Привет от Ильича.

Находки, о которых я намерен рассказать на сей раз, носят во-первых не совсем обычное название — “Ленинские клады”. Ибо “открывались” последние из-за массового сноса старинных домов в Ульяновске во второй половине ХХ века, когда правительство СССР решило ознаменовать 100 летний юбилей В. И. Ленина на его родине возведением гигантского тотема. Во-вторых, речь идет о крупнейших драгнакоплениях стимостью от десятков до сотен тысяч рублей(!!).

Истории с “Ленинскими кладами” начались для автора не совсем обычно: в редакцию газеты, где я работал, позвонили и поблагодарили за статью, которую не писал! Потом выснилось, что спутали с сотрудником, обладавшим созвучной фамилией… Однако знакомство с Анной Анисимовной Стукаловой состоялось и имело интересные последствия…

Статья, которая нас свела, называлась: “Река была ему могилой”.

“Жуткую находку обнаружили на днях рыбаки на берегу реки Волги у села Кременки Старокулайского района: у самой кромки воды они заметили торчащий из песка предмет, напоминающий человеческую челюсть. Копнули глубже: это оказался разложившийся труп мужчины. Когда его опознали, оказалось это местный житель Евгений П., пропавший без вести в декабре 1998 года. Тетка покойного рассказала следствию, что Евгений приехал жить в село из Ульяновска. Купил дом и поселился в нем, начал разводить кроликов, но примерно 15 декабря этого же года к ней явился его друг Игорь Б. и заявил, будто Евгений уехал в Ульяновск и попросил разрешения пожить пока в доме.

Прошло несколько месяцев и женщина заволновалась: от племянника нет вестей. Однако Игорь рассказал, что видел его — тот жив-здоров, бомжует, бутылки собирает — соскучился по романтике!

Вскоре родственница опять стала беспокоиться, и Игорь сообщил, что Евгения убили, и бомжи похоронили его неизвестно где. Тетка погоревала, и вдруг — на тебе: отыскались останки племянника на берегу Волги у самого села. Игоря задержали — отпираться он не стал и сообщил, что убил друга во время ссоры в декабре два года назад, а тело закопал в снегу возле реки. Для тетки сочинил историю с отъездом племянника в город и зажил в доме убитого”.

Договорились о встрече. Квартиру старушка имела двухкомнатную и не в меру запыленную. Вскоре выяснилось — в квартире есть еще люди: в адекватно запыленной комнате безмолвно сидела ровесница хозяйки. Анна Анисимовна пояснила ей, что все в порядке. Мотя, это не грабители, это а корреспондент-журналист”. И вдруг пояснила: Мотя работала в заводской охране и стреляет отменно. Правда портупеи со штатным наганом у меткой Моти автор не заметил. Прошли на кухню, уселись за стол, и пока автор пил чай, хозяйка рассказала следующее.

Отец Женьки тоже не жил по-человечески! Говорили будто богатство какое-то ему жизнь сломало.

Не дожидаясь вопросов, Анна Анисимовна поведала, что о кладе постоянно твердил отец погибшего, экскаваторщик по профессии, утонувший во время купания в реке еще в начале семидесятых годов. Он хвастался, что богат сказочно, а помог ему обогатиться будто бы не кто иной, как сам дедушка Ленин. Правда сказано сие было в состоянии “крепкого подпития”. Любил водочку покойник, и к словам его никто серьезно не отнесся.

Женщина подлила чаю, рассказала, что свою пагубную страсть отец и сыну передал, и невестке. Словом не жизнь, а мучение, но не это сейчас заботит ее, а судьба детей племянника — двух девочек, которые при живой тетке маются в детском доме. Почему? Потому что и отец и мать их спились и умерли, оба!

— Словно сглазили парня! — вздохнула она.

Осторожно спросил: так был ли клад? Анна Анисимовна, склонилась к столу и в ее словах было столько безнадежности и боли, что автор даже вздрогнул. Женщина говорила теперь резко и отрывисто — словно приговаривала:

— Да какая, к чертям собачьим, сынок, разница? Ты посмотри, что это золото да “брилики”, с ними сделали? Как жизнь у них сложилась? Да какая мне разница, было или не было?

Первого осведомленного свидетеля “летитских кладов”. А нашел не сразу. В конце концоы им оказался бывший. главный инженер “Главульяновскстроя” Геннадий Васильевич.

— Находили ли клады? На моей памяти их было три, — признался он сразу.

— Первый клад был найден во время сноса здания известного горожанам как Дом губернатора. Слом начался с работы экскаватора, а когда монтажники ломали межэтажное перекрытие, обнаружили тайник с дореволюционными акциями и бумажными деньгами. Много ли было? Чемодана два среднего размера.

Достоинство? Трех и четырехзначные числа на акциях, а купюры достоинством в 50 и 100 рублей.

Что сделали с найденным? К сожалению бумаги сгинули под гусеницами экскаватора и бульдозеров!

Поинтересовался фамилией и судьбой экскаваторщика, и услышал в ответ, что под его руководством работало более 22 тысяч людей — до фамилии ли эксковаторщика ему было? Да и столько лет прошло! Какие еще клады находили?

— Ломая старый дом в этой же зоне, — вспоминает Геннадий Васильевич, — строители обнаружили старую металлическую кровать. Когда один монтажник, имени его я не знаю, хотел использовать в качестве подсобного инструмента трубу от спинки и оторвал ее, из нее высыпались золотые рубли царской чеканки. Сколько там их было? Миллиметров двести внутренней полости трубки было заполнено этими монетами. Позже узнал — нашедший их монтажник получил премию от государства. Сколько именно не знаю, да и как звали монтажника затрудняюсь ответить — знаю одно: он был неместный и работал в “Минмонтажспецстрое”.

— Третий клад был найден тоже в период благоустройства — осенью 69-го года, — рассказывет Геннадий Васильевич. — Зачистки после сносов или микропланировки осуществлялись обычно на субботниках или воскресниках.

Под ногами у работающих “вертелась” чуть помятая консервная банка, слегка тронутая ржавчиной и заляпанная грязью. Работающие не обращали на нее никакого внимания, пока… один из граждан не взялся разрубить лопатой попавшуюся ему на глаза настырную жестянку и… после первого же удара из банки высыпались золотые кольца и монеты царской чеканки.

— Баночка была металлическая, аналогичная по размерам нынешним стограммовым из-под кофе, — вспоминал Геннадий Васильевич. — Помню, как в аппарате рассказывали, что нашедший получил премию в сумме 25% от оценочной стоимости находки. Какие суммы в рублевом эквиваленте получили нашедшие клады, не интересовался, однако премии получили оба.

— Нет, летом 69-го сносили не дом губернатора, а дом архиерея, — заметил позднее работник архива Иван с редкой фамилией Свистопляс (не шучу!). Дело в том, что сложности с распознанием можно объяснить просто: два этих дома не только стояли рядом, но были очень схожи по архитектонике.

Кто же жил в интересующем нас доме до октябрьского переворота 1917 года? Некто Его Преосвещенство Иаков епископ Симбирский и Сызранский. Симбирск покинул в конце 1917 года, и как это не странно занимал высокие должности в синоде при новой, цветом красной власти. Что нашли строители? Скорее всего ценные бумаги, свидетельства былых пожертвований со стороны отдельных состоятельных граждан, частных фирм и банков того времени, прочие векселя.

В те годы это была распространенная практика пожертвований со стороны доброжелателей в фонд Русской Православной церкви. Что еще могло быть? Скорее всего займовые бумаги времен первой мировой — облигации, прочие векселя различных российских банков.

Поблагодарил за исчерпывающую информацию и повесил трубку, но телефон молчал недолго: новый звонок, как показалось чуть позже оказался важнее первого, хотя, кто его разберет: звонил давешний респондент — Геннадий Васильевич. Зачем? Для сообщения важных дополнений к материалу о доме священнослужителя. И эксковаторщика. Вот что он рассказал.

— Позже выяснилось, что эксковаторщик обнаружил вмурованный в стену дома сейф примерно 50 х40 х40 см размерами и сломал его, но утверждал, что ничего достойного внимания не обнаружил. Долго потом валялись возле развалин дома документы с гербовыми печатями. Что еще? Я позвонил нашему старому кадровику, и он… Конечно наверное вам нужно точно, но он не совсем уверен в том, что это действительная фамилия экскаваторщика, но он вспомнил — м-м-м… Прохожев. Знаете ли — этакая строительная фамилия, вот он ее по ассоциации и запомнил, а звали его Вячеславом!

Автор изумился: а девичья фамилия Анны Анисимовны не Прохожева ли?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В целях успокоения разгулявшегося воображения я решил произвести хотя бы примерный подсчет ценностей найденных в “архиерейской заначке”, выходило что-то около — 57 млн. рублей — это до октября 1917 года. и его можно было считать самым крупным из обнаруженных “Ленинских кладов”.

Далее: в кровати (которых кстати было две — но об этом рассказ впереди) и золото найденное на воскреснике (к нему мы еще вернемся), и нашедшим его гражданам было выплачено вознаграждение равное стоимости легкового автомобиля марки “москвич” в те годы.

О “наследстве экскаваторщика”: можно предположить, что сам факт сокрытия найденного наводит на мысль, что драгоценностей было очень много, потому что откуда тогда у рядового работника средства на покупку частного дома в деревне, впрочем как и его сына? Причем, один знакомый, спустя некоторое время после произошедшего рассказал, что до сих пор в селе Кременки Старокулайского района, существует народное развлечение — копать землю возле дома… “экскаваторщика”. Так прозвали дом, купленный еще в далекие семидесятые годы героем этого материала. Причем мужики в поисках “золотишка” и “брилликов” перекопали не только весь огород, но и землю возле и вкруг дома. Говаривали даже — к эксковаторам и бульдозерам стали аборигены относиться как-то неадекватно: стоит завидеть им подобного “железного коня”, как в глазах тут же огонь загорается, а руки сами собой ищут разводной ключ, чтобы значит до винтика, до гаечек разобрать. Почему на бульдозеры мужики стали бросаться? Заморочился народ, и уже не помнит на чем конкретно работал усопший — на эксковаторе или бульдозере, либо на асфальтовом укладчике, но лишь подопьют — только оставь технику без присмотра!

ДВЕ КРОВАТИ.

— Точно — точно, на строительстве гостиницы “Венец”, — говорил архивист Ивана Свистопляс (умоляю, не смейтесь, это фамилия такая), — был найден клад. Дело в том, что гостиница строилась на месте дома купца Чебоксарова.

Произошло это ориентировочно в 1967 — 1969 годах, и было найдено золото и драгоценности. Это однозначно!

До настоящего времени легенда о золоте и драгоценностях, найденых в старой кровати, будоражит воображение ульяновцев.

В одной из школ клад нашли при сборе металлолома — один из пионеров притащил с товарищем в школьный двор старую кровать, и мальчишки решили сбить венчающие массивную спинку металлические шары. Ударили, и тут из спинку посыпались кольца серьги, золотые и серебряные монеты. Весть о кладе быстро облетела соседние дворы, и… Озолотиться пацанам не дали — милиция не дремала, и микрорайон скоро был оцеплен, а всех мальчишек заставили пройти таможенный досмотр. Как рассказывают очевидцы одному подростку с полными карманами драгоценностей удалось-таки прорваться через кольцо оцепления. За ним бросились в погоню и настигли на мосту через Свиягу.

Парень оказался зажат с двух сторон — деваться было некуда, и тогда он встал на краешек моста и вывернул содержимое карманов прямо в речной поток. Говорят милиционеры до самой темноты ныряли в этом месте, но так ничего и не нашли.

Другой парень — психически ненормальный оказался удачливее всех, он тоже набил полные карманы драгоценностями, но ему как-то удалось избежать шмона — по слухам, он потом целый месяц ходил по улицам и дарил понравившимся девушкам золотые кольца с алмазами и рубинами”.

Выходило, что кроватей две? — думал я следуя в редакцию, а когда уселся за стол, ему позвонили.

— Звонит пенсионерка Антонина Васильевна Иватова — хозяйка той самой присловутой кровати! — сказали в трубке. — Хотя лично мы, вся наша семья с тех самых сокровищ не поимели ничего, одна нервотрепка и волнение, но слухам которые бродят по городу уже почти тридцать лет, стоит положить конец, поэтому хочу сделать категоричное отпровержение и рассказать как все было. Так вот: старожилы утверждали будто в спинках кровати было спрятано чуть ли не ведро золотых изделий, и что брошенная кровать набитая сокровищами послужила причиной сумассшествия прежней хозяйки. Теперь я желаю рассказать все как было и сделать опровержение и по сути и по смыслу.

— Инспекторы, которые приходили на поиски якобы утаенных ценностей — перевернули весь дом вверх тормашками! — вещала возмущенно трубка. — Дошло до того, что обыскивавшие обратили внимание на загипсованную ногу моего мужа и попросили распилить гипс — наверное кино посмотрели! Деваться некуда — пришлось мужу ташиться на костылях через весь город в больнице УВД!

Только тогда они отстали от него!

— Кровать ни разу за все время не ремонтировалась? — не выдержал я.

— Нет, — был ответ, — старая добротная работа умелых местеров! — а меня даже за глаза прозвали и по сей день величают Золотой бабулей!

— Ваша кровать внешне как-то отлчались от сотен других метизных изделий нашей промышленности?

— (Было что-то необычное в их облике)… — задумались на том конце провода, — таких кроватей я раньше не видела. Спинки были выкрашены под дуб, а сверху большие блестящие кубики — на что мы и списывали их чрезмерный вес.

Автора вдруг словно кто-то невидимый дернул за рукав — Антонина Васильевна говорила про кровать во множественном числе! Переспросил: “Кроватей было… две?”.

— Да, конечно! — послышалось в ответ, — а я вам про, что талдычу! Говорю же, кроватей таких было две — обе громадные, у обих спинки под дуб, обе тяжеленные… Кстати, вот про вторую вы и написали!

Поблагодарил, как показалось мне за комплимент, на том конце провода вздохнули:

— Какой тут сынок комплимент? Просто ты нам доставил новое переживание! Потому что обе эти кровати стояли у нас дома не один десяток лет, с того самого момента, когда нам их подарили прежние владельцы.

Спросил откуда появились кровати в доме Антонины Васильевны? Ответ последовал незамедлительно:

— Эти кровати принадлежали семье эвакуированных, но когда старики — родители эвакуированных умерли их дети купили новые кровати, а старые отдали нам — подарок пришелся кстати. Так, что спать пришлось на золоте, только мы тогда про это не знали и не догадывались.

“В прежние годы, были чрезвычайно популярны субботники и воскресники. Пожалуй читателю, относящемуся к поколению нынешнему нелишне напомнить, что субботники и воскресники — это не что иное как праздники безвозмездного труда. Чаще деятельность людей касалась наведения порядка на различных территориях и протекала добровольно с утра и до обеда. Затем как правило следовал легкий фуршет с приемом легких и тяжелых алкогольных напитков. Те кому не хватало разносолов продолжали празднество в тесных компаниях сослуживцев, под кустом, под сурдинку, и по обыкновению заканчивались либо дома, или в… медвытрезвителях. На одном из таких воскресников был найден клад носящий по сей день название клад им. Церетели”, хотя сам, Церетели к этому кладу не имее прямого отношения.

— Баночка была металлическая, аналогичная по размерам нынешним стограммовым из-под молотого кофе.

“Бассейн Церетели” — расположен около мемцентра и украшен аляповатой мозаикой — набраные цветные рыбки на стенах и дне бассейна. Все это Грузинская ССР поставила бесплатно, в подарок к столетию Ленина. Работы выполнялись с помощью специально присланных людей и за счет республики, под руководством молодого в те годы скульптора Зураба Церетели, правда потом уже стали говорить, что мозаику художник готовил для одной из станций грузинского метро, но ее не приняли и он предложил использовать ее в Ульяновке.

Пришел он с субоотника, и достает из кармана куртки грязную банку и мне протягивает, говорит посмотри, — (вспоминала) Марья Сергеевна. — Взяла у него из рук банку, и чуть не выронила — такая она тяжелая была! Открыла, заглянула и… обалдела! В ней монеты золотые, кольца, перстни золотые.

Сколько их там было? Уже не вспомню, помню лишь, что одно кольцо… Один перстень с большим рубином мне очень понравился. Хотела себе взять, а он говорит нельзя — мы должны все государству сдать… Уж больно он правильный у меня был. Потом пришли понятые и милиционеры, составили акт, пересчитали найденное, и унесли. Где-то, наверное через месяц — полтора, довольно быстро все вышло, пока золото наше экспертизу в Москве проходило, нам прислали извещение, и мы пошли в сбербанк и получили премию за клад. Ее как раз хватило на покупку новенького “Москвича”.

Строительства ленинского центра еще в начале 1950 года, когда страна собиралась отметить 80-и летний юбилей вождя и основным торжествам предстояло быть на его родине — в Ульяновске. По сути это и был первый приступ кладоискательской лихорадки, инициированный властями, когда в различных частях города и области, чаще совершенно случайно были найденны различные революционные регалии. Главным консультантом по данному вопросу выступил научный сотрудник городского музея под претенциозным названием “Музей конспиративная квартира симбирских большевиков” Валентина Ивановна Панова.

Оказывается, патриархальный Симбирск на рубеже веков жил насыщенной, незаметной обывателю, нелегальной политической жизнью и был чрезвычайно политизирован. Самой крупной в городе являлась партия РСДРП, имевшая даже свой подпольный штаб в упомянутом доме, и разветвленную систему подпольных партячеек: так с 1905 по 1906-ой годы в 40 населенных пунктах губернии имелись явочные квартиры! Второй мощной организацией считалась партия социалистов — революционеров (эсеров), в которой насчитывалось около 400 человек. Кроме упомянутых, в городе работали партия кадетов, “Союз 17 октября”, партия “Союз Русского народа”. Так что политический спектр был довольно широк и равнозначен пожалуй общероссийскому.

— Социалдемократы облюбовали этот дом — дом Орловых, — рассказывает Валентина Ивановна. — Чем примечателен этот дом? В отличии от других зданий в городе, где располагались штабы, — квартиры различных партий были оборудованны специальные тайники! Сейчас я вам их покажу.

… Поднимаемся по скрипучей деревянной лестнице с резными деревянными перилами в комнату — светелку. Валентина Ивановна рассказывает.

— Семья Орловых, — говорит она, — жила внизу, там, где находится экспозиция посвященная Великой Отечественной войне, в этой светелке жили Василий Орлов и Валентин Рябиков.

Находки революционных релитков, импульсом к поискам которых послужили рассказы Валентина Игнатьевича Рябикова, найденого красными следопытами, итак: первым прецедентом можно считать находку целой типографии летом 1953 года, когда несколько рыбаков, совершенно случайно наткнулись на полусгнившую деревянную бочку, позанесенную песком. Пришлось забросить рыбалку и откопать бочку: копали в надежде на клад. Каково же было их разочарование, когда они внутри бочки обнаружили какой-то гнилой деревянный барабан с кронштейнами, и испечатанные типографским шрифтом лоскутки — лохмотья. Одолев рыбацкий минимум — литр водки на троих, мужики недоумевали — что это могло быть — разбойничья стиральная машина, или… что это?

— Это была бочка с народническими листовками и самодельной минитипографией, — вспоминает младший научный сотрудник краеведческого музея Василий Андреевич Кривошеев.

В небольшом районном городке с названием Базарный Сызган (забегая немного вперед следует отметить, что описываемый прецидент наделала много шуму!) произошла спустя несколько лет другая находка: там во время ремонта старинного дома нашли коробку с революционными прокламациями. Вспоминает пенсионер Василий Игнатович Кушнарев, а в далеком 1959 году ученик плотника.

— Дед Антип, под руководством которого я в те годы перестилал полы, по обыкновению ругался. А когда оторвали доски от лаг, выяснилось что подпольное пространство довольно большое — до земли метра полтора! Говорю — вот это да! — внизу земля по которой не ступала нога человека лет сто!

Вдруг клад найду? Антипыч бурчит, какой к чертям собачьим клад — работать кто будет? Я спустился и нашел пару старых кирпичей, да железную, покрытая ржавчиной, коробку — подумал, что в коробке клад! Когда коробка жалобно пискнув — открылась, увидели стопку пожелтевших листов бумаги с напечатанным текстом — с призывами к свержению существующей власти. Антипыч побледнел, затрясся, говорит “наваждение”! Ты говорит, что за чуму там раскопал?! Знаешь что за подобные призывы бывает? Колыму дают! И в Крас Лаг везут! Я старика не послушался и вечером знакомому учителю находку показал — тот в лице изменился, стал в город, в музей дозваниваться…

Так были найденны социалдемократические листовки — 1905—1907 годов. Сейчас этой находкой, как и “разбойничьей стиральной машиной” очень гордится областной краеведческий музей. Почему старик так испугался? Потому что в 1918 году он работал в уездном ЧК поваром и однажды по недогляду в порцию начальника ЧК попала мышь! Вот шуму-то было — напугали его тогда на всю жизнь: пришлось все бросить и уехать далеко на север — спрятаться! Он поэтому и работал почти до самой пенсии плотником — от греха подальше!

НОВЫЕ НАХОДКИ.

Другие сакраментальные прецеденты произошли в Ульяновске: революционную литературу нашли при ремонте здания на улице Радищева, в подвале дома, в железной конфетной коробке. Это были брощюры с названием “Как самому подготовить и напечатать прокламацию”, а в 1957 году, в старых половиках, на чердаке дома, нашли знамя симбирской организации РСДРП! Правда почему-то недошитое: жандармы помешали или отпала необходимость по причине свершившейся революции — остается лишь гадать.

Не только революционные регалии находили в подвалах и на чердаках: в старых сараях перед сносом, наткнулись на тайник с пятью исправными швейными машинами “зингер”, а в соседнем сарае нашли тайник: комната со стеллажами, на которых в беспорядке были навалены истлевшие от времени меха. Возможно забытые хозяевами нэпманами?

Не менее интересной находкой для историков стало нахождение в подполе реставрируемого дома запечатанной бутылки с водкой разлива 1915 года! Зеленоватая по цвету емкость, объемом в “1/40 ведра”, 40 градусной крепости и стоимостью, о которой можно было лишь мечтать: в 21 копейку!

Неоднократно имели место нахождения старинных книг — первый зимой 1953 года, когда на чердаке дома была найденна целая библиотека из 200 дорогих дореволюционных изданий. Книги были аккуратно упакованы в мешковину, но за ними так никто и не пришел.

Александр СКУПЧЕНКО.