Олег САМАРЦЕВ

– Если честно, Ирина, когда я вижу общественного деятеля вашего возраста, меня не покидает ощущение того, что это игра какая-то… Для вас самой в первую очередь… Неужели вам это действительно интересно, нужно. И главное – какова же мотивация, зачем вам все это нужно?

– Вы знаете, я человек очень энергичный. Мне иногда говорят: «Твою бы энергию да в мирное русло». Мне очень многие вещи интересны, и я мало связана «насущными проблемами», ну вы понимаете, о чем я…

Молодой человек вообще мобилен, и, чем он мобильнее, тем он будет более эффективен. Я понимаю, что у меня не так много времени, может быть, несколько лет этой свободы, когда я могу активно работать в этом направлении. Девушкам в этом смысле сложнее: потом обзаведусь семьей и так далее, это понятно. Это такая логика жизни, и от нее никуда не уйти. Но сейчас, пока я имею возможность это делать, пока мне интересно и меня ничто не связывает по рукам и ногам – дети, необходимость на жизнь зарабатывать и т.д., я могу крутиться, вертеться, жить так, как мне нравится. Мне, на самом деле, достаточно совсем немного денег для того, чтобы продержаться, но при этом себя самореализовывать и жить полноценной жизнью. Мне нравится очень много вещей, в которых я хотела бы себя реализовать. Мне очень интересны многие вещи, сферы, в которых я не разбираюсь пока, но хочу разобраться. И жизнь мне предоставляет такие уникальные возможности.

– То есть это самореализация в большей степени?

– Конечно, во-первых, это самореализация… А во-вторых, я глубоко убеждена в том, что любая энергия должна служить во благо. А если она не служит во благо, то она служит в разрушение. Даже если человек «овощ» и вроде бы ничего не делает, – он тоже разрушает, он изнутри разрушает, бездействием своим. Поэтому энергия должна быть направлена в мирное русло. Если я могу помогать молодежи, понимая все это…

– А вы действительно можете помогать, вам это удавалось реально?

– Вы знаете, я не добрый дяденька, который ходит, раздает деньги и говорит: «Ой, какой у тебя классный проект на две страницы, ты, наверно, гениален. Вот возьми два миллиона и реализуй»… Я ищу людей, у которых действительно есть хорошие проекты. И у меня есть возможность показать их людям, которые могут на это дать деньги, тем, которые могут их поддержать. Если есть какая-то проблема, я могу подойти к людям, которые могут внести в Госдуму законопроект или поправку к законопроекту, и я могу это сделать совершенно бесплатно. Просто потому, что могу…

Вот в селе в Воронежской области умирает ребенок, 4 года ребенку, он раком болен. Родители звонят в министерство в Москву, им говорят: «Нет для ребенка мест, нету!». Мне не жалко времени ради этого ребенка позвонить кому-то из своих коллег по Общественной палате, например доктору Рошалю, и сказать: «Леонид Михайлович, ребенок умирает». Понимаю, что не у каждого ребенка есть такая возможность, чтобы за него позвонили Рошалю, но тому конкретному ребенку я могу помочь. Его прооперировали. Я не знаю, что будет с ним потом, но все, что могла сделать, я сделала.

Звонит женщина: «У меня отняли ребенка, муж увез за границу. Что мне делать?». Нет, я, конечно, может быть, не смогу защищать ее права в Международном суде, но я могу ходить за Павлом Астаховым, который от меня никуда не денется, и говорить: «Павел Алексеевич, ну помогите. Видите, какая ситуация, ну, Павел Алексеевич, обратите внимание. А может, вы с ней встретитесь, дайте рекомендацию, пожалуйста». И он поможет. В тех вещах, где я не могу физически помочь, то есть пойти за кого-то заступиться или дать ему денег и т.д., я могу выступать таким посредником. Мне это не сложно, я от этого получаю удовольствие.

– Ну удовольствие от возможностей – вещь понятная. А карьера, будущее? У вас ведь многое впереди, надо свое место под солнцем находить, работу, деньги. Не является ли эта деятельность некоей ступенькой карьерной лестницы?

– Не думаю. Получается так, что сейчас я уже, наверное, просто отдаю тот опыт, который набрала в прошлый созыв Общественной палаты и который укрепила. Отдаю возможностью помочь ребенку, помочь женщине, помочь молодым журналистам. Меня абсолютно не раздувает от ощущения, что вот я – член Общественной палаты. Да кто ты, по большому счету, такой – член Общественной палаты, ну кто? Вот у меня лежит удостоверение… Ну пройду я с ним в Госдуму, меня пропустят, мне не надо будет пропуск заказывать. Но больше оно ничего тебе не дает, это тебе ни для зарплаты, ни для чего-то там еще полезно не будет. Правила игры простые: либо ты работаешь, либо нет. И мне это интересно. Вообще, если честно, многие в Общественной палате не работают, некоторые приходят туда как на почетную пенсию, а некоторые такой бренд сами по себе, что им и работать не нужно. Например, Зураб Константинович Церетели, я к нему очень хорошо отношусь, мне даже некоторые работы его очень нравятся, но он в этом смысле – как раз такой бренд. Ему не обязательно работать в комиссии по духовному наследию, он придет – и все, этого довольно. А есть люди, которые каждый день четко работают, учатся этому. Есть Евгений Павлович Велехов – ему тоже ничего не нужно доказывать, есть Кучерена, который тоже заработал трудом своим имя, и они реально работают. Так что, если посмотреть на реальные дела, по многим членам палаты могут быть вопросы, и я об этом публично писала в «Московском комсомольце» (www.mk.ru). И я воспринимаю эту работу как нечто созидательное, вот я получила опыт и теперь проверяю то, насколько этот опыт эффективен. Павел Гусев, редактор газеты «МК», мне говорит: «Ты куда-нибудь устроилась работать уже? Тебя там звали туда-то…». Я говорю: «Павел Николаевич, я пока не могу. Если я устроюсь на работу, денег заработаю, обзаведусь семьей, то это уже статика. А у меня энергия есть пока,силы, и 2-3 года я их могу отдать, мне это интересно». Мама говорит, как же можно жить без трудовой книжки, как можно в таком графике жить – написал статью в газету, получил гонорар и живешь до следующего… Но мне это интересно. Я очень благодарна, что у меня родители не нуждаются, им хватает, в принципе, тех денег, что они получают – 5-6 тысяч, плюс собственное хозяйство: курочки и т.д. Брат старший помогает родителям, а я себя сама прокормлю, продержусь, зато буду заниматься любимым делом. Возможно, это будет опять же не абстрактная самоцель, а результат какой-то деятельности или что-то новое, в чем я смогу реализоваться финансово, амбициозно и т.д.

– Вот, пожалуй, одна из самых удивительных вещей современной критики – это мгновенный переход на личности. Критика вас в этом смысле абсолютно позитивна, на мой взгляд, все обсуждают вашу внешность. Не обижает?

– Вы знаете, я Гогину говорила об этом, когда он мне звонил, но, видимо, он решил, что это портит его текст, и решил не ставить. Я сама журналист и понимаю: если у тебя есть заранее сложившаяся концепция по человеку, ты и не будешь ставить в материал то, что для нее не подходит. Абсолютно просто. Вы знаете, каждый человек замечает то, что ему лично интересно…

– Ну для девушки это может быть неприятно?

– Да мне это безразлично, хотя вы можете не поверить. Несколько лет назад я бы, может, болезненно на все это отреагировала. Вы знаете, девчонке подросткового возраста очень сложно такое воспринимать, некоторые даже комплексуют.

У меня немножко другое отношение, я считаю, что каждый замечает свое. Вот вы заметили на этой картине ребенка, а я заметила дедушку. Мне образ дедушки очень важен, у меня никогда не было дедушки. А вам понравилась девушка, она красивая… Вы знаете, у меня всегда были сложности с молодыми людьми: они мне – про звезды, конфеты, а я им – про стратегию развития Дальневосточного региона. Они мне: «Ира, идем потанцуем». А я им: «Давай напишем работу по образу Барака Обамы, давай обсудим Макиавелли». И они ужасались и убегали. Каждый выбирает то, что ему интересно. Если людям интересно обсуждать мой цвет волос, измерять мой интеллект по объему моей груди, то это их проблемы. Это у людей, кажется, пунктик такой, то есть им интересно именно это. Даже если я просто разорву рубашку на груди и скажу: «Вот весь мой интеллект» – все равно им будет это интересно. И я никому не хочу здесь ничего доказывать. Меня понимают люди, чье мнение для меня важно, они и дают оценку моих интеллектуальных способностей, может быть, какой-то моей инфантильности, энергичности. Я знаю, что они меня понимают, эти люди, они знают, какая я, они меня уважают, я с ними работаю, я их партнер. А мне не нужен подход – ну давай сходим в кино… У меня далеко не идеальная внешность, если на то пошло… И потом все говорят: к успеху – только через постель. Почему же у нас страной тогда не руководят длинноногие блондинки с 90-60-90? Почему у нас мужчины у власти? У нас только три министра – женщины, и я бы не сказала, что они особо красотой блистают. Почему девушки, которые говорят, что это так просто, не собрали вещи и не приехали в Москву делать политическую карьеру? Найди возможность и давай попробуй!

У меня это просто вызывает умиление и смех.