пипл хавает». Телевидение уже давно не средство информации, развлечения или просвещения. Это оружие массового уничтожения.

Если тупо долбить день ото дня, что партия, допустим, «Честная Россия» постоянно борется за справедливость по одному каналу, а партия, положим, «Объединенная Россия» – заботится о народе при полном отсутствии и честности, и справедливости, и заботы – по другому, наступает момент, когда это порядком надоедает. Если потратить миллионы на, положим, «Уникальный молодежный канал», который ни к молодежи, ни к каналу, ни к телевидению и вообще ни к чему осмысленному, кроме денег, не имеет никакого отношения, – идея телевидения превращается в полный абсурд.

Это местный аспект. Центральный – хуже, поскольку дороже и изощренней. Первый долбит про великую и единственную партию, способную вывести страну из кризиса. Второй – о том же, только чаще. Третья кнопка сотрясает склоками, скандалами и как бы расследованиями, главное из которых – Галкин и Пугачева могут пожениться, но это большая тайна для всех и фирменный эксклюзив канала. Галкина уже ненавидит вся страна, Пугачеву не любят даже ее доверенные пассии.

– Чувак, если не хочешь, чтобы тебе мозги засоряли, не включай телевизор,– советует другой приятель, продюсер одной из самых достойных современных информационных программ на телевидении, лауреат Тэффи и человек очень профессиональный. Можешь иногда нашу программу смотреть, если нечего делать…

Отчасти иронизирует, но в принципе серьезен. Говорит, что его коллеги по каналу года три, как телевизор из дома удалили. Тенденция, однако.

Мопс, как животное позитивное и добродушное, телевизор ассоциирует с угрозой – инстинкт заставляет обороняться. Там странные звуки, нервный, синкопированный ритм, неестественные голоса и шизофренический эпатаж. Если бы он понимал, что это еще и безнравственно, ему было бы стыдно.

Года три как ставлю над собой особый эксперимент. За две недели до нового года отключаю антенну и дом остается без телевизора. Вместо этого – DVD. Нон-стопом по всем экранам запускаю старые фильмы. Не то чтобы смотрю – они пересмотрены стократно, а многие знакомы до фразы, до кадра. Главное здесь – отсутствие новостей, «Программы Максимум», «Репортера» и прочих телесуррогатов. К празднику (неделя-полторы времени проходит с начала телеморатория) начинает пахнуть хвоей сосна и аромат мандаринов просачивается через герметичную дверцу холодильника. С нетерпением жду Нового года. Потом главное – найти в новогоднюю ночь канал, где нет Галкина и Пугачевой…

Как Вы относитесь к современному телевидению?

Александр Тихонов, диктор Ульяновского телевидения:

– Я обычно смотрю «Культуру». А в новогоднюю ночь – прыгаю по всем каналам. Ну,естественно, что-то буду смотреть, но шоу мне эти все не нравятся – из года в год одни и те же

лица. Все это не интересно, пошло,в общем-то, понимаете? Культура отсутствует.

Всевозможные шоу и передачи юмористического плана на потребу зрителям даются, а уровень этого зрителя очень низкий – это самое страшное. Телевидение должно воспитывать людей, а не опускаться до уровня тех, у кого нет культуры, а оно делает наоборот все это.

Нужно, чтобы было интересно смотреть. Должно трогать сердце, должно трогать душу, чтобы было приятно. Это новогодние передачи. Я не говорю, что нужна политика какая-то. Просто нужен человеческий взгляд на всю жизнь, чисто человеческий. У нас сейчас, в том-то и дело, телевидение, как и сама жизнь, чисто потребительское, не для ума, к сожалению.

Кларина ШАДЬКО, народная артистка РФ:

– У меня с телевидением очень неоднозначные, сложные отношения. Наверное, кому-то нужно малину, а кому-то, может быть, и редьку. Какого-то ярого протеста по отношению к телевидению у меня нет, хотя есть немало претензий в связи с тем, что очень много жестокости на экранах: убийства, изнасилования, наркомания. Вероятно, этим заполнен мир и телевидение считает, что имеет право его комментировать.

К тому же на экране, особенно в праздники, мелькают одни и те же лица. Я просто удручена, мне становится неинтересно. И лица становятся неинтересными, и к ним отношение уже предвзятое. У меня даже такое ощущение, что телевидение заполнено определенными кланами. А тем более на Новый год. Это и кормушка, наверное, хорошая…

Но хотим мы или не хотим, все равно люди будут к телевидению обращаться. Там есть неразвлекательные вещи, которые заслуживают внимания, но, к сожалению, познавательные передачи часто показывают поздно ночью.

Борис Склярук, заслуженный художник РФ, профессор УлГУ:

– Современное телевидение мне не очень приятно. Чаще всего оно пропагандирует какие-то примитивные вещи, ничему хорошему не учит. При этом на телевидении утверждают: мы правдивы, мы показываем жизнь. Но ведь еще в Древней Греции старались с помощью искусства воспитать гармоничного человека, физически и духовно развитого. Даже во время спектаклей не опускались до жестокости, натурализма, эпизоды убийства присходили за сценой. А Древний Рим, наоборот, погряз в оргиях и жестоких зрелищах. И империя рухнула. У меня сейчас такие же мысли по поводу нашего телевидения. Оно показывает и пропагандирует самые низменные инстинкты. Ну мы-то, старшее поколение, – люди закаленные, подготовленные. А что делать детям, у которых еще не сформировался запас прочности? Вседозволенность, распущенность приводят к плачевным результатам, к развалу семьи. А новогоднее телевидение смотреть скучно, все программы одинаковые, весь юмор –ниже пояса. Нет тормозов у людей.