Сегодня в Ленинском районном суде проходят прения по делу депутата Гордумы Сергея Гулькина. Напомним, обвинение считает, что Гулькин брал деньги с владельцев кальянных (в общей сложности почти 2 млн рублей), обещая им непроведение проверок в заведениях. Его действия квалифицированы как мошенничество в особо крупном размере. На прошлом заседании допросили самого подсудимого: он заявил о шантаже со стороны силовиков.

На фото Гулькин с адвокатом Евгенией Гобенко. Она его консультирует перед прениями.

Скоро станет известно, какой срок для Гулькина запросит гособвинитель Денис Герасимов.

До прений огласили показания свидетеля Казакова – бывшего активиста “Народного контроля”, который не смог лично явиться в суд, поскольку служит в армии. Он подтвердил версию обвинения, что Гулькин являлся куратором “Народного контроля”, определял, в какие заведения и когда должны были ходить контролеры для контрольных закупок.

Прокурор Денис Герасимов сообщил, что считает обвинение Сергея Гулькина в мошенничестве (части 3 и 4 статьи 159 УК) доказанным в ходе судебного следствия, и еще раз рассказал его суть.

По версии обвинения, в 2020 году Гулькин, будучи осведомленным о запрете деятельности кальянных в связи с ковидными ограничениями, задумал хищение денег, принадлежащих владельцам кальянных OZ и HookahPlace. Общаясь назидательным тоном с полицейскими во время организованных им (с использованием служебного положения) проверок “Народного контроля”, депутат создавал у предпринимателей впечатление, что может повлиять на сотрудников полиции, пользуясь якобы имеющимися у него коррупционными связями, чтобы правоохранители не проводили проверки в заведениях.

Своего друга Руслана Кутуева Гулькин тоже ввёл в заблуждение, будто может влиять на полицейских. Кутуев передавал предпринимателям требования Гулькина: с владелицы OZ Апариной просили по 60 тысяч в месяц (всего 1,38 млн – особо крупный размер), с владельцев HookahPlace Сергеева и Чагакова – по 30 тысяч в месяц (впоследствии им сделали скидку, всего они заплатили 610 тысяч рублей – крупный размер). Последние, опасаясь потери прибыли из-за возможного закрытия, согласились.

На самом деле, считает обвинение, Гулькин платить полицейским не мог и не собирался, деньгами пользовался по своему усмотрению. Просил Кутуева, руками которого собирал с кальянщиков деньги, перевести деньги ему лично, или оплатить какие-то счета, либо купить стройматериалы для ремонта бассейна АНО “Аквадар”, который был нужен для работы его девушке Дарье Алферовой.

Прокурор напомнил: в ходе судебного следствия Гулькин сообщил, что считал деньги, которые передавал ему Кутуев от предпринимателей, благотворительной спонсорской помощью на исполнение наказов избирателей.

– Хорошая версия, в которую можно было бы поверить, если бы не собранные по делу доказательства, – заявил прокурор.

Под доказательствами подразумеваются показания потерпевших владельцев кальянных, ключевого свидетеля Руслана Кутуева и других свидетелей; записи разговоров Кутуева и Гулькина, содержание их переписок. В них Гулькин, например, просит Кутуева подбить долги, называет кальянщиков “партнерами”, просит Кутуева заплатить по тем или иным своим счетам.

Денис Герасимов квалифицировал действия Гулькина по эпизоду с Апариной по ч.4 ст. 159 УК; по эпизоду с Чагаковым и Сергеевым — по ч.3 ст. 159. Он отметил, что при назначении наказания необходимо учесть положительные характеристики, отсутствие судимостей. Попросил признать Гулькина виновным и приговорить к лишению свободы на 8 лет в колонии общего режима и штрафу 850 тысяч рублей с лишением права занимать госдолжности на три года.

Во время этих слов Гулькин заметно волновался, но самообладания не терял.

Защита перешла к изложению своих доводов. Первый – то, что депутатский статус не дает особых полномочий. То есть защита пытается изменить квалификацию деяния Гулькина, убрав из нее “использование служебного положения”. Адвокат отметила, что Гулькин не был знаком ни с Апариной, ни с Сергеевым к моменту, когда у подсудимого якобы созрел преступный умысел, а на заведение HookahPlace к этому моменту не было наложено никаких административных санкций.

Защита указывает, что материалы административных дел, возбужденных по итогам проверок “Народного контроля”, не содержат указаний на какое-то влияние Гулькина. Адвокат считает, что у Апариной в сентябре 2020 года не могло возникнуть ощущения, что Гулькин может как-то повлиять на полицию.

Также защита отметила, что расходы Кутуева существенно превышали официальные доходы: он помог матери купить машину подороже, покупал недвижимость. Это намек на то, что именно Кутуев, а не Гулькин, мог быть бенефициаром преступной схемы, реализацию которой вменяют депутату.

Помимо этого, у адвокатов есть ряд формальных претензий к качеству оформления доказательств по делу Гулькина: нарушения инструкций при составлении рапортов, наличие в них противоречий (например, по моделям телефонов) и других.

Защита заявила, что считает недопустимыми доказательствами записи разговоров (они получены ненадлежащим способом), и показания потерпевших о влиянии, которым обладал Гулькин (они основаны на предположениях).

По мнению адвоката, непонятно, почему владельцы кальянных, нарушавшие закон, решили, что в их проблемах виноват Гулькин, и что Гулькин может решить их проблемы. Никто из потерпевших не сказал, что Гулькин сформировал у них впечатление, что может как-то повлиять на проверки. Деньги они давали Кутуеву, а не Гулькину:

– Когда первоначальное обвинение в посредничесиве во взяточничестве не подтвердились, следствие быстро переориентировалось на мошенничество, которое подходит всегда и везде. Вот только Кутуеву в этой статье места не нашлось, ведь в этом случае его не получилось бы оправдать. А ведь таким было его условие, чтобы он свою свободу променял на друга, чтобы продолжил ездить на дорогих машинах и отдыхать на заграничных курортах.

После этого выступления защита попросила суд оправдать Гулькина.

По словам адвоката Ирины Бондиной, первое, что она услышала от Гулькина в СИЗО – “Я вину признавать не буду”.

– Это говорит о сильном характере моего доверителя. Хорошие характеристики Гулькину давали и свидетели: целеустремленный, справедливый, по-хорошему наглый. Никто не назвал Гулькина обманщиком и предателем.

Адвокат также напомнила суду о пошатнувшемся здоровье пожилых родителей Гулькина, у которых он остался единственным ребёнком после гибели дочери 20 лет назад; о проблемах со здоровьем, с которыми в СИЗО столкнулся сам Гулькин.

Гулькин во время короткого перерыва заявил: “8 лет – это реально борщ. Похоже, воевать вообще некому…”.

Далее слово взяла второй адвокат Евгения Гобенко. Она прямо возложила вину на Кутуева: по ее мнению, это он сформировал у Апариной, Сергеева и Чагакова впечатление, что Гулькин за их деньги может им помочь. Именно к Кутуеву обратились за помощью предприниматели, он называл им суммы, ему они отдавали и переводили деньги и не получали доказательств передачи денег Гулькину.

– Сергеев, по его словам, в своей голове выстроил логическую цепь, что если он заплатит Гулькину, то избежит проблем, и обратился к Кутуеву. Как Гулькин мог повлиять на логические цепочки в голове человека, с которым не был знаком – непонятно. Уголовное дело в отношении Кутуева было прекращено следствием, хотя законных оснований для этого не было. В основу обвинения Гулькина легли показания Кутуева, Апариной, Сергеева и Чагакова, которые сами были фигурантами уголовных дел о даче взяток и посредничестве, то есть были заинтересованы в том, чтобы вся вина легла на Гулькина, – отметила Гобенко.

Адвокат обратила внимание суда, что все свидетели, получавшие деньги от Кутуева якобы “за Гулькина” лишь предполагают, что это были деньги от подсудимого. Владельцы кальянных, которым некие люди предлагали решить проблемы за деньги, тоже лишь предполагали, что за этим стоял Гулькин. Но строить обвинение на предположениях, по ее мнению, нельзя.

Гобенко подчеркнула, что подтвержденный банковскими документами размер платежей от Елены Апариной Руслану Кутуеву – только 350 тысяч рублей, а не 1,38 млн. Именно сумма более миллиона по этому эпизоду позволяет обвинению квалифицировать дело по части 4 статьи 159.

– Мошенничество – это хищение чужого имущества путем обмана. Как Гулькин мог обмануть потерпевших, с которыми даже не был знаком? Нет никаких доказательств, что они передавали Гулькину деньги. Предположения не могут быть доказательствами, а все противоречия должны трактоваться в пользу подсудимого, – отметила адвокат.

Она также попросила суд оправдать Гулькина, снять арест с изъятого у депутата автомобиля Infinity (т.к. он принадлежит третьему лицу), отказать в удовлетворении имущественных требований Елены Апариной, т.к. сумма взятки не может считаться ущербом, а Апарина в суде признавала, что давала взятку.

В своей реплике гособвинитель, не вдаваясь в детали, сказал, что уже опроверг все доводы защиты. Защита парировала, что это она опровергла доводы обвинения.

Слово для реплики взял Гулькин. Он цитирует тезисы гособвинителя и пытается их опровергать. Например: “Я в назидательном тоне общался с сотрудниками полиции, создавая у предпринимателей какое-то впечатление… Какое я мог производить на них впечатление, если они меня даже не видели?”.

– Представитель обвинения был предвзят при составлении своей обвинительной речи… На все воля божья. Я поддерживаю доводы защиты и прошу суд меня оправдать.

Фактически реплика Гулькина стала его последним словом. Он выглядел обескураженным и расстроенным, есть ощущение, что рассчитывал, что обвинение запросит меньший срок.

На выходе из зала журналист спросил, какого он ждет приговора с учетом запроса обвинителя. Ничего конкретного Гулькин не сказал, но произнес фразу “честь мундира”, возможно подразумевая, что на хороший исход не рассчитывает.

Приговор ему огласят 2 августа в 15:00.