Ульяновцам посчастливилось пообщаться с Павлом Басинским – критиком, писателем, автором нашумевшей книги “Лев Толстой. Бегство из рая”.

Известный “толстовец” решил не читать заявленную лекцию о Льве Николаевиче, а рассказать о том, как он открывал для себя великого писателя.

“Толстой очень много гулял по Ясной Поляне и осмыслял для себя большие явления человеческого бытия в малых деталях природы. Мысль стала для него главным делом”, – рассказывает Павел Басинский.

Исследователя всегда волновал неожиданный уход 82-летнего Толстого из Ясной Поляны. Басинский изучал дневники очевидцев этого события, но никак не мог найти ответа, что стало причиной неожиданного поступка гения. Так родилась идея разобраться в этой истории. По основной профессии Басинский – журналист, и он начал свое журналистское расследование. В самом начале биография Толстого представлялась ему гигантской скалой, которую невозможно сдвинуть. Но оказалось, что “все умопостигаемо” – результаты работы легли в основу книги “Лев Толстой: Бегство из рая”, которая впоследствии получила премию “Большая книга”.

Вторая книга родилась из первой. Критик почувствовал, что отлучение Толстого от Церкви – это особая тема. В ней тоже захотелось разобраться – появился труд “Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: История одной вражды” о знаменитой полемике священника с писателем. Третья книга “Лев в тени Льва” тоже родилась из деталей, не разобранных в первом творении. Басинский обратил внимание на то, что только один из детей Льва Толстого – Лев Львович – отзывался о нем “не зло, но по-бунтарски”. Исследователю захотелось понять их отношения. “Как чувствовал себя юноша, которого звали Лев Толстой при всей популярности его отца? О том, что отец в пожилом возрасте решил научиться кататься на велосипеде, писали в американских газетах как о мировой новости. А о Льве Львовиче говорили лишь как о подражателе”, – отметил критик.

“Мы очень много знаем о Толстом. Толстой создал не только свои произведения, он создал себя. И, может быть, правильнее выделять острые проблемы его жизни”, – подвел итог рассказа о своих исследованиях литературовед и перешел к вопросам из зала.

“Что произошло с семьей Льва Николаевича после его смерти?”

– Шок. Жители Ясной Поляны ощущали себя так, будто остановилась жизнь. Весь уклад семьи Толстого был сконцентрирован вокруг главы семьи. Даже если он куда-то ненадолго уезжал, у домочадцев появлялось чувство, будто зашло солнце. А смерть и вовсе их “прибила” поначалу. Но, как пишет биограф Толстого Валентин Булгаков, вскоре семье стало легче. Толстой задавал некий тон жизни, рядом с ним нельзя было бессмысленно существовать. А большинство людей живут именно так. Постепенно в имение стали съезжаться дети с внуками, стали играть в крокет, пить кофе на террасе. Они поняли, что можно жить обычной жизнью, так, как живут все.

“Справедливо ли присуждение Нобелевской премии в этом году Светлане Алексиевич?”

– Вокруг Нобелевской премии всегда скандалы, особенно когда речь идет о русскоязычных писателях. На этот раз говорят – “это премия журналистике, а не литературе”. Мне не нравится столь агрессивная реакция на получение Нобелевской премии Алексиевич. Да, часто Нобелевскую премию получают не те люди, но Алексиевич бросила работу и ездила по стране, собирая рассказы женщин, участвовавших в Великой Отечественной войне. Она заслужила какую бы то ни было премию за свою книгу “У войны не женское лицо”.

“Как вы относитесь к современной литературе?”

– Я нашел в Интернете портал “Поэзия.ру” и понял, что этим поэтам не нужны читатели. Их там 500 тысяч, целая страна поэтов – они просто могут читать друг друга. Некоторые говорят о расцвете поэзии, но я его не чувствую. Зато я вижу интересную и качественную прозу – Виктор Пелевин, Захар Прилепин и многие другие. Но и среди них нет “вождей”, лидеров, особенно выделившихся. Сейчас “ровное” время.

“У вас много биографических произведений и всего один роман. Что вас подвигло его написать?”

– Люди все больше начинают интересоваться реальными историями, хотя раньше к документалистике не относились как к литературе. Нон-фикшн – это просто другая литература, в ней тоже огромная свобода творчества. Но некоторые писатели считают, что критики – это такой обслуживающий персонал. Меня это всегда раздражало, потому что на самом деле талантливых критиков гораздо меньше, чем талантливых писателей. Бытует мнение, что критик не может написать прозу. И если напишет плохо, то как тогда он может критиковать других? Так у меня возникло желание создать универсальный роман, вобравший в себя все жанры русского романа. Сначала казалось, что ничего не получится, но все равно было интересно это делать. Вряд ли я еще когда-нибудь возьмусь за написание романов, хотя зарекаться не буду. Просто для меня это прошедший этап. Есть миллионы книг, и не надо писать произведения, повторяющие их. Писатель должен сказать что-то новое, в том числе и по форме.

Елена ПЛОТНИКОВА