Рассказ о жизни, работе и смерти этого человека я хотел бы начать с документа, подводящего черту под его судьбой.

« Обвинительное заключение.

По следственному делу номер II955 по обвинению КАРНЕЛЯ Павла Ивановича по ст. 58 п.6 УК РСФСР.

Органами государственной безопасности НКВД СССР был арес­тован и привлечен к ответственности по обвинению в причастности к к-р троцкистской организации и проведении шпионской работы в пользу немецкой разведки – бывший закордонный сотрудник ИНО ОГПУ в Берлине – Карнель Павел Иванович.

В процессе следствия Карнель П.И. признался, что он был во­влечен в к-р троцкистскую террористическую организацию в 1930 году в Берлине бывшим в то время там военным атташе, ныне расстрелянный как изменник родины – Путна, который и связал Карнеля с троцкистами в Берлине.

Состоя в к-р троцкистской организации Карнель посещал ее и передавал ей строго секретные задания ИНО ОГПУ по работе в Берлине и особенно по установке и наблюдению за к-р троцкистом Седовым…

В том же году спустя примерно 1-2 месяца Карнель был за­вербован немецкой разведкой в качестве их агента, для проведения шпионской работы по линии ОГПУ, которой он выдавал все секретные дела,проводимые органами ОГПУ по Берлину, чекистовработающих там.

За это получал денежные вознаграждения.

Выехав в Москву в декабре месяце 1932 г. на постоянную ра­боту по линии ОГПУ-НКВД,  Карнель продолжал состоять в к-р троцкистской организации и проводил шпионскую предательскую рабо­ту в Союзе, связался для этого по поручению немецкой разведки с руководителями последней Воловичем, Горбаком и др., передавал им много ценных сугубо секретных государственной важности мате­риалов шпионского характера как по линии органов ОГПУ-НКВД, так и по военной промышленности.

На основании изложенного:

Карнель Павел Иванович 1897 г.р., по национальности эстонец уроженец с.Коруля ст.Анценской вол.Лифляндской губ., служащий, гр.СССР, быв.член ВКП(б), в органах ВЧК с 1919 года, в последнее время нач.Ульяновского Горотдела НКВД Куйбышевского края, имеет спецзвание – капитан Гос.Безопасности.

Обвиняется в том, что:

а)   работая по линии MHO ОГПУ на закордонной работе в Бер­лине в 1930 г. состоял в к-р троцкистской организациии, выдав последней секреты органов ОГПУ в частности по наблюдению и ус­тановки за к-р троцкистом Седовым.

б)   В том же году в Берлине был завербован немецкой разведкой для шпионской работы, выдавал ей секреты органов ОГПУ по работе за кордоном, фамилии чекистов.

в)   Находясь с 1932 г. в СССР на работе в органах ОГПУ-НКВД имел связь с к-р троцкистской организацией, продолжал проводить шпионскую предательскую работу в пользу немецкой разведки, т.е. в преступлениях предусмотренных ст. 58 п.6 УК РСФСР. Изобличается показаниями Путна и Пантелеева.

Виновным себя признал полностью.

Вследствии изложенного Карнель Павел Иванович подлежит преданию суду Военной коллегии Верховного Суда СССР с приме­нением закона от 1/Х12-34 г.

Вещественных доказательств по делу нет.»

Далее идут  служебные подписи.

Читаешь  ЭТО- и …чувства, думаю, нормальному человеку понятны.

Однако что же стояло на самом деле  за столь серьезным обвинением ?

************

Биография Павла Карнеля  аналогична многим биографиям советских чекистов первого поколения.

Родился   в семье бедного крестья­нина.  В 1900 году отец с семьей переехал в го­род , где стал чернорабочим –  и в 1904 году он умер от тубер­кулеза.

«Семья состояла из 8 человек детей, который все с малых лет начинали работать, чтобы прокормить себя и остальных. Жили мы страшно бедно-впроголодь…” – пишет Павел Иванович в своей автобиографии. За этими  строчками  видится тяжкая жизнь, столь знакомая в то время миллионам людей. Пастух в родной деревне, подсобный рабочий в рижской кондитерской, ученик жестянщика…
В  I9I4 году семнадцатилетний паренек приезжает в Питер, где работает чернорабочим и жестянщиком на разных  заводах. Через два года судьба заносит его в южный город Батум  , откуда он призван в армию. Служба в Кавказском авиационном парке до января 1918 года.

В кутерьме  вихревых событий того времени Павел Карнель ищет свое место в жизни. Еще в 1915 году, работая на одном из петроградских заводов он активно участвует в митингах, обраща­ется с требованиями к администрации от имени рабочих. В дни февральской революции Карнель – председатель солдатского комитета своей воинской части. Вникая в суть столкновений между меньшевиками и большевиками, он  приходит к выводу: бороться за новый мир вместе с боль­шевиками.

В мае 1919 года в Черкассах Павла Карнеля принимают в ряды РКП(б) – без поручителей и без кандидатского стажа… В эти же дни он становится сотрудником ВЧК.

Павел Иванович нашел дело, как говорится, по плечу. Четкое понимание своего места в борьбе за становление Советской влас­ти; решительность, воля, незаурядные задатки оперативника быстро дают себя знать. Вместе с ростом профессионального уров­ня следуют и перемещения по службе.

Результаты этой деятельности зафиксирова­ны в архивных материалах. В них  говорится:

…”Предъявитель сего гр.Павел Иванович Карнель действи­тельно состоял зав.политбюро при Чаусской Уездной милиции, он … поставил дело в таковом на долж­ную высоту и благодаря его энергичной работе достигнуты громад­ные успехи по ликвидации контрреволюции и бандитизма в уезде”.

В характеристике   за период с 1919 года отмечается: “… выдержанный, хороший чекист, знаю­щий оперативную работу. Обязанности выполняет хорошо”.

В  1921 году Карнелю предлагают работу в Москве,  в Восточном отделе.

Он соглашается работать  – но не в Моск­ве.

Судьба забрасывает Карнеля в Башкирию. Он назначен началь­ником оперативного подразделения.

Аттестация П.И.Карнеля к концу пребывания в Башкирии гласит: “Карнель П.И. вел серьезнейшую оперативную работу… Хороший и активный , твердый, настойчивый и добросовестный работник…» –

В 1920 – 1922 годах в органах ВЧК проводится так называемая «чистка». Это было пред­принято для того, чтобы освободится  от  примазавшихся корыстных элементов, от лиц, неспособных к профессии . В приказе  Ф.Э.Дзержинскго по этому поводу говорилось: “… беспощадно удалять из среды сотрудников всех лиц, внушающих малейшее подозрение в честности и твердости убеждений, соответ­ствующих чекистам, а также нетрудоспособных и лентяев”.

Павел Иванович достойно проходит проверку. В сентябре 1922 года комиссия по чистке сотрудников ВЧК делает такие вы­воды по Карнелю: “Считать вполне возможным оставление в рядах ЧК. Здоров, работоспособность хорошая, спокойный, твердый, на­стойчивый, опытный и испытанный чекист, хороший специалист. В своей работе аккуратен и добросовестный. Взаимоотношения с на­чальством и товарищами отчасти резкое”.

Судьба чекиста беспокойна и в самом обыденном, житейском смысле. В Петрограде П.И.Карнелю пришлось поработать меньше года. В начале 1923-го последовало новое назначение – на Кавказ, в Пятигорск.

Здесь его ожидал первый служебный конфликт. Порядоч­ность и честность  Карнеля  сталкиваются с равнодушным отношением к рабо­те со стороны руководства руководства  Терского губотдела ОГПУ . Имея свою точку зрения по организации работы на участке, он неоднократно обращается с пред­ложениями к своему начальству, но встречает непонимание и равно­душие.

Не найдя поддержки у своего  руководства, Корнель письменно излагает Полномочному Представителю ОГПУ по Юго Восточному району такую точку зрения:

“… держат меня здесь не для работы, а из принципа. Приняв дела и приведя их в порядок, пришел к выводу, что работу необ­ходимо поставить другим образом. Неоднократно с предложениями выходил перед руководством, которые оставались без рассмотрения. Ответ был однозначным:”Подшивай дела другим сотрудникам”… Зная, что в Тергуботделе я абсолютно ничего не делаю, а корчить лодыря по своему характеру не могу, я дал согласие на перевод в Востокотдел в Москву”.

С 1924 по 1927 год Корнель работает в Москве. Здесь его ждет новый поворот судьбы.

Как человек, имеющий большой опыт оперативной работы, вла­деющий немецким и латышским языками Корнель П.И. рекомендуется для работы за границей. Назначается на руководящую должность.

Годы зарубежной командировки, годы добросовестной работы… Знать бы, чем они обернуться, какую роковую роль сыграют в судьбе! Но все шло хорошо. В 1933 году – возвращение на Родину: назначение в распоряжение Полномочного Представителя ОГПУ по Уралу. Павел Иванович работает руководителем подразделения. Через год работы – аттестация; в ней отмечается: “Общее и поли­тическое развитие хорошее. По нату­ре прямой и резкий, требователен к подчиненным. Имеет большой опыт оперативной работы. Хорошо ориентируется в обстановке и как начальник подразделения является полным руководителем. Вы­вод: необходимо выдвинуть на более ответственную работу…”

Сдает здоровье – в рапорте, поданном на имя руководства управления НКВД по Свердловской области П.И.Карнель пишет: “… за последние полтора месяца у меня участились случаи слепоты, появилась постоянная головная боль, началась острая боль серд­ца”.

Врачи признают  Карнеля ограниченно годным по состоянию здоровья к службе.В 1935 году он выдвигается на следующую вышестоя­щую должность; ему присваивается звание капитана госбезопасности.

Зловещий 1937-й был не за горами. В стране, движущейся от разрухи и карточной системы к более-менее благополучной жизни, вопреки всякой логике начинается политическая истерия. Один за другим следуютгромкие “разоблачительные” дела. Фор­мула Сталина о том, что по мере продвижения Советского Союза к социализму классовая борьба все более и более обостряется,начинает претворяться в жизнь…

Наступает время  массовых репрессий.

Ныне мы уже знаем, сколько честных и искренних людей без­винно пострадало в те годы.

Но часто в минувших бедах об­виняются  лишь работники ОГПУ-НКВД. Между тем, поли­тическая трагедия не обошла стороной и  Павла Карнеля.

История расправы над ни в чем неповинным человеком обнажает весь механизм зловещих репрессий конца трид­цатых годов.Но и  показывает, что в чекистских рядах и в то горькое время оставались люди честные, порядочные, не желавшие мириться с всесильным произволом и пытавшиеся противостоять ему.

Итак – Свердловск, новая интересная работа: Павел Иванович занимался проблемами транспорта.  Он  сталкивается с фактами беззакония, которые санкционируются руководством управления. Он пытается протестовать. Доказывает, что  дело надо делать чистыми руками; что сомнительные приемы ведения дознания и до­казательств вины арестованных предосудительны как с точки зре­ния морали – так и закона.

Но наталкивается на непонимание, неприязнь и даже злобу.

Тогда, движимый кодексом чести и человеческой

порядочностью, Карнель решает обратиться в Москву. Он просит вызвать его в НКВД для устного доклада руководству. Центр не спешит с вызовом. Тогда Павел Иванович решается на шаг, в те времена почти самоубийственный: он обращается к секретарю Наркома НКВД Ежова по телефону и просит доложить наркому о его просьбе: лично принять для доклада.

Вызова и встречи не последовало. Вместо этого Карнелю пред­ложили письменно изложить то, что он собирался высказать Ежову. И  он, прекрасно понимая что  делает, решается идти до кон­ца – во имя справедливости  того дела, которым он за­нимался уже почти два десятка лет, во имя чистоты своего и профессионального имени . ..

 Из докладной записки Карнеля особоуполномоченному НКВД СССР Фельдману.

“На Ваше предложение изложить то, что я хотел доложить Народному Комиссару Внутренних дел тов.Ежову сообщаю следующее:

Я вернулся из отпуска и приступил к допросу арестованных. От допрашиваемых мною арестованных я не получал положительных показании …   Докладывал о своих допросах пом.нач.УНКВД капитану государственной безопас­ности т.Стромину. Он мне сказал, что я допрашиваю не так, как надо и предложил мне составить протокол допроса на арестован­ного Меерсона, говоря, что “Вы увидите, что Меерсон этот прото­кол подпишет”. Я ответил, что я действительно так допрашивать не умею и не буду, что я никогда так не допрашивал, на что тов. Стромин мне ответил: “Напишите протокол и я сам дам  подписать арестованному.

Числа 20-25 октября я зашел к нач.  отд.  ст.лейте­нанту государственной безопасности тов.Шарикову, которого я застал на исправлении протокола допроса арестованного Михетко. На мои вопрос, почему он без присутствия арестованного исправляет протокол, тов.Шариков мне ответил, что это он делает по распо­ряжению пом.нач.УНКВД ст.лейтенанта государственной безопасности т.Чистова, так как в протоколе неправильно записано время полу­чения обв.Михетко денег от японской разведки…

Когда я вернулся из управления дороги, я был вновь вызван к майору Самойлову, который мне сказал, что он присутствовал при допросе обв. Михетко и, что когда он задал обвиняемому воп­рос: “Расскажите более подробно о ваших взаимоотношениях с Трубневым”, обвиняемый Михетко встал и говорит: “Как прикажите рас­сказать, так как написано в протоколе или так, как было на са­мом деле?” Старший лейтенант Шариков при этом смутился, и не дав майору Самойлову ответить обвиняемому Михетко, выгнал по­следнего в коридор. Майор Самойлов поручил мне выяснить в чем дело. Я вызвал к себе ст.лейтенанта Шарикова и спросил его в чем дело. Ст.лейтенант Шариков мне объяснил, что обвиняемый Михетко действительно так заявил и что он, Михетко, хочет от­казаться от своих показаний в отношении Трубнева. Я приказал ст.лейтенанту Шарикову запротоколировать то, что показывает Михетко и хотя Михетко и отказывается от своих первичных пока­заний, это не дает ему,Шарикову, право выгонять арестованного. Я  квалифицировал поступок ст.лейтенант Шарикова, как сделку с арестованным и категорически запретил ему это повторить…

Посколько арестованным давался на руки вопросник, по кото­рому они писали свои показания, я это считаю неправильным… я считаю, что данным методом допроса мы даем   воз­можность компрометировать следствие и органы НКВД… Я о нече­кистском поведении ст.лейтенанта государственной безопасности Шарикова докладывал нач. управления НКВД комиссару государст­венной безопасности 3 ранга тов.Дмитриеву и он на это никак не реагировал. Я не считаю возможным с ним в дальнейшем на эту тему разговаривать…”

Дальше Павел Иванович рассказывает своему московскому на­чальству, как он многократно пытался связаться со всемогущим наркомом Ежовым и как это ему не удавалось..- Эти мучительные попытки безрезультатно повторялись с 3 по 17 ноября.. Корнелю обещали вызвать его в Москву на встречу  с Ежовым. Ничего сделано не было, ибо правда и справедливость уже не интересо­вали его телефонных’собеседников . Можно полагать, что судьба Корнеля уже была ими решена…

 Из докладной записки Корнеля.

“17 ноября около 3-4 часов ночи мне позвонили из отдела и просили немедленно позвонить на дачу нач.УНКВД комиссара государственной безопасноти 3 ранга тов.Дмитриева. Я позвонил ему и получил распоряжение немедленно поехать к нему, что я и сделал… Последний спросил меня, кому я сегодня звонил, о чем я хочу в Москве докладывать Наркому и почему я поднимаю панику. Я ему ответил… На это комиссар госбезопасности 3 ранга т.Дмитриев мне ответил:”Хорошо в таком случае я с вами работать не могу. I9/XI приходите ко мне”. I9/XI в 10 часов вечера я был вызван к комиссару госбез­опасности 3 ранга тов. Дмитриеву, который мне заявил, что он меня отпускает и что я могу уехать в Москву. В тот же день дву­мя часами позже я выехал в Москву…

По приезде в Москву я расспрашивал своего хорошего друга майора Николаева о том, отменен ли приказ 00321 и допускается ли нарушение этого приказа. Ему я никаких подробностей не говорил. Получив от него ответ, что никаких на­рушений приказа 00321 не допускается, я ему сказал, что я соби­раюсь доложить Наркому о том, что у нас были случаи нарушения приказа 00321…

Капитан госуд.безопасности – Карнель. 27/XI-36 года/

Оставить такое заявление кадрового чекиста, без разбира­тельства было, очевидно, нельзя даже в те годы. Оно началось. А Карнель тем временем был назначен начальником Ульяновского горотдела НКВД по Куйбышевской области.

Он, вероятно, полагал, что  будет работать и дальше. Что московское начальство разбе­рется с теми, кто  попрал закон и справедливость.

Но события приняли  иной оборот.

Искатель справедливости и честности был обречен. На его долю выпала, как говорится, «черная метка»…

Но разве  только  одного Карнеля   постигла такая участь?

Далеко не всем известно, что более двадцати тысяч честных и преданных народу чекистов также были безвинно репрес­сированы в те  уже давно минувшие годы.

Но помнить о том надо бы.

Ж.Миндубаев ( по архивным материалам).