О чем не написали “Известия” в 1983 году

Жан Миндубаев (Ульяновск)

Окна корпункта “Известий” выходили на Волгу. Время двигалось к полуночи, когда внизу, на знаменитой ульяновской “восьмерке”, ведущей к речному порту и мосту через реку, раздались душераздирающие сирены “скорой помощи”. Выглянув в окно, я увидел бесконечную цепочку мигалок. Десятки “карет” неслись из города к Волге… Что там случилось, у реки?

Телефон дежурного речного порта был недоступен. Дежурная служба горисполкома беспрерывно занята. На “скорой” молчали.

На набережную Волги уже никого не пускали. Железнодорожно-автомобильный мост был перекрыт наглухо.

Лишь через несколько часов стала известна общая картина трагедии, произошедшей под Ульяновском. Четырехпалубный теплоход “Александр Суворов” совершал туристический рейс по маршруту Ростов-на-Дону-Москва. На борту было около четырехсот человек – туристы, команда, обслуга.

…К Ульяновску “Суворов” подошел в светлые июньские сумерки. Стоянки здесь не предусматривалось. Теплоход, минуя причальную стенку речного порта, шел по фарватеру реки под мостовой пролет…

Тут надо подчеркнуть вот что. Пролеты моста, построенного еще в 1916 году, идут с понижением – от крутого правого берега к пологому левому. Естественно, самые высокие от уреза воды – правобережные. Теплоходы, идущие снизу, должны проходить под мостом пятым пролетом.

В ту злополучную ночь вместо обязательного для всех капитанов пятого пролета “Суворов” шел в более низкий, шестой пролет. Это и привело к катастрофе…

Диспетчер речного порта заметил неправильное движение

судна. Он стал предупреждать вахтенных на “Суворове” о надвигающейся беде. В сгущающуюся темноту полетели предупредительные ракеты.

Все было бесполезно. Со скоростью тринадцать с половиной узлов “Суворов” врезался в мост. Верхняя ферма моста срезала, как бритвой, капитанскую рубку, следом – зрительный зал на верхней палубе. Калечила, разрывала на части, сметала с палубы захваченных в разгар вечернего веселья пассажиров…

В это время по мосту шел железнодорожный состав, груженный лесом-кругляком. От мощного удара, сотрясшего мост, платформы поезда полезли друг на друга; бревна полетели вниз, на судно, калеча и добивая людей. Это был ад…

Столкновение произошло без десяти одиннадцать. Теплоход со срезанной верхней палубой пролез под мостовой пролет, закрутился на одном месте и замер…

В ту страшную ночь на “Суворове” погибли 176 человек. Очевидцы рассказывали о потоках крови, расчлененных трупах, оторвавшихся конечностях. От этого зрелища становилось не по себе даже врачам…

…Я бросился писать в номер репортаж о величайшей трагедии в истории волжского судоходства. Телетайп в корпункте вроде бы работал. Текст вроде бы ушел в Москву. Я полагал, что его опубликуют. Но этого не случилось. Вместо моего репортажа появилось краткое сообщение ТАСС: “От Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР. 5 июня с.г. на Волге, вблизи Ульяновска, произошла авария пассажирского теплохода “Александр Суворов”, повлекшая за собой человеческие жертвы. ЦК КПСС и Совет Министров СССР выражают глубокое соболезнование семьям

и родственникам погибших”.

И – все. Что ж удивляться, если у нас в ту пору, по официальной версии, практически не случались даже естественные катаклизмы – землетрясения, наводнения, извержения вулканов, уж не говоря о ЧП, где на первый план вылезал “человеческий фактор”. А это был тот самый случай.

Конечно, негласно было заведено дело. Предстояло ответить на главный вопрос: кто виноват в том, что судно устремилось не в пятый, а в шестой, непроходной, пролет?

Следствие дотошно изучало эту загадку. Высказывались даже предположения о некой “диверсии” иностранных спецслужб. Но все оказалось куда проще и по-нашему, по-российски, привычнее.

В официальных ведомственных уставах речфлота, подчеркнуто, что в первую голову ответственность за “надлежащее несение вахты” несут вахтенные. В тот вечер дежурили штурман Митенков и рулевой Уваров. Капитан судна Клейменов спал в каюте: ему предстояла, как всегда, ночная вахта.

Так вот, свидетели, заглянувшие в рубку теплохода за несколько минут до столкновения, говорили впоследствии следователям, что штурман якобы преспокойно читал детектив, а рулевой был явно “не сосредоточен” перед прохождением моста. Кроме того, сигнальные огни на мосту еще не были зажжены. К тому же над шестым пролетом стояла будка путевого обходчика, которую в сумерках можно было принять за сигнальный щит (для судов, идущих снизу по реке, она и выглядела как прямоугольный щит).

Но виновного найти было надо. Судили капитана Клейменова – не за то, что судно врезалось в мост, а за то, что, выброшенный ударом из каюты в Волгу, он не вернулся на судно и “не принял надлежащих мер”. Ему дали десять лет…

Теплоход “Александр Суворов” через некоторое время был отремонтирован и продолжает бороздить волжские просторы. Волны зализали давнюю трагедию.