В минувшую пятницу, 13 числа, в Ульяновске взоравался 31-й арсенал военно-морского флота (в/ч 34236, военный городок N 26, расположенный в Заволжском районе на Верхней Террасе). На территории склада расположено огромное количество снарядов. Поэтому последствия ЧП были серьезными. В результате взрыва пострадало 46% жилых домов, 9 школ и 20 детских садов. По официальным данным два человека погибло, десятки ранены. Начальник «31-го Арсенала» ВМФ Андрей Радченко отстранен от работы. Само происшествие достаточно подробно было описано местными и федеральными СМИ. Поэтому сегодня в нашем еженедельнике мы попробуем посмотреть на случившееся глазами очевидцев. Материал был подготовлен нашим корреспондентом Натальей Полат.

«Бабуля, не бойся, мы же дома!»

– В момент первого взрыва я была на Верхней Террасе, у дочки, с внучками сидела, – рассказывает очевидица пожара, 53-летняя Ирина Смирнова, – как бахнуло, я думала сначала с балкона что ли кто выбросился? Посмотрела на улицу, а там люди бегут, ничего не слышно. Потом увидела, как горят в поле два здания. Поняла, что Арсенал. Страшный огонь был. И дым черный. Снаряды бесконца рвутся и рвутся. По дымоходу в туалете у нас вылетели решетки. Окна то пластиковые, уцелели. А вот рядом, в старых зданиях, все повылетали. В магазин пошли, хотели воды купить, а он закрыт. Там тоже все стекла повышибало. Неизвестность пугала. Сообщили, чтобы приготовила паспорта на эвакуацию… И дети, и муж за меня беспокоились. никто не мог до меня дозвониться. Зять был в Казани. И то перепугался, сразу выехал назад. А по телевизору долго никто ничего не сообщал. Нас держали в неведении. Только часов в семь вечера у меня сотовый телефон стал принимать звонки и родственники успокоились. По улицам бегали люди. Народ собирался у домов и обсуждал случившееся, делился информацией. Некоторые говорили о химической угрозе. Многие паниковали. А вот внучка моя трехлетняя ничуть не испугалась.

– Бабуль, не бойся, это солдаты там стреляют. А нам не страшно. Мы же дома!

«Я убежать не смог»

Во время взрывов никто не пришел к больному-летчику пенсионеру, чтобы его эвакуировать. Он и сейчас немощный лежит в своей квартире по переулку Академика Павлова. 68-летний Эдик Авоян не может не только вставить стекла вместо выбитых при взрыве, но и получить их.

– Когда все случилось, я была рядом с Эдиком, все вокруг гремело, вылетали стекла, дом ходил ходуном, было очень страшно, – со слезами вспоминает сиделка Авояна – Галина, – все куда-то бежали, а Эдик встать не может. У него тяжелая травма бедра, он лежачий.

– Да я сразу, как взрывы услышал, понял, что на Арсенале беда, где ж еще, – говорит Эдик Леванович, – всех эвакуируют, все бегут, кричат. Никого не осталось. Галя вот только. Ну думаю, встать мне не под силу. А ей меня не вытащить. Остается сидеть и ждать. Бог даст, не пропадем. Я раньше бортинженером работал, и на Иле и на Ту летал. И не в такие передряги попадали.

Галина не смогла оставить больного подопечного. Она так и просидела около него, пока вокруг все гремело и рушилось.

На следующий день, когда все успокоилось и люди вернулись в свои квартиры, в районе начался новый ажиотаж. Народ часами стоял в очередях, чтобы получить новые стекла. Ведь окна затянули, чем могли. И в квартирах было очень холодно. Люди спали в одежде.

Авоян за стеклом пойти не мог. Как не пытался, он так и не смог подняться с кровати.

– Приходили, правда, потом, работники с администрации, описывали выбитые стекла, – говорит Эдик Леванович, – я им говорю, – не могу, мол, за стеклами я пойти. Я неходячий. А в доме-то ветер гуляет, почти ни одного целого окна не осталось. Они послушали да пообещали, что стекла сами привезут. Правда не скоро. На этой неделе…

Восставшие из пламени

Более 40 сотрудников взорвавшегося в Ульяновске арсенала спаслись в бомбоубежище.

«Как только прогремел первый взрыв, весь наш третий цех бросился в бомбоубежище, – вспоминает Татьяна Кашицына. – Помню, что вокруг гремели взрывы снарядов, летели осколки. И один из осколков зацепил Володю Лазарева, нашего коллегу, который шел последним. Ему страшно рассекло ногу. Когда мы затащили его в убежище, он уже истекал кровью. Хорошо, что там была аптечка. Мы перетянули Володе ногу жгутом, оказали первую помощь. А потом стали ждать, когда помогут всем нам…»

Нужду приходилось справлять здесь же, в подземелье. Бомбоубежище оборудовано небольшим биотуалетом, отгороженным парашютными полотнами. Испытывать жажду схоронившимся под землей людям не пришлось. Запасы питьевой воды здесь были всегда. Бомбоубежище существует с 1943 года, и питьевая вода в емкостях регулярно меняется.

Через некоторое время в бомбоубежище пропал свет.

«Я не знаю, почему это произошло, – говорит Татьяна, – ведь в убежище электричество должно работать автономно. Мы же сидели в полной темноте. Изредка включали фонарик, боялись батарейки сядут. Было тесно, кислорода становилось меньше с каждым часом. Неудивительно. Ведь нас было так много!»

Люди сидели на глубине нескольких метров в полной темноте и слушали грохот взрывов над головой. Так прошло четыре часа. Первую дверь бомбоубежища выбило.

– Мы уже стали задыхаться, но не знали, можно ли выходить на поверхность. Вдруг там все полыхает, – призналась другая работница третьего цеха – Надежда, – за эти четыре часа у меня поседели волосы. И вдруг, когда люди уже были в полном отчаянии, дверь бомбоубежища открылась. Мы увидели нашего заместителя начальника цеха Владимира Евдокимова.

– Вы живы? Выходите быстрее! Но только без паники, – сказал он.

– Мы бежали, а прямо за спиной у нас разрывались снаряды. Казалось, вот-вот, и один из осколков в тебя вонзится…

Так Владимир Евдокимов вывел из огня весь третий цех, группу более чем из 40 человек, которых уже отчаялись найти среди живых.

– Спасибо ему большое, он настоящий герой, если б не он, не знаю что бы с нами было, – со слезами говорит Надежда, – он нас спас.

«Грохали снаряды чуть ли не об пол»

– Трагедия рано или поздно произошла бы, – призналась работавшая в одном из цехов арсенала Анна Малиновская, – правила безопасности при утилизации на предприятии нарушались регулярно. Мы старались гнать план. При утилизации все снаряды должны раздергиваться на специальном станке. 130-й снаряд, к примеру, на станке легко разбирался. А вот «сотка», которая чуть поменьше, она никак не хотела раздергиваться. И мы «помогали» ускорить процесс. Одна из сотрудниц держала гильзу, а второй гильзой грохала об пол. Чтоб хоть как-то расшатать этот снаряд, чтоб он легче раздергивался.

Екатерина Кангина: «Я не виновата!»

26-летняя работница ульяновского арсенала Екатерина Кангина стала главной подозреваемой в деле о ЧП – возгорание в цехе по утилизации боеприпасов случилось буквально у нее на глазах. Следователи допускают, что допущенное ею нарушение техники безопасности могло стать причиной катастрофы. Сейчас Кангина в больнице, у нее ожоги 27 процентов тела.

– Я в возгорании не виновата! – сказала Екатерина, – все началось с какого-то странного хлопка на эстакаде в цехе. Я не знаю, что это было. Но меня сразу накрыло пламенем. Сознание не потеряла. Помню даже, как меня Женя Хлебников из нашего цеха тушить стал. А потом я побежала. Дальше и не помню ничего.

Супруг Екатерины, Игорь не отходит от постели жены. Он днем и ночью дежурит в ее палате и ухаживает за ней.

– Я, когда узнал, что случилось, страшно перепугался, – вспоминает Игорь, – но слава Богу, что Катя жива! Врачи говорят, поправится. А вот дочка Ангелина каждый день дома плачет. Она у нас в четвертом классе учится. Хорошо, что хоть родственников в палату пускают. А больше – никого. Только из милиции да ФСБ приходят постоянно. Вот и сейчас они здесь, того самого Хлебникова, что Катю тушил, допрашивают. Еще губернатор приходил.

По словам Екатерины Кангиной, ульяновский губернатор Сергей Морозов сегодня не позволил сотрудникам ФСБ допросить ее.

– Сказал им: «Пусть сначала отойдет от шока». Принес много всего. Фруктов разных. «Выздоравливайте», говорит.

« Я действительно не знаю, что это был за хлопок и почему все загорелось, – говорит она, – думаю, и никто из рядовых сотрудников этого не знает. Да и вряд ли нам скажут»…

Погибшие герои

39-летний старший мичман Владислав Николаевич Панков и 24-летний матрос срочной службы Иван Васильевич Кузнецов, призванный из Оренбургской области, отдали свои жизни, спасая город.

Полномочный представитель Президента РФ в ПФО Григорий Рапота выразил соболезнования родственикам погибших при исполнении воинского долга моряков.

Матрос Иван Кузнецов, перед тем как отправиться на смертельное задание, успел отправить СМС-сообщение знакомой девушке в родной Орск.

– Ваня написал мне: «Скорей бы уже домой, чтобы всех вас обнять и сказать: «Я вернулся», – плачет Мария Бакалова. – Иван был самым светлым человеком в моей жизни. Мы с ним просто дружили, у него есть невеста Ксюша в Таганроге, они готовились к свадьбе. Ваня закончил институт в Орске, завел свой бизнес, купил машину и квартиру. В армию он ушел по доброй воле 4 июля нынешнего года. Говорил, что время быстро промелькнет – всего 12 месяцев. Служба ему нравилась, он гордился, что стал матросом. К Новому году его должны были повысить в звании, он об этом писал. Так этому радовался. У Вани есть брат Андрей, ему 23 года. Их отец поехал в Ульяновск. Мы не верим, что Вани больше нет…

Незадолго до своей гибели Иван написал родителям: «Лишь когда я стал матросом, я до конца сумел понять, как дорого звучит и гордо – «родной отец», «родная мать!»

Родные старшего мичмана Владислава Панкова и его жена, тоже Татьяна, в трауре. Без отца остался сын Никита и дочь Анюта.

– Владислав Панков в прошлом известный в городе спортсмен, – говорит сослуживец. – Он играл за футбольный клуб «Волга».

– Семьи мичмана Владислава Панкова и матроса Ивана Кузнецова, погибших при тушении пожара в цехе «31-го арсенала» в Ульяновске, получат по 100 тысяч рублей за счет регионального бюджета, заявил министр труда и социального развития Ульяновской области Анатолий Васильев. – Им будет оказана помощь в организации и проведении похорон. За счет министерства обороны жене старшего мичмана Владислава Панкова будет выделена квартира в Ульяновске.

В очереди за стеклами

Взрывы прекратились. Ситуация нормализовалась, и люди стали восстанавливать свои жилища. И тут не обошлось без проблем. Жителям пострадавших от взрывов домов пришлось часами стоять в очереди за стеклами, которые подвозят городские службы, чтобы обеспечить пострадавших. Но стекол не хватает. К каждому дому прикреплен отдельный резчик стекла. Но не всегда его можно найти на месте. На территории резки три дня стоял ажиотаж.

– Мы тут по пять часов стоим в очереди, – пожаловалась корреспондентам Ольга Михайловна с улицы Академика Павлова, – это безобразие! Не могли у каждого дома что ли резчика со стеклом поставить, всех сгоняют в одно место.

По словам жителей, резчики постоянно отвлекаются, устраивают перекуры.

– Да еще и «блатных» без очереди пускают! – возмущаются жители, – то без очереди из кармана денежку кто-нибудь вынесет резчику, он его вперед и отпустит. Так вот зарабатывают на нашем горе. А инвалиды в это время дома без стекол сидят. Они в очередях мерзнуть и часами стоять не могут. Им говорят: «Сидите и ждите, к вам придут».

«В настоящее время восстановительные работы на объектах социальной сферы в основном завершены, – сообщает ульяновский губернатор Сергей Морозов, – с понедельника работают в обычном режиме 12 школ и 21 детский сад.

«Сами работы начались с раннего утра субботнего дня. На них было занято почти 500 человек и несколько десятков единиц техники.

Главное внимание при этом уделялось многоквартирным жилым домам. Работы планируется полностью завершить до 1 декабря.

Для скорейшего завершения работ нам не хватает строительных бригад, не хватает в полном объеме стекла, пиломатериалов, шифера.

Хочу отметить, что многие главы администраций районов выразили желание и готовность оказать ульяновцам необходимую помощь и людьми, и строительными материалами. Думаю, что эта помощь для города не будет лишней».

На ликвидацию последствий ЧП из резервного фонда Ульяновской области будет выделено 30 миллионов рублей.

Сергей Морозов выразил благодарность всем оперативным службам, задействованным на локализацию пожара.

– Спасибо сотрудникам МЧС, УВД, пожарным за отличную реакцию и хорошую самоотверженную работу, – говорит он, – если б не они, последствия могли быть гораздо хуже».