«СК» уже писал как-то, что все новшества, являющиеся, к примеру, в Европе ступенями прогресса, делая жизнь людей удобнее, у нас загоняют эту жизнь в какой-то беспросветный тупик. На днях я в очередной раз в этом убедился, когда у меня неожиданно перестал работать домашний телефон.

До этого я вообще-то порицал своих знакомых, которые стационарные телефоны поотключали, оставшись на мобильниках. Говорил, что сотовый телефон – это бабка на двое сказала. Сейчас он работает, а через десять минут у оператора что-то забарахлило, и ты оказываешься «вне зоны», как это теперь называется. Или неожиданно сел аккумулятор, а с подзарядкой – проблемы. Стационарный же потому и стационарный, что работает стабильно, даже если в доме вдруг перебой, не приведи Бог, с электричеством. И вот мой домашний замолчал. Я начал думать, что делать, то есть куда позвонить (по мобильнику, потому что под рукой только он), чтобы выяснить хотя бы, в чем дело. Попробовал звонить по старым номерам бюро ремонта. Телефоны либо молчали, либо голос сообщал, что «номер не обслуживается». Позвонил приятелю, спросил, не знает ли он, куда надо звонить при неисправности домашнего телефона (у него такой тоже есть). «Не помню, – говорит он. – По-» моему, у них теперь единый справочный номер, по которому очень трудно дозвониться».

Тут я догадался заглянуть в счет, который «Ростелеком» каждый месяц мне присылает. Один номер, по виду, – федеральный, в нем увидел, правда, он как бы по вопросам пользования интернетом. Но все-таки решил набрать (8-800-1000-800). «Уже пользуетесь услугами «Ростелекома», нажмите кнопку «1», – начала перечислять трубка сотового. «Хотите стать нашим абонентом, нажмите «2», и так далее. Нет, это точно не про случай неисправности телефона, подумал я, и прервал доклад автоответчика. Позвонил коллеге по работе и спросил, не ломался ли у нее домашний телефон.

– Вообще-то давненько не ломался, а что? -спросила в свою очередь она.

– Да у меня не работает, – говорю, – а я – как в лесу, не знаю, как звонить мастерам.

– Там какой-то номер есть, по нему звонишь, и они сразу пробивают твой, иногда достаточно и этого, чтобы заработал. У меня однажды такое было.

Коллега пообещала позвонить по двум телефонам, которые у нее записаны, и потом перезвонить мне.

Результат был тот же, что и.у меня. Но она посмотрела в интернете и нашла номер единой справочной «Ростелекома» – 8-800-1000-800, уточнив, что на их сайте указан и что других на нем больше нет. Я еще раз набрал этот номер, прослушал весь ряд про нажатие кнопок и нажал ту из них, условие которой отдаленно напоминало стационарную связь. В ответ запустился новый круг про кнопки, при котором я нажал еще одну, где тоже звучало что-то про телефон. Запустился третий круг приглашений нажать одну из кнопок. Звонок на эту справочную – бесплатный, и я решил испить, то есть пройти, эти круги до конца, пока не услышу живой человеческий голос. Нажал, но услышал снова автомат, сообщивший, что «в настоящий момент все операторы заняты», и чтобы я оставался на линии, после чего надолго заиграла музыка. И наконец мне ответил молодой человек:

– Добрый день, как я могу к Вам обращаться? Я сказал свое имя.

– Чем могу Вам помочь?

– С утра не работает домашний телефон, -говорю я.

– Так, из какого города звоните?

– Из Ульяновска.

– На кого договор?

Я назвал.

– Какой у Вас телефон – радио или обычный?

– Обычный.

– С кабелем все в порядке?

– Никаких работ в квартире не было, поэтому, думаю, он в порядке.

– Отключите телефон от розетки, пожалуйста.

– Отключил.

– Включите.

– Включил.

– Так, посмотрим, что у Вас там произошло. А, вот – мне сообщают, что поврежден кабель, идут ремонтные работы. Не волнуйтесь, все будет восстановлено.

Оператор попросил номер моего мобильного, сказав, что, как только проблема будет устранена, мне эсэмэской сообщат. Заработал телефон на следующий день, но эсэмэски, правда, не было.

Я понял, что оператор или диспетчер, который мне ответил, находится не в нашем городе, а либо в Москве, либо в Петербурге, где расположен центральный офис «Ростелекома» и куда уходят деньги, которые я плачу за телефон, и налоги с доходов «Ростелекома» в Ульяновской области. Оператор, как я еще понял, сидел в интернете, где и посмотрел текст моего договора на пользование домашним телефоном, и там же, в каком-то из разделов их сайта, увидел информацию о порванном в Ульяновске кабеле и об идущих ремонтных работах. Все это называется, видимо, централизацией или оптимизацией услуг, в ходе которой были, вероятно, ликвидированы диспетчеры и справочные в регионах, а их функции переданы в Санкт-Петербург или Москву.

Засад тут несколько. Если бы у меня не было мобильника, я бы не смог дозвониться до единой справочной и не смог бы произвести по команде оператора манипуляции с моим неработавшим домашним телефоном. Не смог бы это сделать и кто-то из моих знакомых, находившийся не в моей квартире. Если бы вдруг не работал интернет, в котором сидел оператор у себя то ли в Москве, то ли в Питере, он не смог бы увидеть, что у нас здесь произошло с кабелем. И должен был бы звонить, скажем, в Ульяновск мастерам и спрашивать их, а уж потом звонить мне на сотовый и передавать, что ему сообщили мастера. Но почему бы не оставить телефоны мастеров в регионах, чтобы их знали абоненты и могли сами по ним позвонить, а мастера тут же могли бы проверить линию и сказать, что произошло? Почему бы на этой их единой справочной первой не зарезервировать кнопку, которую надо нажать в случае неисправности телефона? Потому, что сделано не так, как удобно абоненту, а так, как надо «Ростелекому»? В этом-то и беда, и тупик, о котором упомянуто выще. И тупик этот все глуше.
Артур ТАНИЕВ