Напомним, в конце апреля 2015 года на грузовой «восьмёрке» произошёл провал грунта.  По данному факту в 2016 году было возбуждено уголовное дело по статье «халатность» . Сначала в качестве свидетеля, а потом как подозреваемый по делу проходил Александр Чемидронов. В те годы он занимал пост и.о. директора городской противооползневой службы.

В минувшие выходные в соцсетях Чемидронов написал, что история с «оползневым» уголовным делом для него завершилась — ему возместили моральный вред за незаконное уголовное преследование. Публикуем пост, в котором Александр описал ход своей «оползневой истории»:

— На этой неделе окончательно закончил для себя историю с «оползневым» уголовным делом – получил решение суда по возмещению мне государством морального вреда за незаконное уголовное преследование. Фото решения прикрепил в комментарии, а несколько комментариев по поводу самого решения и сравнение с решением по другому делу выложу в конце поста.

Краткая история всей этой канители очень проста – часть грузовой восьмерки ушла вместе с телом оползня вниз по Волжскому склону, сразу же по факту этого события возбудили уголовное дело, я в то время был и.о. директора городской противооползневой службы, и понятным образом, в первую очередь косяка хотели накинуть на меня. Допросы, опросы, обыски и прочая нервная чехарда на протяжении нескольких месяцев, полтора года ожидания, потом перевод из свидетелей в подозреваемые, потом отказ в уголовном преследовании по реабилитирующим основаниям, а как финал – реализация этой самой реабилитации в виде решения суда, собственно. Тут лениво писать много буков, но кое-какие выводы на основании опыта я сделал:

1. Если «посчастливилось» стать фигурантом по уголовному дело, то статус свидетеля, в котором тебя допрашивают обманывать не должен — переведут в подозреваемые на раз, два. Просто следователю так удобнее – не можешь отказаться от дачи показаний по 46 статье УК РФ, а ссылаться на 51 статью Конституции не всегда хватит моральных сил, да и судьей будет воспринято не очень хорошо.
2. К сожалению, у следствия не стоит задача раскрыть преступление, восстановить справедливость и т.п. – задача собрать обвинительный материал, поскорей передать в суд, и получить очередную палку. Руководствуются принципом, кого проще обвинить – того и обвиним. Чем больше наговоришь, тем за большее можно будет зацепиться, трактовать, вывернуть. Поэтому – надо быть тремя обезьянами: ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не скажу. «Не помню, не знаю, не участвовал, не состоял». К сожалению, не сразу это понял.
3. Надо находить возможность нанимать адвоката по профилю и ходить везде только с ним. Тоже не сразу осознал. Но когда первый раз пришел с адвокатом, то сразу разницу и увидел, и почувствовал. Потому что знать закон и свои права и уметь их применять – разные скиллы.
4. Прокуратура у нас — самый вменяемый правовой институт. И касаемо выводов по тем проверкам, которые проводили, и касаемо их позиции в судах. Вот ничего плохого сказать не могу, только хорошее.
5. Идти за компенсацией морального вреда – дело в принципе нерентабельное. Чисто репутационный вопрос и вопрос удовлетворения внутренней справедливости. Расходы на адвоката будут кратно больше. Тут каждому свое – для меня было дело принципа.

Сумма, которую отсудил за «моралку», конечно смешная, нет у нас в стране формулы для оценки моральных страданий, а уж когда заходит дело именно по неправомерным действиям государства, то тем более. Между тем, в гражданских исках, в частности по страховым случаям, суммы моральных компенсаций выше. Суд оценивает страдания от несвоевременной выплаты денежных средств выше, чем страдания от попытки сделать виновным по уголовному делу. В частности, в 2017 году отсудил у «ПСА» небольшую сумму утраченного заработка, во время нахождения в больничке после ДТП, и за это получил компенсацию морального вреда в размере 7000. А за то, что назначили подозреваемым и пытались сделать обвиняемым — 5000. Система явно работает неправильно.