Юрий Кораблев
Летом 1964 г. Иван Николаевич Бурмистров курил на лестничной клетке спального корпуса в санатории в г. Ессентуки. Неожиданно за его спиной раздался голос: «Разрешите прикурить?». Он обернулся и протянул мужчине из соседней палаты спички. «Давно хочу Вас спросить, прикуривая сказал мужчина, – за что Вы получили Героя?». Он кивнул на медаль Золотая Звезда Героя Советского Союза на пиджаке Бурмистрова. «В сорок третьем, за Днепр,» – ответил Иван Николаевич. «А знаете, у меня сосед по лестничной клетке тоже Герой Советского Союза, и тоже награжден за форсирование Днепра». «Многие тогда получали», – Бурмистров бросил окурок в урну и уже повернулся чтобы уйти, как собеседник вновь заговорил: «У Павлова, моего соседа, судьба сложилась очень тяжело. И друга своего он там потерял. Вроде, тот в плен попал». «Павлов? Никифор Савельевич?», – Бурмистров не мог поверить в услышанное. Собеседник кивнул. «Неужели Никифор жив? Я с сорок третьего о нем ничего не знал, с самого плена…». Иван Николаевич записал адрес Никифора Павлова и пошел в свою палату. В ту ночь он так и не смог уснуть…

Круг первый. Война

В октябре 1940 году токаря завода им. Володарского, Ивана Бурмистрова, призвали в армию. В мае 1941 года 225 полк, в роте связи которого служил Иван, строил оборонительные укрепления в районе ст. Соловьевск в Забайкалье. 22 июня, незадолго до обеда, к бойцам, работающим на строительстве дота, подбежал радист и сообщил, что Германия напала на СССР, началась война. Иркутчанин Кеша Шергин, бросив в носилки лопату щебня, засмеялся: «Да что нам немец? На месяц войны!». Спустя 4 месяца, 7 ноября 1941 года, когда гитлеровские войска стояли уже на окраинах Москвы, 225 стрелковый полк участвовал в военном параде в Куйбышеве. После этого парада для бойцов полка началась настоящая война.

5 июня 1943 года 225 полк отбивал контратаки немцев под Белгородом. Начаналась знаменитая Курская битва. Ивана Бурмистрова ранило осколком в грудь в самом начале боя. Два солдата из взвода связи отнесли Ивана на плащ-палатке до окраины леса, начинавшегося в 500 метрах от передовой. Наскоро перевязав раненного, бойцы вернулись в бой. Иван, немного отдохнув, поднялся на ноги и пошел в сторону с. Чураево. Около трех часов понадобилось Ивану, чтобы пройти расстояние в три киломметра. Дойдя до края села он поступчал в ворота дома, в котором несколько дней назад размещалась станция роты связи. Ворота открыла шестнадцатилетняя дочь хозяев Наташа. Увидев, что гимнастерка Ивана в крови, она провела его в дом, где раненного еще раз перевязали. Утром девушка проводила бойца до окраины села. Здесь Ивану удалось остановить машину, везущую раненных в тыл. После месячного лечения в госпитале, Бурмистров вернулся в 225 полк. Спустя 27 лет, в 1970 году, Иван Николаевич приехал в Чураево. С большим трудом ему удалось найти дом, хозяева которого приютили его в 1943 году. Несмотря на годы, прошедшие с того времени, они сразу узнали Ивана.

Поздним вечером 23 сентября 1943 года 225 полк вышел на левый берег Днепра. Группу разведчиков и связистов сразу отправили на Глинск-Бородаевский остров, отделенный от правого берега узенькой протокой. Когда лодки переправлявшихся подходили к берегу, небо осветилось ракетами, на лодки обрушился шквал огня. Всплеск, и на том месте, где только что была вторая лодка взвода связистов, вырастает столб воды. После высадки на остров всю ночь Бурмистров и Павлов корректировали огонь своей артиллерии по позициям немцев, покидая НП только для того, чтобы восстановить прерванную осколками мин телефонную связь. За двое суток им пришлось участвовать в отражении 12 контратак гитлеровцев. После того боя Бурмистров и Павлов были представлены к званию Герой Советского Союза.

В октябре 1943 года немцы, отброшенные Красной армией от Днепра, откатывались на запад и почти не сопротивлялись. Командиры советских частей увлеклись преследованием, на время позабыв, что враг еще сохранил способность наносить жесткие ответные удары. Солнечным октябрьским утром немецкие танки окружили 78 стрелковую двизию. Менее суток длился страшный бой. Подразделения дивизии были смяты вражескими танками, бой распался на отдельные очаги. К исходу суток от батальона, в котором служил Иван Бурмистров, осталось чуть более десяти человек. Среди них был и Никифор Павлов. Почти безоружные, измученные боем бойцы решили переночевать в стогу сена, где их сонными захватили в плен немцы.

Круг второй. Плен

Из временного лагеря, который охраняли немцы-фронтовики, Ивану Бурмистрову удалось бежать с одним из солдат. Они воспользовались тем, что конвоир, который повел их за водой, зазевался. Дождавшись темноты беглецы решились пробираться к фронту. Но, пройдя несколько километров, нарвались на немецкую засаду. Немцы спустили на безоружных людей собак, жестоко избили их. Ивану собака сильно покусала ноги.

В лагере для военнопленных в г. Кировоград, когда немцы обходили строй пленных, рослый Иван услышал у себя за спиной: «Эй ты, дылда, пригнись, а то к власовцам попадешь!». Иван успел пригнуться. Тех, кого немцы отбирали во время обхода, увели в огороженную от остального лагеря зону. В дальнейшем их заставляли расстреливать других пленных. За отказ сделать это – пуля. Если приказ выполнен – прямая дорога в армию Власова. Еще Ивана предупредили, чтобы не говорил, что он токарь. Иначе его отправили бы на военный завод вытачивать корпуса мин и снарядов. Иван сказал немцам, что до войны он работал в колхозе. Здесь же, в кировоградском лагере, Иван вновь встретился со своим другом Никифором.

Из Кировограда немцы отправили колонну автомашин с пленными в виницкий лагерь. Когда ночью колонна подъезжала к лагерю, начался проливной дождь. Конвойные заставили пленных вытаскивать машины из грязи. Воспользовавшись суматохой, несколько пленных бежали. Тогда исчез и Никифор Павлов. Иван Бурмистров, искусанный собакми и избитый немцами, бежать не мог.

Всего за полтора года плена Иван Бурмистров прошел 6 немецких лагерей. Из винницкого лагеря группу пленных отправили в Польшу, в лагерь, расположенный рядом с г. Холм. В ноябре 1944 года в холмском лагере вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Когда пленных строили в колонну, чтобы отправить на работу, Иван потерял сознание и упал. Сколько он пролежал без сознания, Иван не помнил. Услышал только, как кто-то сказал: «Еще один отмучался! Двай его в яму, к другим». Иван понял, что если не сможет подняться, его ожидает смерть в яме с известью. Собрав силы он смог с огромным трудом сесть. Его спросили: «Браток, ты сам до барака дойти сможешь или тебе помочь?». Иван слабо махнул рукой и, встав на ноги, шатаясь из стороны в сторну, побрел к бараку. Соседи по бараку подкармливали больного тем, что им удавалось выкроить из скудной лагерной пайки. Благодаря этим крохам Бурмистров смог выжить.

В апреле 1945 года авиация союзников разбомбила периметр из колючей проволки лагеря для военнопленных неподалеку от австрийского города Брук, в котором находился Иван Бурмистров. Четверым пленным удалось бежать. Они вышли к своим в пригороде Братиславы.

Круг третий. Зек

Когда военнопленные выходили в расположение советских войск, их, как правило, направляли в хозводы. Ивану повезло особенно. Он попал на кухню, где смог отъесться за все полтора года плена. В начале июня 1945 года всех, кто после освобождения из плена остался при частях, начали собирать в особые лагеря. Содержавшиеся здесь люди чувствовали себя довольно вольготно – работой их особенно не утруждали, неплохо кормили.

Скоро начались допросы. Бурмистрова допрашивал СМЕРШевец, который, как оказалось, служил в той же 78 дивизии, что и Иван до плена, и тоже в 1943 году попал в окружение. «Я из окружения вырвался на танке, а ты почему там остался?»,- грозно вопрошал следователь Ивана. Тот ответил, что танка под ним не было, что у него были только винтовка да катушка телефонного кабеля. Такой ответ был сочтен дерзостью. Несмотря на слабые заявления Ивана о том, что еще до плена он был представлен к званию Герой Советского Союза, его никто не слушал.

В начале сентября 1945 года задержанных в лагерях людей без всякого суда начали отправлять «домой». До самого Бреста эшелон шел украшенный портретом Сталина, зелеными ветками и красными флагами. Однако в Бресте эшелон оцепила охрана, все украшения убрали и дальше они ехали уже как обычные, советские зеки. Эшелон прибыл на станцию Губаха Пермского края. До осени 1945 года в этом лагере держали немецких военнопленных. К моменту прибытия эшелона все они уже умерли. Как рассказывал впоследствии Иван Николаевич, советские лагеря практически ничем не отличались от немецких. Точно также советких зеков охрана била, травила собаками. Избить могли за все. Например, ведут человека на работу, а он уже ноги передвигать не может. Его начинают бить прикладами. Кто с охраны спросит за изменника Родины?

Впрочем, настоящих изменников тоже хватало. Были и полицаи, и власовцы, и красновцы. В лагере они не скрывали своего прошлого. Остальные заключенные их ненавидили. Правда, сами попавшие в лагерь без суда, они особо не задевали предателей. Били только тех, кто пытался хвалиться своим прошлым. Особенно Ивану Николаевичу запомнился один из таких, любивший рассказывать о том, как издевался над девчатами из госпиталя, попавшими в плен. Его заключенные били много раз. До тех пор, пока утром не нашли его задушенным. Следствие проводить никто и не подумал.

Работать зекам приходилось на угольных шахтах, где не соблюдалась элементарная техника безопасности. Самому Ивану пришлось дважды побывать под завалами. Тем не менее, заключенные, в том числе и Иван, верили, что чем лучше они будут работать, тем быстрее их отпустят. И работали на совесть. Непокорных переводили на работу в газовые шахты. Там они долго не жили. Месяц, два, от силы, три.

Когда в лагере вновь начались допросы, то сначала допрашивали бывших офицеров. Дошла очередь до одного знакомого Ивана, который за годы немецкого плена и советских лагерей сумел сохранить свой орден Красного Знамени. Этот орден с личным номером он показал следователю. А когда тот удивился, что такой человек сидит в лагере, офицер сказал ему: «Да что я! У вас в лагере сидит Герой Советского Союза!». Ивана вызвали на допрос и он в очередной раз рассказал свою историю. Некоторое время спустя начальник лагерного «СМЕРШа» Иванов поехал в командировку в Пермь. Там он в библиотеке поднял подшивку газет за 1943 год и нашел Указ о присвоении звания Героя Ивану Бурмистрову. Иванов дал телеграмму в лагерь и Бурмистрова освободили от работ, а вскоре и вовсе отпустили домой.

Проездные документы, выданные бывшему зеку-герою, нужно было продлить в челябинской комендатуре. Однако Иван так и не решился переступить ее порог. Его охватил страх, что в комендатуре у него отнимут документы, сунут в любой проходящий эшелон с зеками и отправят обратно. Забравшись тайком в угольный тендер паровоза, Иван смог все-таки добраться до Ульяновска. Оттуда он пешком дошел до с. Норовка Богдашкинского района, где жили его родители, давно считавшие сына пропавшим без вести. Наконец Иван окончательно вернулся домой. Летом 1946 года Иван Бурмистров поехал в Москву, где ему вручили медаль Золотая Звезда Героя Советского Союза и орден Ленина.