Виталий Ахмеров
Жительница Ульяновска рассказала корреспонденту «РГ» о своей кубинской командировке в 1962 году.

В конце октября минуло ровно 55 лет с тех пор, как мир стоял на пороге третьей мировой войны. Противостояние СССР и США, названное потом Карибским кризисом, лишь чудом не обернулось ядерной катастрофой. Корреспондент «РГ» разыскал в Ульяновске непосредственную участницу тех событий. В августе 1962 года 22-летняя Валентина Калмыкова в составе советской военной группировки отправилась на Кубу вслед за мужем.

По морю в неизвестность
– Мой муж Анатолий был офицером ПВО, а я служила в той же части под Саратовом, что и он, связистом, – вспоминает Валентина Анатольевна. – О том, что он отправляется в командировку, мы знали, только не имели представления, куда именно. Как-то раз меня вызвали в полк и сказали, что меня тоже могут туда отправить, если у меня есть желание, только решать надо быстро и ни в коем случае никому об этом предложении не рассказывать. Я все же посоветовалась с мамой, жившей в Куйбышеве, и согласилась. К тому времени у нас уже был сын Олег, которого пришлось отправить к маме. Оформили документы, загрузились в поезд и куда-то поехали. Только по усиливающейся жаре понимали, что на юг. Ехали примерно неделю, причем в товарных вагонах, чтобы никто не знал, что в поезде военные. В нашем вагоне, где помимо меня ехало еще четыре девушки, везли ящики с оборудованием для госпиталя. Мы из этих ящиков соорудили стол и даже отгородили угол для туалета, проковыряв дырку в полу вагона перочинным ножом. Первое время у нас не было даже посуды, и купить ее было негде, ведь поезд из-за секретности останавливался не доезжая до станций. Лишь один раз во время остановки мы увидели надпись «Сельмаг». Быстро схватили деньги, какие у кого были, спрыгнули, добежали и купили там посуду и кое-что из вкусностей, чтобы разнообразить рацион. Только успели вернуться в вагон, как поезд тронулся.

Через неделю эшелон достиг Феодосии. Там военнослужащие пробыли три дня «на карантине», а потом загрузились на сухогруз «Металлург Курако» и отправились по Черному морю дальше в неизвестность.

– В трюмах мы везли военную технику, но под видом сельскохозяйственного оборудования. Сами в случае чего должны были представляться работницами сельского хозяйства. Я, например, птичницей, -продолжает Калмыкова. – Нам, женщинам, разрешили жить в каюте. Солдаты и офицеры жили в твиндеках (отсеки для грузов. – Прим. ред.) и наружу не показывались, ведь за нами постоянно кто-то следил. Мы видели перископы на воде, а несколько раз корабль преследовали сторожевые катера, требовали остановиться. Тогда капитан командовал: «Полный вперед!», и катера отставали. Но ведь могли и огонь открыть! Было тревожно. Куда нас везут, мы по-прежнему не имели представления, отслеживая маршрут по карте, на которой капитан прокладывал курс, ежедневно вскрывая конверты с инструкциями. Насколько я понимаю, даже команда не знала, куда мы движемся. Новостей мы не получали. О том, что международная обстановка накаляется, нам не сообщили. Один из солдат во время плавания погиб. Его послали в трюм проверить крепление груза, и там его каким-то образом убило током. Хоронили по морскому обычаю – привязав колосники к ногам и бросив за борт.

На Кубе встречали как героев
Спустя две недели плавания наконец добрались до Кубы. Об этом месте никто из командированных представления не имел.
– Помню, в разговорах мы обсуждали, какие кубинцы – цивилизованные или еще дикие, с копьями бегают, – рассказывает женщина. – Издалека мы увидели красивый зеленый остров, а подойдя чуть ближе – разноцветные крыши домов. Для нас это было в диковинку, ведь в России мы привыкли к тому, что крыши бывают лишь серыми или черными. Подошли к острову, встали на рейде, а через некоторое время нам разрешили сойти на берег, строго-настрого запретив общаться с местными. Встречали нас как героев. Скандировали: «Вива Русса!». Куба запомнилась яркими цветами, запахом кофе и табака. Люди там жили бедно.

Кубинская командировка Валентины Калмыковой длилась полгода. С мужем они жили на разных объектах, но раз в неделю виделись – в субботу машина везла на точку, где служил Анатолий, продукты, а заодно и жену.

– Мы ездили к своим мужьям вместе с подругой, Ренатой, – поделилась Валентина Анатольевна. – Во время очередной такой поездки она забеременела. А в меня по уши влюбился кубинец. Помню, говорил мне, что Фидель разрешил им жениться на советских девушках. Я ему объясняла, что замужем, но он настаивал. Пришлось взять его с собой в очередную субботнюю поездку сопровождающим. Издалека показала ему мужа и предложила с ним познакомиться. Он отказался и ухаживания прекратил.

Тоска по дому
Солнце, море, апельсиновый сад за оградой полка, зарплата в валюте – эти преимущества кубинской командировки не компенсировали тягот, которые переносили советские военные. Валентине еще с несколькими женщинами по просьбе командира пришлось переквалифицироваться в портних. Они перешивали офицерам рубашки и брюки, делая их более подходящими для местного климата. Кормили военных тем, что привезли с собой: блюдами из высушенных овощей, в которых из-за сырости завелись черви.

– Повар старался черпаком убирать этих червей из котла, но они все равно попадали к нам в тарелки, – вспоминает Валентина Калмыкова. – Один офицер, до командировки довольно полный человек, был очень брезглив. Сам не ел и на то, как мы едим, смотрел с отвращением. Он быстро похудел. Ну а мы убеждали себя есть то, что дают, ведь голод не тетка. Подбадривали себя шутками, что и в яблоках есть червяки, а тут они прошли термическую обработку.

Бытовые тяготы усугублялись тревогой за будущее, которая росла по мере того, как накалялась международная обстановка.

– Помню, мы обедаем, а вокруг летают американские самолеты. Это действовало на нервы, я потом еще пару лет вздрагивала всякий раз, когда слышала гул самолета, -говорит Валентина Анатольевна. – А 27 октября, в день рождения сына Олега, наши сбили американский самолет. Ситуация накалилась до предела. Все ждали, что вот-вот руководство той или иной державы отдаст приказ нажать на кнопку.

К счастью, политики тогда смогли разрешить конфликт мирным путем и ядерной катастрофы не случилось. Но на фоне всех этих событий усиливалась тоска ефрейтора Калмыковой по родине, родным, тревога за сына.

– Мама прислала письмо, в котором сообщила, что много нервничает и из-за этого заболела, – вспоминает женщина. -Ведь она до последнего не знала где я. Писала на обезличенный абонентский ящик. Я пошла к командиру и попросила отправить меня домой. Он сказал, что все понимает и не возражает. Домой мы возвращались на знаменитом пассажирском пароходе «Адмирал Нахимов». Обратное путешествие из-за непогоды затянулось на три недели. Вернувшись, пошли гулять по городу, зашли в кафе, где до отвала наелись жареной картошки – очень по ней соскучились.

Так закончилась полугодовая командировка Валентины Калмыковой на Кубу. А ее муж Анатолий прослужил там два года.

– Однажды он прилетал в отпуск и рассказывал, как им пришлось участвовать в ликвидации последствий урагана. Много людей тогда погибло, и сам Толя чудом остался жив, – вспоминает женщина.

На память о кубинской командировке Валентина Анатольевна привезла домой лишь пару игрушек и костюм для сына да несколько красивых морских раковин. Одна из них до сих пор украшает ее квартиру.

КСТАТИ
Незадолго до кубинской командировки лейтенанту Анатолию Калмыкову довелось стать одним из первых, кто увидел космонавта Юрия Гагарина сразу после приземления.
– Мне не повезло, я приехала в дивизион 13 апреля, через день после приземления Гагарина. А Толя рассказывал, что услышал хлопок, взглянул на экран радара и, увидев точку, сразу понял: это Гагарин. Они с командиром тут же отправились к месту приземления. Космонавта они нашли, когда тот пытался объяснить испуганной колхознице кто он такой и откуда взялся. Стали его приветствовать, обнимать. Толя поранил о шлем Гагарина губу, и она долго не заживала, – вспоминает Валентина. – Командир – майор Гасиев – поехал с Гагариным в штаб, чтобы тот мог позвонить в Москву, а моего мужа лейтенанта Калмыкова оставил охранять летательный аппарат. У меня до сих пор хранятся фотографии, сделанные в тот день.