Есть все-таки нечто странное в нашем Симбирске/Ульяновске. Казалось бы, столько проблем, выборы на носу, так нет: главное – разобраться с портретами Сталина, которые вывешивает местная КПРФ, поразмышлять, а не шизофрения ли это: портреты «вождя народов» в демократической России?

Такую нашу повышенную эмоциональность замечают и приезжие, и называют порой Ульяновск «злым городом», или с «особенным менталитетом». Однако так же проявляет себя и повышенная пассионарность, а тогда с этой страстной непримиримостью, разлитой в ульяновском обществе, в том числе и в отношении исторического прошлого, в обозримом будущем ничего не поделаешь. С этим придется жить, слыша с одной стороны обвинения Сталина в «преступлениях», а с другой – восхищение победами и достижениями СССР во главе со Сталиным.

Понятно, что рефлексия по поводу Сталина является проявлением политической и идеологической борьбы. Парадокс в том, что «страсти» по Сталину инициируют наши либералы, причем не с партийных или идеологических позиций, что было бы логично, а с высоты неких гуманистических ценностей. Коммунисты принимают вызов, и поднимают еще выше портреты Сталина. К ним присоединяются другие политические противники либералов, и возникает уже настоящая протестная волна, и начинается, в свою очередь, разбор «ценностей либерализма», в результате чего популярность Сталина на фоне сегодняшних либеральных достижений начинает, конечно же, расти.

Это вызывает у либералов раздражение, и они… запускают этот гуманистический процесс по новому кругу, и, таким образом, сами возбуждают интерес к Сталину. Вот спрашивается: они не понимают, что делают? У всех парламентских партий – свои символы, ценности и идеология, у КПРФ в их числе Сталин, нравится это кому-то, или нет. И если у нас свободное и демократическое государство, значит должна быть гарантирована свободная политическая деятельность КПРФ. Что здесь вызывает трудности для понимания?

Логические объяснения всему этому найти трудно, если не согласиться с тем, что суть российского либерализма, именно российского, – это перманентная борьба против чего-то и кого-то, а не за что-то. Тогда становится понятен пафос их ненависти к Сталину, ибо лучшего раздражителя для общества сегодня не найти.

Что же касается «преступлений» Сталина, то они объясняются одним словом, которое все мы знаем, но забыли его смысл. Это слово – революция, и мы забыли, что за нашей революцией стоит. Поэтому воспринимаем как «открытие», например, то, что сами коммунисты Октябрь 1917 все 20-е годы называли всего лишь переворотом. Затем они объявили его из тщеславия великой победой революции, а либералы сделали сегодня это своим кредо: раз победили в 1917, так и подавайте гуманистические ценности после своей победы. Но коммунисты победили в 1917 только в том смысле, что совершили общественно-политический переворот. А вот гуманистические ценности назавтра после революционных переворотов не появляются нигде и никогда, даже и в Европах. В революционные эпохи после них господствуют революционные ценности.

Русская революция в Октябре 1917 году только началась, окончательно победила своих врагов в 1922 на полях Гражданской войны, а завершилась, пожалуй, только со смертью Сталина в 1953. Это, конечно, интерпретация истории революции, но она ничем не хуже, а, наоборот, много лучше, во всяком случае, логичней интерпретаций ее конквистами и отдельными профессорами из Сорбонны.

Вспомним другие революции, например, после Французской революции появилась якобинская диктатура с гильотиной наперевес, а отнюдь не гуманизм. А потом пришел Наполеон с лучшей в мире империей и бесконечными завоевательными войнами. А в Англии революционер Кромвель действовал из принципа: «Если хочешь сохранить свою голову, положи на плаху чужую». В этом духе разбирался со своими врагами и Сталин в междоусобной войне, разгоревшейся в 30-х годах между вчерашними победителями за власть в партии и стране. Пострадало много невинных, репрессиям подвергались вслед за низвергнутыми партийными лидерами их сторонники, но это уже отдельная история, о которой можно сказать словами Шекспира: «Жестокий век – жестокие сердца». Надо бы помнить, что Русская революция была единственной в мире победившей революцией низов общества, пролетариев, что не могло не наложить на нее известный плебейский отпечаток.

Так как же все-таки быть со Сталиным? Надо брать пример с Европы, с той же Франции. Известный французский историк Макс Галло говорит, что во Франции в Наполеоне видят в первую очередь историческую фигуру, которая «консолидировала перемены, ставшие результатом революции», и в этом смысле Сталин является его полным аналогом. Во Франции существует «магия личности Наполеона», но это не означает его «одобрения или поддержки, просто он стал мифом», отмечает Галло, и в этом опять прослеживаются наши «сталинские» аналогии.

При этом французы, в основном историки, до сих пор спорят: Наполеон принес больше добра или зла? Выход нашли в том, что считают Наполеона двойственной личностью, в которой одна сторона – темная, а другая – светлая. Он внедрил идею равенства, но и восстановил империю, и рабство в колониях. Он, несомненно, военный преступник, расстреливал пленных, но создал и важные государственные институты.

Что сегодня Наполеон для Франции? Понятие «бонапартизм», за которым скрывается, по словам Галло, его эпоха и деяния. А каково отношение к Наполеону в широких слоях общества? Он признан самым популярным деятелем в истории Франции, каждый год выходит 10-15 посвященных ему книг. Но ведь то же самое можно сказать и о феномене Сталина в России.

Революция – это «невегетарианское время», сказала их современник поэт Анна Ахматова, и с этим ничего не поделаешь; можно только пожалеть тех, кому довелось жить в «эпоху перемен», говорят китайцы. Наверное, они тоже хорошо знакомы с этими «эпохами». Наши же либералы ничего этого знать не хотят, им вынь да положь ценности свободы с воскресенья на понедельник, а что там у вас было в воскресенье – им до этого дела нет. Кстати, последняя революция у нас закончилась не так уж давно – в 2000-ом году с отставкой Б. Ельцина. А вся «эпоха перемен» еще вряд ли закончилась, что надо бы всем иметь ввиду.

Уже не чужой для нас Михаил Швыдкой в одной из своих «Культурных революций» высказал, пожалуй, революционную для сегодняшнего дня мысль: «Наша жизнь – поиск компромиссов. Надо понимать друг друга – это вопрос жизни и смерти». Вот такая революция нам очень необходима.

Виктор Каменев