Выпускник УлГУ, директор Ленинского мемориала Эдуард Шабалин признался, что не избежал кризиса среднего возраста. Как этот “диагноз” проявляется у крупных бизнесменов и каково лечение – узнаем у бывшего студента медфака.

– Что стало для вас большей школой жизни – непосредственно постижение медицинской профессии или активная общественная жизнь, которую вы вели в университете?

– Изучение медицины, прежде всего, стало продолжением формирования материалистического восприятия жизни, которое в нашем поколении заложила советская школа. Учеба в университете дала мощные знания по самым разным направлениям. Но практические навыки получены через общественную деятельность. Так случилось, что я был старше всех на потоке, поступил через четыре года после школы, имея стаж работы санитаром, массажистом, опыт учебы в медицинском училище. И вся общественная нагрузка факультета, а позже и вуза, легла на меня.

– Она была вам интересна или вы, будучи в хорошем смысле слова карьеристом, понимали, что в жизни такой опыт пригодится?

– Естественно, было интересно. Все начиналось с организации культмассовых мероприятий,спортивных чемпионатов. Я и сам был не чужд музыкальной деятельности. Учился по классу скрипки. Кстати, когда тогдашний декан медфака Тофик Биктимиров услышал мою игру на одном из музыкальных вечеров, был удивлен. Оказалось, он сам скрипач. Потом Тофик Зиятдинович всерьез планировал создать на факультете скрипичный квартет и возглавить его. Это было бы уникальное явление – декан и студенты играют в одном коллективе… Кроме того, я пел, писал музыку и слова, делал аранжировки. Но сольный альбом не записал, хотя в свое время готового материала было на два. Легкие веселые вещи а ля “русский шансон” и “попса”. Потом в 1994 году меня избрали председателем профкома студентов фМГУ. Сделать удалось многое. Думаю, одно из главных достижений – разработка проекта студсовета, который объединял профком, студклуб и спортклуб. Мое детище – ставшие традиционными “Студенческие весны” и “Осени”, чемпионат КВН, спортивный конкурс “Мистер Университет” – обидно, что потом он почил в бозе…

– Как же все-таки получилось, что в вас умер акушер-гинеколог? Получается, восемь лет учились зря…

– Ну не зря, это точно. Даже занимаясь бизнесом, я не планировал окончательно уходить из медицины, собирался заниматься частной медицинской деятельностью. Вместе с коллегами мы создали “Литиком”, он стал первым в городе медицинском центром поликлинического уровня. Но потом возникли клуб “Современник”, ресторанный бизнес, бизнес развлечений и досуга. Компания быстро росла, объединяла более тысячи человек персонала,была самой большой в своем роде в Ульяновске Со временем совмещать это с медициной стало невозможно. Врач должен думать только о своем деле, о больных, повышать уровень знаний и квалификацию.

– А сейчас близкие как к врачу обращаются за консультациями?

– Постоянно. Но я могу только что-то посоветовать, консультировать не берусь. Вправляю мозги по всяким обывательским “заморокам”, что не надо бояться свиного гриппа, например. Агитирую за здоровый образ жизни.

– А сами его придерживаетесь?

– Стараюсь. Могу сказать, что держу себя в форме. Например, подтянусь восемнадцать раз без раскачки, 65 раз отожмусь от брусьев без упора. Это при моем почти стокилограммовом весе. Не зря когда-то три года подряд выигрывал вузовский чемпионат”Мистер Университет”.

Хотелось бы уделять больше внимания спорту, но времени не хватает. Хотя когда я жалуюсь на цейтнот, друзья говорят: “Побойся Бога! Никто не живет такой насыщенной, эмоциональной жизнью, как ты. Да еще и пытается что-то успеть”. И они правы.

– Наверное, заботиться о здоровье при вашей профессии сложновато. Фактически ночной образ жизни, тусовки, вечеринки… Да и законы в шоу-бизнесе свои – все решается через застолье.

– У нас эти законы, увы, работают в любой профессии. У меня не законы – соблазны. Но мне, как человеку, абсолютно равнодушному к алкоголю и табаку, противостоять им несложно. Те, кто давно со мной общается и работает, уже не удивляются, что я практически не пью. А раньше… То шпионом называли, то выражали сочувствие по поводу здоровья.

– Раз уж речь зашла о законах, существуют еще и внешние атрибуты принадлежности к классу успешных людей. Для вас это важно?

– Мне пытаются приписывать некую эпатажность в имидже. Но я не стремлюсь искусственно показать свою успешность через определенные аксессуары. Просто с детства питаю слабость к красивым вещам. Говорят, нужно испытывать удовлетворение от работы, бизнеса не только в денежном эквиваленте. Для меня возможность приобретать стильные, часто достаточно дорогие вещи –один из стимулов. Я, например, не ставлю в карьере заоблачных целей, за которые люди рвут жилы. Просто работаю в удовольствие, но при этом хочу иметь возможность потакать своим маленьким слабостям. А кроме того, внешний вид много значит в бизнесе. Есть аксиома: собеседники оценивают, в каких ботинках ты пришел, какие на тебе часы, авторучка в кармане. Некоторые добавляют – на каком автомобиле приехал. Законы бизнеса.Поэтому по достижении определенного положения человек становится зависимым от атрибутов успешности.

– При вашей публичности и известности в городе не было желания податься в политику?

– Я и так исподволь ею занимаюсь. Невозможно сидеть в кресле директора главного культурного центра региона и не участвовать в политике. Но для открытой политической деятельности не хватает времени. Я не оголтелый мальчик-шапкозакидатель, коих сейчас много. Они, не имея элементарных представлений о депутатской деятельности, а часто и образования, несутся в парламент только чтобы туда попасть. А уже потом, видимо, подумать – зачем я это делал, ведь я ничего не умею. Или так и не подумать. Кроме того, депутатская работа в моем представлении не столь интересна, как моя нынешняя. А эмоциональная составляющая достаточно важна для меня. По сути, у меня трудовая деятельность и увлечение – одно и то же. С детства главное хобби – зарабатывать деньги. Это не “понты”, не мещанство. Это азарт. А он заводит, окрашивает работу в яркие цвета. Иногда заработав 15-20 тысяч рублей, получаешь удовольствия больше, чем от реальной суммы. Говорят, что деньги не пахнут, но деньги деньгам рознь. Их не надо нюхать, их надо зарабатывать! И ничего зазорного в этом нет.

– Вы постоянно общаетесь со звездами. А с кем из великих мечтаете поговорить за жизнь, включая тех, кого уже нет?

– Есть личности, с которыми в любом случае интересно встретиться. Не думаю, что Майк Тайсон или Диего Марадона интеллектуалы, но потусоваться с ними было бы здорово.Безусловные легенды Майкл Джексон, Пеле. С удовольствием бы встретился с Лениным, Сталиным, Наполеоном. Интересны люди, которые добились успеха. В политике сегодня – Горбачев, Клинтон… Вообще таких много, газетной полосы не хватит перечислять.

– Часто ли, организуя концерты, ориентируетесь на собственные пристрастия?

– Да, так было, например, с Михаилом Кругом. У нас сложились теплые отношения, мы долгое время перезванивались. Валерия Меладзе я тоже привозил в большей степени для себя, Григория Лепса. Организуя концерты артистов для души, о коммерческой стороне не думаешь.

– Когда смотрите на певцов во время шоу, ностальгия по сцене не одолевает? Не думается: а ведь я могу петь не хуже?

– Периодически ностальгирую. Но каждому свое. В данном случае винить себя нельзя. Потому что талантливых людей очень много. Но в звезды выбиваются, в первую очередь, те, кто оказался в нужном месте в нужное время. Мы все понимаем, что Дима Билан – один из сотен тысяч себе подобных. Я только в Ульяновске найду пяток поющих и танцующих хлопцев не хуже. Но из-за того, что он звезда, эти пятеро должны чувствовать себя нереализованными? Нет. Сравнивать их так же бессмысленно, как выбирать главную личность нашего края. Кто значимее –Гончаров или Карамзин? Оба талантливы в своей сфере. Хотя у меня свое мнение на этот счет. Карамзин, по сути, автор учебника истории, Гончаров – прекрасный писатель, но не глыба. Пластов, Языков, Аксаков… При всем моем уважении к этим людям считаю, что их фигуры для истории несопоставимы с личностью Ленина. Можно по-разному относиться к его личности и делу. Я не коммунист и никогда им не был, но Владимир Ульянов – персона уровня Чингисхана, Македонского, Наполеона, и нам от этого не откреститься. Это личность мирового масштаба, его знают все и везде. Меня пугает, когда люди в угоду модным веяниям начинают популяризировать сомнительные идеи. Например, вернуть городу старое имя. Лучше переименуйте улицы! Когда приезжаешь в Москву, идешь по Китай-Городу, Варварке, Остоженке, чувствуешь особую атмосферу, связь с историей. А у нас что ни улица – в честь революционера или советского деятеля – Ленина, Маркса, Либкнехта, Энгельса, Советская, Нариманова, Гая, Кирова, Гимова… У ульяновских улиц не осталось ни одного исторического названия. А имя города я бы оставил в покое. Благодаря статусу родины Ленина, он отличается от Сызрани или Канаша, хотя мог быть заштатным городишкой, коим был до 1966 года, когда его начали отстраивать. Город отстроен и имеет всю свою инфраструктуру, потому что здесь появился на свет Ульянов. Мемцентр, ЦНК, гостиница “Венец”, Первая гимназия, пединститут, Ульяновский госуниверситет, новый мост и многие другие объекты возводили к юбилеям вождя, и инвестиции в город шли только благодаря имени Ленина. Более того, в свое время я писал письмо Президенту Путину с идеей перенести тело Ленина на родину, причем вместе с мавзолеем. Даже рассчитывал экономику этого предприятия – затраты несравнимы с той прибылью, которую город получит от потока туристов. На Красной площади очереди к мавзолею как в советские времена! При этом, повторюсь, я не ленинец и не коммунист, воспринимаю Владимира Ильича только как бренд, историческую фигуру.

– Вам, бывшему студенческому лидеру, нынешняя молодежь нравится?

– Молодежь критиковали во все времена. И в годы моей юности были гопники, неформалы, наркоманы, а во времена взросления моего отца тоже ходили стенка на стенку. Я еще не в том периоде, когда люди говорят: вот в наше время… Думаю, никогда такого не скажу. Я не отрываюсь от молодежи, вся моя деятельность связана с ней.

– Понятие “кризис среднего возраста” вам незнакомо?

– Знакомо. Не в плане разочарования в жизни, но давит чисто психологически. Уверен, через него проходят все люди, не являющиеся даунами. Вспомните “Войну и мир”, как метался Андрей Болконский, сравнивал себя со старым дубом, переживал, что слишком стар для Наташи… А ведь ему было всего ничего! У меня нет глобальных страхов, неуверенности в завтрашнем дне, но есть неприятное ощущение, что молодость прошла, и незнакомые люди обращаются к тебе “мужчина” и “дяденька”, а не “молодой человек”. Лукавят (скажу больше – врут) те, кто говорит, что из-за этого не переживает. Мало кто может похвалиться, что юношеские мечты полностью совпали с его нынешним положением. Мы долгое время говорим себе: я еще не сделал это и то, но ведь еще успею, мне не так много лет. Но когда “хлопает” сорок, понимаешь, что ты не президент страны, не мать-героиня, не космонавт и даже не молодой красавец, который мог с неизменным успехом флиртовать на каждой дискотеке… Правда, к 45 годам это проходит практически у всех. Человек успокаивается и думает: да, поклонников стало поменьше, но они более преданные, президентом не стал, но стал начальником отдела, шестисотого мерседеса нет, но велосипед-то имею! Жизнь не так плоха, и она продолжается с новой силой. Так что каждом возрасте бывают кризисы, но человек находит стимулы, чтобы двигаться дальше, развиваться. На том и стоим.

Ольга Николаева