“Об итогах работы Экологической палаты Ульяновской области за 2012 год, проблемах в сфере природопользования и экологии и основных направлениях работы на 2013 год (ТБО, водоохранная зона, лесное хозяйство)” –        из расширенного заседания  Экологической палаты Ульяновской области.     

Меня всегда впечтляют масштабы пустого времяпрепровождения чиновной братии в регионе, а уж если ещё и общественность подключилась – всё, пиши сразу – пропал день. Даже присуствие губернатора не спасает эти посиделки от переливания из пустого в порожнее.

Зато потом чиновники начинают рассказывать анекдоты из жизни, на тему, какие они работоголики и как много делают для региона. На самом деле, чаще всего, выглядит это на сборку пазлов, которые никак не стыкуются поскольку никто из собирающих никак не преставляет картинку в целом. Да и подходы достаточно узкие и сугубо ведомственные, одни начинают рассказывать про то, какие они молодцы и как у них всё хорошо с волонтерским движением, другие тоже найдут себе мелкую темку и начинают её обмусоливать со всех сторон.

На самом деле, часто сложно найти ответ на вопрос: Зачем? Чего ради все эти совещания и посиделки?

В моем понимании, нужно сначало правильно расставить приоретиты и разработать доктрину развития, любой разговор начинать с того, что при минприроде нет своего “Агентства по развитию и инвестициям”, отсюда и деятельность ведется с таким эффектом, глядя на который, население сокрушенно вздыхает: “Эти чиновники не способны нормально ни украсть, ни покараулить!”

Для нормальной доктрины региона по части экологии и пользования природными ресурсами, нужно две предпосылки доктрины:

1. Природные ресурсы должны развиваться – это возобновляемый ресурс. Развитие данного ресурса должно иметь прямое отражение в развитии экономики области и создании новых рабочих мест;
2. Промышленное и кустарное использование природных ресурсов не должно наносить ущерба природе, её флоре и фауне, населению, и уменьшать эстетическую ценность региона, как туристически-привлекательного субъекта Федерации;

Таким образом, выходим на основную доктрину региона – “Повышение качества жизни населения”, где основная цель прежде всего экономическая, остальное – ограничительные дополнения к ней, что бы не получалось традиционное – “цель оправдывает средства!”

Ничего подобного пока нет. Обсуждение утилизации отходов, сводится к  двум моментам: 1. Новые площадки для складирования;
2. Новые тарифы для населения;
И это при том, что в приницпе нужно говорить об ином, о получении ПРИБЫЛИ от переработки ТБО и промышленных отходов.
С последних и начну, часть промышленных отходов вообще не является отходами, по своей сути, это дополнительное сырье для производств, которых, к сожалению, нет пока в регионе. Строительные отходы, в первую очередь подлежат либо прямому применению по тому или иному назначению, вплоть до берегоукрепительных или противооплзневых работ, либо переработке опять же в стройматериалы; отходы механической деревообработки, прекрасное сырье для произвоства смол и пластмасс, и ещё целого отраслевого направления.
Отходы ГСМ –  ценнейшее сырье для оргсинтеза; ТБО – после пиролиза, тоже весьма ценный продукт для целого ряда промышленных предприятий.

Сам лес, великолепнеёший источник сырья, к примеру, только канифоли Ульяновская область может производить по оценке до 5 000 тонн(!) , не считая иных смол. Таким образом, сдавая в аренду хвойные леса, без предварительной подсечки и сбора живицы, область ежегодно теряет до 5 000 000 рублей, что составляет 1/7 часть бюджета области, не считая потери более 1000 рабочих мест. А есть ещё потери от переработки зеленой массы леса, на общую стоимость – 3 млрд. рублей, на дегте – более 3 млрд.рублей и т.д. Продавая лес на “дрова” область получает дохода на копейку и убытков на миллиард.
При этом, даже не реагируя на то, что под видом “инноваций и глубокой переработки” минприроды региона, как правило, подсовывают откровенную туфту разные дерзкие и ушлые предприимчивые дельцы. Вот о чем должна говорить экологическая палата области… но в ней ни экономистов, ни производственников, какое министерство – такая и палата. Даже её имеющийся научный потенциал задействован в холостую.

Справедливости ради замечу, что все беды начались в министерстве природы с того, что его сделали экологическим. В то время как экология – это прежде всего охрана и надзор за природными ресурсами, а не экономика и производство. Грубо выражаясь, сторожа сделали директором завода, не удивительно после этого, что предприятие стало убыточным, а ТМЦ бездарно пропадают либо расхищаются. Нужно было изначально понять, что каждый должен заниматься своим делом, лесоводы – планированием и разведением лесов, охотоведы – размножением зверья и птицы, их кормовой базой и т.д., а вот ведомством должен был руководить экономист или производственник, хорошо понимающий как из ресурса извлекается прибыль, как создаются и обеспечиваются рабочие места, как привлекаются инвестиции…

А что имем в итоге? Ценнейший ресурс тупо сдается в аренду за копейки,  а то и продается, при этом особо  нахальные предприниматели ещё и требуют поддержки из бюджета, на “тушение пожаров и экологию”, и это в то время, когда любой венчурный фонд готов вкладываться в промышленную переработку хотя бы отходов лесопереработки, не говоря уж про весь лес в целом.

Мы, со всей страной дожили до того, что утратили целую отрасль, Ульяновская область тут особо отличилась, как сокрушаются даже музыканты – 20 граммовую “Таблетку” канифоли приходится покупать за 200-600 рублей, мы ИМПОРТИРУЕМ канифоль из Германии, Великобритании и Австрии! А уж какой густой русский мат стоит на предприятиях электронной промышленностииз-за канифоли (впрочем не только из-за неё) даже не передать… А спроси у наших чиновников – лесоводов, как мы дожили до жизни такой, только пожимают плечами, о канифоли они как-то и не задумывались и что из неё делают и как, даже представления не имеют. Хотя бы удосужились одним глазом глянуть в википедию: “Канифоль и её производные применяют для проклейки бумаги и картона, как эмульгатор в производстве синтетического каучука, в производстве резин, пластмасс, искусственной кожи, линолеума, мыла, лаков и красок, электроизоляционных мастик и компаундов.  Современные лаки на основе канифоли получаются посредством этерификации глицерина канифолью, то есть сплавлением 6% глицерина с канифолью. В пищевой промышленности эфиры канифоли зарегистрированы в качестве пищевой добавки E915″ Рынок сбыта не просто большой, он огромен…
Но, даже музыкальную канифоль завозят в Ульяновск торговцы из далека от самой Британии до Китая.

Для крупного предприятия, разумеется производство музыкальной канифоли не вариант, если не работать с мировым размахом, но как побочный продукт? Почему бы и нет?

Соседи по региону соображают быстрее, и бизнесмены там качественно другие, судя по скорости поступлений в бюджет и доходности лесопереработки: “В зону ответственности Министерства природных ресурсов, лесного хозяйства и экологии Пермского края может войти управление лесопромышленным комплексом региона, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении НП «Лесопромышленники Прикамья». Предложение, согласно которому Министерству природных ресурсов будут переданы функции по управлению лесопромышленным комплексом было озвучено в ходе встречи представителей 14 компаний, входящих в состав некоммерческого партнерства с министром природных ресурсов, лесного хозяйства и экологии Пермского края”

Теоретически, именно экологическая палата и должна была поднимать вопрос о воссоздании “лесохимического кластера”, что бы существенно снизив число “мебельно-дровянных порубок” на пару порядков поднять доходность экплуации природных ресурсов и лесов, прежде всего и таким образом, существенно повысить финансирование природоохранных мероприятий. А так, это пустые разговоры о “хотелках”…

 

Ёмкость рынка продукции из древесной зелени в России — 500 млн. долларов. Но большую часть экстрактов для производства парфюмерии и косметики мы привозим из-за рубежа. Одна только фирма «Калина» ежемесячно доставляет из Швейцарии этого сырья на 100 млн. рублей.

А ведь мох, кору деревьев, бересту мы можем перерабатывать сами. И сами можем делать вытяжки из трав и листьев, превращая их из отходов, которые в огромном количестве гниют на вырубках, в дорогостоящие экстракты. Кстати, сейчас на Западе фармация утрачивает химическое направление. Там всё больше лекарств изготавливают из натурального сырья.

И это не говоря уж о том, что глицерин получается из сырья производимого АПК, а именно масел – подсолнечного, рапсового и т.д. путем добавления к нему метилового спирта, в качестве “отходов производства” остается биодизельное топливо, столь любимое Европой. А метиловый спирт, опять же, частенько вырабатывается из древесного спирта, попутно с уксусом, ацетоном и прочими сопуствующими компонентами, путем сухой (пиролиз) или паровой перегонки.

Недавно один “специалист” сказал мне, что нельзя столько леса сжигать ради “древесного спирта!”, во-первых сжигать можно и отходы, включая пеньки и опилки, а во-вторых, сам спирт побочный продукт, от получения более ценного породукта – активированного угля. Спрос на который опережает спрос  на нефть и газ. Мы же в России дожили до такого состояния экономики, что вынуждены даже активированный уголь завозить из Канады, где его изготавливают из торфа, по качеству он в три раза хуже, но во столько же раз и дороже.

Во всём мире производится 17 млн. тонн угля-сырца. Пять стран производят по 1 млн. тонн, Россия — всего 200 тыс. тонн. Часть углей, как уже было сказано, мы закупаем в Канаде, но поскольку там их получают из торфа, они менее активны, чем древесные. Около 50 тыс. тонн везём из Дании и Китая. Но китайские угли содержат тяжёлые металлы, обнаружить которые может только достаточно совершенная и дорогая аппаратура. И вообще за рубежом широко используется химическая активация углей, а в России она заведомо чистая — паровая.

Именно, глубокая биохимическая переработка леса способна придать новый дополнительный  импульс развитию региональный экономики, поднять её на качественно новую ступень. Лес — единственный на планете сырьевой ресурс, который самовоспроизводится.

Продукты глубокой переработки леса превышают по стоимости газо-нефтяные. У нас в России лесов больше всех в мире, но как мы используем это богатство?

Биомассу лесных экосистем у нас используют только на 20%. Сплошь и рядом вывозят лишь деловую древесину хорошего качества, а всё остальное бросают в лесу – гнить, или сжигают. А ведь хотя бы эти отходы с успехом можно использовать как сырьё в лесохимической промышленности. Сегодня механическая переработка одной среднестатистической сосны даёт около 10 тыс. рублей прибыли, а биохимическая переработка — до 100 тысяч. Больше на порядок, а вторичная переработка дает ещё прибавку на порядок, и наконец производство конечного продукта дает ещё прибавку к стоимости – порядок!

На продукцию лесохимии как был испокон веков устойчивый спрос и в России, и за рубежом, так он и будет. В первую очередь востребована сосновая живица (смола). Очищенная живица для медицины и ветеринарии ценится в три раза дороже.Из сосновой смолы можно получить около 400 продуктов.

Если в 1927 году живицы (сырьё для производства канифоли и скипидара) добыто 728 тонн, то в 1990-м — 136 тыс. тонн, в 2012-м — ориентировочно 500 тонн. В то же время в Россию из-за рубежа завезено около 50 тыс. тонн суррогатной канифоли, которая резко уменьшает (в два-три раза) срок службы тех изделий, где она используется.

В целом по стране, ситуация выглядит примерно также, как и в Ульяновской области: “В 1913 г. Россия производила около 1 млн тонн в год кускового топливного древесного угля. За годы Советской власти углежжение развилось в отдельную мощную ветвь пирогенетической переработки (пиролиз) древесины в лесохимической промышленности. В СССР до 1990 г. действовало восемь крупных заводов по производству древесного угля, но, что немаловажно, работало значительное количество передвижных углевыжигательных печей. Суммарный объём произведённого угля составлял 150 тыс.тонн в год, причём древесного угля катастрофически не хватало.
В настоящее время объём производства древесного угля в России составляет около 80 тыс. тонн в год.

Лесохимия находится на уровне развития 1927 года. Из 250 химлесхозов, занимающихся добычей живицы, не осталось ни одного, из 140 наименований продуктов, ещё выпускаемых в 1990 году, осталось 20-25, из 40 лесохимических заводов осталось от силы пять.”

“Сухой перегонкой из лиственной и сосновой древесины получают дёготь и смолу, древесный уголь и активированный уголь. Углежжение (получение древесного угля) наряду со смолокурением (получение смол) и дегтярным производством (получение дёгтя) является старейшим русским производством, возникшим ещё в ХIV веке и всегда игравшим значительную роль в экономике России. Производству древесного угля и улучшению его качественных показателей всегда уделялось особое внимание, так как значительная часть его расходовалась не только для нужд металлургии (цветной метталургии и производства кристалического кремния), но и для производства продукции военного назначения.” (цитаты взяты из журнала “Лесной регион”)

Необходимо ставить вопрос комплексного использования всей биомассы, в том числе и хвои и  листвы кроны деревьев. Огромным потенциалом в этом может стать получение биологически активных веществ из древесной зелени хвойных пород.

Один из продуктов на основе хвои, получивший широкое распространение в косметической промышленности, но, к сожалению, пока мало используемый в сельском хозяйстве, — хвойная хлорофилло-каротиновая паста.
Хвойной пастой витаминизируется значительная часть косметической продукции.
Но всё же приоритетным направлением является применение в сельском хозяйстве. Хвойная хлорофилло-каротиновая паста — биологически активный препарат, технология получения которого вполне разработана. Хлорофилло-каротиновая паста — поливитаминный продукт, получаемый путём экстракции древесной зелени.

Специалисты-лесохимики считают, что сохранить и развить лесохимию можно путём соблюдения высоких технических требований ГОСТов, введения запрета на использование некачественного сырья (активированного угля, канифоли), увеличения таможенных пошлин на иностранную продукцию, создания государственного заказа для российских предприятий. Развитие хотя бы одной только заготовки живицы, поможет в борьбе с безработицей населения сёл и посёлков, а если серьезно взяться за дело?

Очевидно, что  существование предприятий “лесобиохмии” (“лесохимического кластера”) –  лесного комплекса, возможно только на основе средне срочного и долгосрочного лесного планирования. Лесной план — один из важнейших документов развития региона, так как является основой государственно-регионального управления лесными ресурсами.

У нас же, услилиями профильного министерства, основной вид использования лесов – заготовка древесины и никакой лесохимической промышленности.

Меду тем, как соверщенно верно указывают эксперты: “Мы должны научиться использовать все, и даже скрип наших сосен продавать в Голливуд.”

Безусловно, за один день или год, подобных свершений ожидать от власти или бизнеса даже не приходится, тут работы лет на 15, но любой путь начинается всегда с первого шага, а вот его-то никто и не пытается сделать.

Более того, чиновники и общественность тратят время на обсуждение вопросов безопасности строительства АЭС в г.Димитровграде, пугая конструктивным особенностями свинцово-висмутого реактора (устройство которое, кстати, в силу личных обстоятельств, мне очень хорошо известно), отработавшего в подплаве с 70-х годов без особых “эксцессов” (если не вспоминать погибших от поражения электическим током, получивших механические повреждения и т.д.), массовыми смертями от “полония-210” (“растворяете, скажем, хлорид полония в чае…”) в дозах… на порядок меньше его содержания в сигаретах и т.д., замечу, что и таллий-210 не менее опасен, и висмут-210 тоже нельзя исключать из радиотоксичных веществ, а уж как опасен углерод-14… проблема в том, что жизнь вообще опасная штука, рано или поздно заканчивающаяся летальным исходом, и пока от ДТП гибнет населения на порядки больше чем от всех АЭС вместе взятых, бывает и самолеты падают, и поезда с путей сходят. Только при этом в панику впадать не стоит и поддаваться на провокации – тоже.

Если уж действительно есть острая настоятельная потребность позаботиться о безопасности и здоровье граждан, то самое время сейчас им разъяснить, что на праздники нужно иметь при себе петличку скрученную из медной проволоки и зажигалку, которой нужно нагревать до красна ту самую петличку (колечко) из медной проволоки и совать в тот самый напиток, который собрались употребить на праздник. Если пар пахнет печеными яблоками или уксусом, то напиток пригоден для потребления внутрь, если явно пахнет формальдегидом, то пить это не нужно, это как раз – метиловый спирт, лучшем случае это короткая дорожка на тот свет, а в худшем – пожизненная слепота и прочие поражения мозга и нервной системы. Да, кстати, отравление метиловым спиртом, единственная травма которая лечится введением этилового спирта внутривенно, но это дело, доверьте уж врачам.

Как я понимаю, именно последняя тема и стане предметом осуждения на следующем заседании экопалаты? Как наиболее близкая и понятная для всех присуствующих, остальные вопросы будут несомненно отнесены к проискам политической  оппозиции и личной неприязни к профильному министру.