Из истории 23-летнего строительства Спасо-Вознесенского собора

О Спасо-Вознесенском соборе на улице Минаева за годы его строительства родилось немало мифов. Например, что построили его благодаря сохранившимся чертежам. И что воссоздали точную копию одноименного храма, стоявшего с XVII века на улице Московской, практически напротив Дома Гончарова. О том, как на самом деле шла работа, рассказал один из архитекторов собора – Александр Варюхин, напомним, главный автор проекта – супруга Александра, Ляйля  Варюхина. После рассказа коллеги посоветовали супругам издать книгу-альбом о строительстве Спасо-Вознесенского собора, тем более, что иллюстраций для издания предостаточно.

Напомним, прообраз современного собора находился на месте Гончаровского сквера. Во второй половине XVII века там поставили деревянную Вознесенскую церковь. К 1729 году ее перестроили – сделали двухэтажный каменный храм. С 1809 по 1829 годы шло строительство четырехъярусной колокольни. Тот облик, который церковь имела с того времени, и стал отправной точкой для архитекторов Варюхиных. К середине XIX века, после очередной перестройки, церковь стала шестипрестольной и получила статус собора. Как известно, в 1869 году на колокольне установили городские часы — подарок графа Владимира Орлова-Давыдова, которые теперь украшают башенку Дома Гончарова. К началу 20-го столетия собор вновь решили перестроить. Новый, более тяжеловесный и величественный храм, богато украшенный в духе нарышкинского барокко возвели к 1903 году. Еще через 20 лет его закрыли, а в 1935-м – уничтожили.

Sobor2

В апреле 1993 года бывший главный редактор “Симбирского курьера” Алла Багдасарова познакомила Варюхиных со священником Алексеем Скалой, который рассказал архитекторам о своей идее построить собор на улице Минаева. В мае они получили техническое задание на его проектирование с пожеланием использовать в качестве прототипа Спасо-Вознесенский собор. Вопреки всем мифам, чертежи не сохранились. Получив благодаря покойному краеведу Алексею Сытину изображения собора, Варюхины по каким-то ориентирам пытались высчитать хотя бы пропорции давно уничтоженного строения. И, конечно, новый собор они проектировали не в прежних размерах, ведь он призван был вмещать 2000 прихожан.

В 1993 году архитекторы даже не подозревали, что рядом с храмом собираются строить насосную станцию “Ульяновскводоканала”. Хотя ничего нельзя было бы изменить – землю для нее зарезервировали давно. Хорошо только одно, – “нарисовать” фасад станции попросили тех же Варюхиных.

Скала изначально мыслил будущий собор как храмовый комплекс со службами. Он рассчитывал построить монастырское здание на несколько монахов, часовню, епархиальное управление, воскресную школу, епархиальный музей, дом священника и другие помещения. В проекте долгое время они располагались по периметру, будучи одновременно и ограждением собора, и одно-двухэтажным зданием, в котором и планировалось расположить большинство служб.

Говоря о внешнем облике собора, Варюхин рассказал, что наиболее близка к оригиналу колокольня. В ней и в здании собора есть и прямые цитаты – элементы уничтоженного храма, и близкие аналогии. Например, селе Киять Буинского уезда, где была усадьба симбирского губернатора Теренина, Варюхиным понравилось пятиглавие на местной церквушке: каждая из пяти маковок завершается крестом. Этот прием они перенесли на свой проект. По просьбе Скалы над входом в собор сделали балкончик. По словам Александра Варюхина, для священника важно было знать, насколько уместна и оправдана в будущем соборе каждая деталь – и архитекторы нашли аналогичный балкон на одной из церквей Ульяновской области.

Одной из сложных для строительства задач был купол. Еще сложнее стало, когда изменился свод правил по возведению культовых зданий. Напомним, стройка началась в 1996 году – тогда забили 360 свай. Но в 1998 году все остановилось, никакие работы – кроме проектировочных – не велись вплоть до 2006 года. К тому времени появились жесткие требования к кондиционированию, отоплению и прочим инженерным коммуникациям. Проект пришлось переделывать. Если сначала была задача придумать технологию строительства круглого купола, то новые требования подразумевали, что в нем должны быть отверстия для кондиционирования. Скала хотел скрыть их изображениями четырех архангелов, но, в итоге, просто прикрепили решетки. Арка для центрального нефа получилась монументальная – весом в восемь тонн. Перед ее установкой бригада под руководством генерального прораба Александра Волкова сфотографировалась под ней – это такой жест, гарантирующий надежность конструкции. А проблемы были и с другими арками, которые выкладывали кирпичом. Кто ни брался рассчитать кладку, у всех выходило, что она непременно сломается. Варюхиным повезло встретиться с руководителем архитектурной мастерской Александром Поповым: он взял для расчетов другую схему – и все получилось. Специально для кладки кирпичных арок предварительно варили полукруглый металлический каркас, который затем разрезали на части и снимали. Такой – трудозатратной, тяжелой, требующей смекалки подготовительной работы было за 23 года строительства очень много.

Еще одной сложной задачей была акустика. Архитекторы понятия не имели, как ее создать в церкви. Обратились к московским специалистам, так те сказали примерно следующее: “Если у вас получится, то расскажете нам, как!”.

– Как мы сделали акустику, я не знаю, но в храме все отлично слышно, – признается Варюхин. – Голос напрягать не нужно, больших искажений нет.

В октябре 2008 года в мощевик на главном кресте Скала положил кусочек мощей Андрея Блаженного. Крест поднимали в дождь и сильный ветер – долго, трудно. По всем пунктам техники безопасности крановщику в такую погоду вообще нельзя было работать, но он выполнил свою задачу. Настоящим событием для верующих стал день, когда на колокольню подняли колокола – самый тяжелый из них весит шесть тонн.

– В июне 2010 года мы поняли, что какие бы изменения не происходили, мы уже ничего не испортим, – говорит Варюхин. А изменений было немало. Постройки ушли за ограду, перестали быть единым целым. Не все из задуманного воплотили. Вместо часовни, о которой мечтал Скала, владыка Прокл хотел сделать маленькую крестильную церковь, но его сменил владыка Феофан, который отверг идею предшественника. С самого начала работы над проектом Скала задумал сделать у алтаря крипту для захоронения архиерея. Прокл был против этого, но паства пошла против его воли и захоронила его именно там, в крипте Спасо-Вознесенского собора. Зато выполнено пожелание Скалы покрасить храм снаружи в белый и голубой цвета, а внутри – в белый, голубой и золотой. Вопреки недовольству Прокла, оказавшегося в еще неоштукатуренном соборе, внутри настолько светло, что часто даже мысли не возникает, что надо бы свет включить.

Храм стоит того, чтобы найти время и зайти внутрь, – даже на фотографиях он выглядит очень впечатляюще. Кстати, росписи выполнены не на штукатурке: их нарисовали на холстах, которые затем приклеили к стенам. Роскошные паникадила заказали в епархиальной мастерской подмосковного города Софрино, а раму для иконостаса вырезал из липы местный мастер Александр Темников.

– Если требовалось сделать что-то особенное, то выполняли эту “лишнюю работу” без разговоров, – рассказал Варюхин. – Например, невозможно было внести в храм большой кондиционер – тогда его разобрали, внесли по частям, а внутри снова собрали. Для того, чтобы этот храм появился, работало очень много людей. Всех объединяло одно: каждый понимал, что мы строим не торговый центр.