Стольник – так называлась в допетровской Руси важная придворная должность.

Когда-то стольники действительно прислуживали при царском столе, особенно на торжественных пирах. В их обязанности состояло принять на входе в чертог от слуги «подлого», недворянского звания, блюдо с «заморской баклажанной» икрой или кубок отечественного меда и донести его до почетных гостей. После ужина стольник выносил обратно недоеденные блюда. Работа хлопотливая, но не напряженная – пиры и посольства случались не так, чтоб чересчур часто.

Куда больше забот выпадало комнатным стольникам, обслуживавшим государей во время ежедневных приемов пищи, но зато и куда больше влияния и уважения!..

Родовитых «официантов» насчитывалась целая армия – 420 комнатных и 2774 обыкновенных!.. В столице при столах служили немногие, большинство стольников, в том числе и комнатных, разъезжались по всей необъятной Руси и ее окрестностям воеводами, военачальниками и послами. Большинство симбирских воевод в первые шесть десятков лет существования нашего города имели этот чин.

И вот о самом выдающемся «нашем» стольнике и пойдет дальнейшая речь.

В лето 7189-е от сотворения мира, в год 1681-й от Рождества Христова в Симбирск воеводою был назначен 31-летний стольник князь Яков Федорович Долгоруков. Воевода совмещал в своих руках полноту военной и гражданской власти во вверенном городе и обширной округе. В бурном XVII столетии воеводы на своих местах подолгу не засиживались: год – и новая служба. Так путем беспрестанной ротации кадров государство боролось с коррупцией!..

Род князей Долгоруковых, или Долгоруких отличала невероятная древность, знатность (а то как же, происходили они от самого баснословного Рюрика!) и столь же внушительная многочисленность. Среднестатистическому Долгорукову легко было затеряться на страницах истории, но Якову Федоровичу сразу удалось выделиться благодаря должности комнатного стольника юного царя Петра Алексеевича, впоследствии – ближайшего соратника императора-реформатора, «птенца гнезда Петрова»!..

Князь Яков Федорович прослужил в Симбирске целых два года, 1681 и 1682, очень солидный по тому времени срок. Как знать, не окажись Яков Федорович в Симбирске, навек мог остаться он 32-летним, и помнился он потомству исключительно как жертва мятежа, поднятого против юного царя в мае 1682 года. На глазах десятилетнего мальчика с высокого крыльца царского терема сбрасывали на бердыши и копья его родственников и слуг. Уцелели немногие – в том числе и «наш» Яков Федорович.

Симбирского воеводу отличала редкая смелость. За Крымский поход 1689 года князь Я.Ф. Долгоруков, среди немногих (поход сложился неудачно для русской армии), был жалован «кафтаном золотным на соболях, кубком золоченным с крышкою, придачи денежного оклада 100 рублев, да на вотчины 3500 ефимков». Как и всякий отважный вояка, Яков Федорович любил прихвастнуть своими подвигами. «Сбавьте! Сбавьте!», – написал Александр Сергеевич Пушкин против известия о донесении князя о победе в 1698 году под Перекопью, «где убито до 40000 тысяч лошадей и взято в добычу лошадей до 30000».

В начале 1700 года, имея в виду скорую войну со Швецией, государь придумал для боярина Якова Федоровича Долгорукова невыговариваемую должность «генерал-пленипотенциара», переделанную позже в генерал-комиссара, фактически, министра обороны Российского государства!.. Увы, но выбор царя оказался нелучшим, ведь личное мужество не всегда означает присутствие выдающихся организационных способностей.

В ноябре 1700 года под осажденной русскими крепостью Нарвой 18-летний король шведов Карл XII наголову расколотил нашу армию. Спасая остатки отважного войска, князь пустился на переговоры с юным королем. Лукавый скандинав обещал почетную капитуляцию, в чем клятвенно уверил Якова Федоровича и по-мужски пожал ему руку. И обманул, гад! Вместо обещанного выхода из окружения под барабанный бой князь очутился в шведских застенках. В плену русский генерал-комисссар провел более десяти томительных лет, война-то тянулась 21 год!

В 1711 году шведы решили морем перевезти большую группу русских военнопленных к новому месту содержания. В группе этой оказался и наш Яков Федорович. Во время томительного плавания князь сумел организовать своих товарищей по несчастью. 3 июня 1711 года пленные разоружили охрану, захватили корабль и 19 июня благополучно вошли на нем в российский порт Ревель (ныне эстонский город Таллин). Обрадованный столь неожиданным возвращением своего старинного соратника, государь пожаловал Якову Федоровичу должность сенатора и трехэтажный чин генерал-пленипотенциаркригс-комиссара, ведавшего всем снабжением российской армии.

Петр Первый доверял своим соратникам куда больше, чем старозаветные предки, от греха ежегодно гонявшие воевод с места на место. Яков Федорович так крепко ухватился за свое «кригскомиссариатство», что когда в декабре 1717 года к нему явились офицеры Следственной канцелярии, то все схватились за головы. Одни – от масштаба выявленных хищений и недостач, а Яков Федорович – четко понимая, что голова его, сохранившаяся среди уз и сражений, может скоро отделиться от туловища под топором государева палача.

За многочисленные финансовые махинации генерал-пленипотенциар-кригскомиссар был предан Генеральному военному суду. Звучит парадоксом, но только смерть в июне 1720 года спасла немолодого князя Якова Федоровича от плахи. Что ж, бурный век, широкие судьбы…