Что скрывает слово «нано»?

Нанотехнологические центры начали создаваться в России с 2010 года по инициативе РОСНАНО, и были призваны решить задачу коммерциализации нанотехнологических разработок на ранней стадии. Ульяновский наноцентр – один из двенадцати подобных центров. Он открыт в Ульяновске в августе 2013 года благодаря победе в конкурсе РОСНАНО. Губернатор Ульяновской области Сергей Морозов делает ставку на развитие инновационных проектов и предпринимательства, в том числе технологического, поэтому предоставление земельного участка и здания взяла на себя региональная власть. Соинвестором проекта выступила Корпорация развития области, учредителем которой также является правительство области.

Центр занимается запуском и коммерциализацией инновационных проектов, то есть созданием новых бизнесов на основе нанотехнологичных разработок. В одном месте сконцентрировано и технологическое оборудование, и специалисты по маркетинговой, управленческой и информационной поддержке. Мы попытались разобраться, как работает эта система, какие компании пришли в наноцентр, чем они занимаются и откуда берут кадры.

Наноцентр

Ульяновский наноцентр ULNANOTECH располагается в современном промышленно-офисном здании в заволжской промзоне. Центр финансирует инновационно-технологические стартапы, организует бизнес в инновационной сфере, осуществляет частичное замещение проектных команд стартапов, а также ставит перед собой задачу коммерциализации опытно-конструкторских разработок, «упаковку» проектов с использованием всего спектра инструментов — от лицензирования до продажи технологий. Самая важная роль наноцентра – это серийное предпринимательство: создание успешных технологических бизнесов на продажу, основная задача которых разрабатывать, производить и продавать инновационную продукцию.

– Поскольку наноцентр структура относительно небольшая – полтора десятка человек, то понятно, что мы не являемся специалистами в узких областях, – рассказывает генеральный директор Ульяновского наноцентра Андрей Редькин. –
Поэтому основная стратегия запуска стартапов – создание технологических компаний, которые были бы центром компетенций в определенной тематике. К примеру, компания «Стройлаб» занимается стройкой. Соответственно, все стартапы, которые дальше появляются в отрасли строительства, происходят в этой технологической компании. Таких компаний центр создал около десяти. Они все находятся в разных стадиях: кто-то уже достаточно далеко ушел вперед, кого-то мы только-только оборудуем, закупаем лабораторное оборудование.

В момент выбора нового направления деятельности или приглашения новой компании, в первую очередь происходит анализ рынка, во-вторую, оцениваются компетенции, партнеры и окружение, которое сложилось исторически, в-третьих, проводится оценка рыночных трендов, которые сложились к настоящему моменту.
– Очень важно понимать, что в любой тематике у нас должен быть компетентный партнер с рынка, который нам «упакует» этот продукт, – продолжает Андрей Редькин. – Еще раз подчеркну, что сотрудники наноцентра не являются в большинстве своем узкими экспертами. Они скорее являются специалистами управления, маркетинга, продаж.

Основной формой участия наноцентра в создаваемых бизнесах является софинансирование в обмен на долю. При этом формы участия различны: возможен вклад в уставной капитал, займ, закупка оборудования с последующей сдачей в аренду и выкупом.

– Наноцентр имеет ряд ресурсов, которые может привлекать для реализации проектов, – рассказывает инвестиционный менеджер Олег Падерин. – В первую очередь, это лаборатории, оборудование, производственные площади. Второй инструмент – финансовый. Мы имеем возможности финансировать эти компании. Третье – административный ресурс, когда мы имеем возможность привлекать свои связи, партнеров с других проектов. Кроме того, наноцентр может помочь и с привлечением инвесторов. У центра уже есть сложившийся пул бизнесменов, совместно с которыми было реализовано несколько проектов.

Естественно, что в том случае, если наноцентр вкладывает свои средства в создание технологической компании, ставятся сроки на научно-исследовательскую работу и на окупаемость. Они индивидуальны, но если усреднять, то средняя продолжительность одного НИОКРа составляет от одного до полутора лет.

– Есть компании, которые занимаются медицинскими продуктами, у них достаточно большой срок занимает этап сертификации и получения всех документов, рассказывает Олег Падерин. – По срокам окупаемости тоже все зависит от продукта и вложений, которые были на старте. В среднем, – 3-5 лет. А срок запуска одной компании от того момента, когда решено, что ее создаем, до момента, когда она уже начала работать, в зависимости от сложности технологического процесса – от нескольких месяцев до полугода.

Компании-резиденты

Одной из первых технологических компаний, созданных в наноцентре, была компания «Стройлаб». Это 100% дочернее предприятие наноцентра, которое занимается исследованием, разработкой и промышленным внедрением строительных технологий.
– Мы разрабатываем как различные технологии, так и новые материалы, – говорит Полад Салих-заде, генеральный директор «Стройлаб». – Сейчас ведется работа по нескольким направлениям : архитектурные покрытия, структурные материалы, отделочные материалы. На сегодняшний день есть задача расширять направления строительства: например, участвовать в дорожном строительстве (инжиниринг, проектирование, аудит).

В компании «ТестГен» и «Genext» заняты разработкой и производством тест-систем для молекулярно-генетической диагностики. Те тест-системы, которые используются сейчас, – это наборы для определения пола, резус-фактора ребенка по крови беременной женщины. Они позволяют на 10-ой неделе беременности взять кровь у женщины и по ДНК ребенка, которой в среднем 3% от материнской ДНК, определить пол ребенка или резус.

– Определение пола ребенка – это развлекательное занятие, а вот резус-фактор имеет медицинское значение, – говорит директор компании «ТестГен», «Genext» Андрей Тороповский. – Это позволяет экономить бюджет. Около 15% женщин резус-отрицательны, а это 250 000 родов в год. Если такая женщина носит резус-положительного ребенка, то возможен резус-конфликт.

Сейчас для предотвращения резус-конфликта используется антирезус-иммуноглобулин. Курс стоит около 10-15 тысяч рублей. Но в половине случаев резус-отрицательные женщины носят таких же резус-отрицательных детей. Тест позволяет не тратить нервы беременным женщинам, которым нужно ходить сначала раз в месяц, потом раз в две недели, смотреть, развивается ли резус-конфликт или нет. Кроме того, экономятся деньги: в каких-то регионах – это бюджетные деньги, которые выделяются на резус-профилактику, в каких-то – личные средства женщины. –
– Помимо этого, совместно с наноцентром, мы разработали тест-систему для определения рака простаты на основе анализа мочи, – продолжает Андрей Тороповский. – Эта система заменит инвазивную диагностику – биопсию.

Один из самых самых сложных проектов в сети наноцентров – технологическая компания «Comberry». Компания была основана тремя наноцентрами: Ульяновска, Дубны, и Саранска, и занимается созданием многофункциональных тонкопленочных покрытий для фотовольтаики, дисплеев, умных стекол, светодиодов. Оборудование было закуплено в Америке, и американская компания оказывала услуги по сопровождению, последующему консалтингу. Такое оборудование, есть только у фирмы-производителя и в Ульяновском наноцентре.
– Технология чем хороша: компания создала высокопродуктивную комбинаторную платформу (HPC), которая позволят проводить сотни экспериментов одновременно _, – говорит Владимир Чугунов, инженер по обслуживанию оборудования компании «Comberry». – Система позволяет быстро провести необходимые опыты, получить и классифицировать данные образцы и получать решения в виде оптимизации технологии. У заказчика появляется возможность быстрее вывести продукт на рынок.

В лаборатории имеется два типа технологического оборудования: вакуумное оборудование для осаждения материала из газовой среды и жидкофазная технология по созданию и травлению пленок.

Еще одним направлением, над которым работают в наноцентре сразу несколько компаний – разработка и производство композитных материалов. Одним из них является ООО НПП «Металл-композит», где доля участника в 49% принадлежит наноцентру и на 51% – Симбирской литейной компании.

Как таковой рынок металлокомпозитов сегодня в России не сформирован. Практически никто не занимается производством, масштабированием технологий по получению новых металлических композиционных материалов.
– Как угодно можно модернизироваться, но если из старых материалов все ресурсы выжаты, то следующая итерация – получение новых материалов, – отмечает Альфик Валеев, генеральный директор компании «Металл-композит». – Видя этот тренд, мы начали заниматься этим еще в 2009 году. Взяли за основу развитие металлических композиционных материалов. Материалы эти достаточно востребованы: в первую очередь – это силовая электроника. Те элементы, которые управляют процессами, сейчас очень маленькие. Уплотнение компоновки всегда создает проблему отвода выделения тепла. Новые композитные материалы, например, AlSiC – карбид кремния, наполненный алюминием. У него теплоотвод значительно больше, чем у меди, например. В то же время, прочностные характеристики у него гораздо выше. Естественно, за счет этого можно уплотнить, уменьшить объем электронных компонентов.

Сотрудники компании разработали и начинают серийное производство элемента подложки для самолета пятого поколения. Есть направление применения металломатричных композиционных материалов в мощных светодиодных светильниках. Отдельным направлением можно выделить радиационно-защитные композиционные материалы. Компания поставила первую партию таких материалов для опытного образца контейнера по перевозке отработанного ядерного топлива и он сейчас проходит испытания. Ведется работа по материалам броневой зашиты.
– Мы разработали новый продукт – алюминиевую пену, – рассказывает Альфик Валеев. – Этот продукт в состоянии заменить многие тяжелые элементы узлов различных механизмов. Особенно там, где есть необходимость сильно облегчить вес, не теряя в прочностных характеристиках корпусных элементов. На новые виды вооружений поставлены элементы с использованием этой пены. Сейчас они проходят испытания.
Направление композитных материалов разрабатывает и «Artek Composites». Они специализируются на композитных материалах, в том числе и на основе натуральных волокон: лен, пенька, хлопок. Сырье довольно дешевое, но в России эта ниша не занята никем. В компании «Artek Composites» консолидировали все композитные темы из сети наноцентра.
– Есть такие изделия из стекловолокна как рамы, клюшки – производства с нашим участием. Будет общая большая ветка. Композитные направления в строительстве: фасадные панели, большие габаритные детали, оснастка для литья бетона. Применяемость нашей продукции возможна, начиная от потребительских товаров, спортивных товаров, например, велосипед, кресла, – рассказывает Тимофей Кривко, руководитель департамента инновационных и композитных материалов – Сейчас мы думаем над созданием легкого складного велосипеда из льняных волокон. Его можно сделать биоразлагаемым. Кажется, что это из области фантастики, но это существует.

Кооперация, внедрение и поддержка

Руководители всех компаний наноцентра отмечают, что в процессе внедрения инновационной продукции сталкиваются со значительными трудностями. И это не смотря на то, что ко всей инновационной продукции интерес очень высокий.
– На спрос влияет не только цена, но и привычка работать со старыми материалами, говорит Полад Салих-заде. – В смету закладываются типовые решения и материалы: не задумываясь о том, что можно улучшить, что можно привнести нового, сэкономив средства не только для заказчика, но и для конечного собственника. Когда внедряется инновационное решение, нужно просчитывать не только стоимость материала и работ, а что самое важное – это стоимость эксплуатации и время жизни данного инновационного решения. Поэтому все эти факторы накладываются на проблематичность внедрения. Да, спрос есть, продукт выходит на рынок. Может быть не так активно, как нам хотелось бы, но мы понимаем, что мы являемся флагманами в данной области.

Особенно трудно выходить на рынок медицинской продукции. Поскольку это в первую очередь связано с сертификацией и лицензированием.
– О том, что в России взят курс на инновации, знают только те органы и государственные, и негосударственные, которым поручили этим заниматься, – сетует Андрей Тороповский. – Остальные, не очень в курсе: например, контролирующие органы. Поэтому происходят длительные согласования по поводу регистрационных документов. Хотелось бы, чтобы это было быстрее. Мы проводим все испытания в необходимые сроки, а вот потом происходят различные согласования. Хотелось бы, чтобы федеральные структуры быстрее реагировали. Нужно давать ответ быстрее, это бы облегчило нашу работу.

Внедрение инновационных продуктов сложно еще и тем, что очень часто у потребителя нет достаточных технологий для того, чтобы сразу принять в работу новый материал.
– Мы получаем материал, характеристики, едем к потенциальному потребителю, – говорит Альфик Валеев. – Мы знаем, что в этом конечном продукте должно быть, знаем, какие примерные улучшения будут. Мы работаем не по принципу сформированного рынка, а, наоборот, толкаем рынок к решению применения. Вот это является сдерживающим фактором в масштабировании. Это отнимает много времени и сил. Процесс внедрения раза в два сложнее, чем процесс получения. Все-таки когда мы управляем процессами, то мы, если видим, что не успеваем, можем выйти и в выходные, больше задерживаться после работы – люди мотивированы и с пониманием относятся. А вот процесс внедрения у потребителя, к сожалению, в высокой степени процесс формализованный. Это чужая территория, в которую, со своим уставом не придешь, командовать там не получается.

Прохождение регистрации и лицензирования невозможно без работы с государственными органами, поэтому технологические компании наноцентра довольно тесно общаются с государственными органами и участвуют в различных федеральных программах. Зачастую, различные профильные министерства запускают программы, в которых проектные компании могут поучаствовать в разных качествах.
– На сегодняшний день в Ульяновске существует два больших кластера: ядерный и авиационный, – отмечает Полад Салих-заде. – Существует взаимодействие с Ульяновским наноцентром в рамках этих кластеров. Во всех направлениях взаимодействия с правительством мы получаем поддержку и обратную связь по многим нашим проектам. – Нужно добавить, что мы находимся в тесном контакте с профильными министерствами, – добавляет Олег Падерин. – Например, работаем с министерством образования: прорабатываем возможность создания при каждом ВУЗе какого-то малого предприятия. Это юридическая форма, которая позволяет коммерциализировать результаты научной деятельности. С министерством сельского хозяйства был мозговой штурм на тему того, что инновационного можно применить в сельском хозяйстве. Мы тут выступаем в роли такого собирателя потребностей от целевого потребителя.

Кадры

По словам сотрудников наноцентра, сейчас есть определенный голод в технических специалистах, которых сегодня в Ульяновске выпускается недостаточно. Но молодые специалисты обращаются, приходят на практику. Если у заявителя есть какая-то команда, то после создания совместного юридического лица, они принимаются в штат этой компании. Если сотрудников нет, то в их поисках приходится выходить за пределы региона, в другие вузы, на другие предприятия.
– Сейчас мы очень тесно общаемся с педуниверситетом и прорабатываем вопрос создания совместной кафедры на базе одного из их факультетов, – говорит Олег Падерин. – Для вуза интерес понятен – развитие образовательного потенциала, для нас – возможность готовить кадры, создавать дополнительные проектные компании в тех тематиках, в которых нам сложно находить.

Традиционно в Ульяновске были очень сильные технические специалисты, специалисты в медицине, биотехнологиях.
– С увеличением количества проектов, будем набирать еще людей, – отмечает Андрей Тороповский. – В Ульяновске, в отличие от Самары, нужные нам научные школы есть. Это сельхозакадемия, где занимаются генетикой микроорганизмов. Это УлГУ, педагогический университет. В УлГУ даже две школы. Ну, и негласный самооформляющийся биотехнологический кластер формируется в Ульяновске. Он не назначается сверху, а идет по классической схеме.

В начале этого года была запущена технологическая компания «Ругаджет», которая специализируется на разработке микроэлектронных устройств. Команда проекта – молодые ребята, выпускники ульяновских вузов. Уровень местных специалистов в IT-сфере не уступает уровню специалистов больших российских компаний. Но в некоторых областях, таких специалистов все-таки нет.
– С кадрами вопрос сложный, – говорит Альфик Валеев. – Мы стараемся интенсивно привлекать местных. Смотрим и по отраслевым вузам: по порошковым материалам – Саранск, покрытия – Иваново, с Волгограда – наноинженеры. Есть вузы, в которых начали обучение современному материаловедению. Мы стараемся привлекать людей, которые имеют уже какую то базу и пробуем доучить их практикой. В ульяновских вузах этих направлений нет, но есть универсальные специалисты, которые выучились, например, на физиков, а мы здесь детализируем его профиль исходя из задач нашей компании. Пока так вот выходим из положения.

Сергей Селеев
Фото – Инара Никишина