— Я ведь, сынок, захватила время, когда колхозов еще не было. Мне шесть лет только исполнилось, а я уж бегала полоть в поле. Бывало, дедынька постучится: «Гуленьки, вставайте!». И мы с подружкой — бегом в поле. А в Коромысловке-то (я оттуда родом, из Кузоватовского района) вода в Свияге — чистая-чистая! Помню: возьмем из дома сито, этим решетом рыбы наловим, и мама нам уху из нее сварит. Вкуусная! — улыбается наша собеседница, вспоминая свое довоенное детство.
Мы зашли к жительнице Заволжского района, ветерану войны Марии Афанасьевне Пастуховой «на огонек», чтобы поздравить с большим юбилеем — совсем недавно ей исполнилось 90 лет! Обычно в этих случаях принято говорить, как молодо выглядит человек, но наша рассказчица и впрямь сохранила такую удивительную память, так живо, «в красках» и даже «в лицах» вспоминала о прожитых годах, что об ее возрасте во время беседы мы просто забыли.
А рассказать бабушке Маше действительно есть о чем…
Коромысловские «разгонушки»
— В какие игры играли? — переспрашивает меня Марья Афанасьевна и смеется моему неожиданному вопросу: она-то настроилась рассказывать только о войне. Кстати, многие из тех, кто знает о военном времени не понаслышке, нередко, повествуя о себе, буквально после двух-трех фраз переходят на описание тяжелых 40-х годов. Быть может, это мы, их слушатели, виноваты в том, что другие свои воспоминания старики считают не столь значимыми?
— Ой, бывало, детьми-то — и в лапту, и в прятки, и «в разгонушки»! Знаете, как «в разгонушки» играть? Сейчас покажу, — баба Маша живо встает на ноги, будто за плечами и нет прожитых 90 лет, и показывает, как играла когда-то в детстве. — В лес побежим — так все овраги наши! И на деревья лазили, и сажей мазались — негров изображали, пугали ребятишек из тракторного отряда. А перед Новым годом наряжались-то как — я вот в парня рядилась: шапка была мохната, дедовска, вот ее одевала, потом — шубу навыворот, кушаком подпоясывалась — и айда пошел по домам славить, «Коляду» петь!
Марья Афанасьевна, по нашей просьбе, вспоминает, как пели колядки в ее родной Коромыслов-ке: «Коляда-Коляда, посконная борода, пышки-лепешки, свиные ножки, подайте, мол, пирога! Если не подашь пирога — уведем корову за рога. Не подашь пышки — разобьем крышки!».
Неудачное сватовство
— А ведь гадали тоже перед Новым годом — и валенки кидали за забор, и на перекрестках «снежок пололи». Выйдешь туда, где дороги скрещиваются, скажешь: «Полю-полю беленький снежок, где собачка залает — там мой миленький дружок!». И слушаешь: в какой стороне залаяла — там и твой суженый. И ведь сбылось у меня — сватать пришли, да я не просваталась! — снова улыбается баба Маша, вспоминая неудачное сватовство.
Сватам, пришедшим с той улицы, «где собачка залаяла», отказали по простой причине: невесте было тогда всего лишь шестнадцать. Кто же знал, что впереди — страшные военные годы и что замуж Марии придется выйти лишь после того, как ей исполнится 30…
— А ведь как раньше свадьбы-то справляли! Помню, сестра когда замуж выходила, наряжали ленточками березовый веник и вот шли с песнями за женихом (это накануне гулянки). А уж как первый день отгуляют, на второй день этим веником жениха с невестой «парили» — весело было! Я ведь и частушки сама сочиняла, вот такую спою вам, к примеру:
Запрягай-ка, тятька, лошадь,
Лошадушку сивую,
Провожай ты на войну
Свою дочку милую!
Связистка Мария
На войну отцу пришлось провожать свою «милую дочку» в 1942 году. Пастухова вместе с подругами и друзьями сама попросилась на фронт — еще в декабре 1941 -го. Мария попала сначала в Ульяновск «на учебку»: здесь ее научили азбуке Морзе и другим премудростям работы фронтовых связисток.
— Я и сейчас помню «морзянку»! Вот это, — бабушка Маша выстукивает по столу, — имя «Мария». Хотите ваше отстучу?
После учебки осенью 1942-го Пастухова попала в Калининградскую область — причем ехать пришлось не со своими подругами: в Ульяновске молодая связистка задержалась из-за аппендицита…
— Мы стояли в дозоре и вот слышим: сначала бомбили, а потом танки немецкие пошли. Я говорю: «Девчонки! Идите роту подымайте!». Они побежали, подняли тревогу. А темно, ветрище, ничего не видно! Ну, танки у них встали, немцы оттуда вылезли, пошли вперед — вот тут-то наши их окружили и в плен взяли, — так непритязательно наша собеседница описывает событие, за которое она получила медаль «За отвагу».
Затем были трудные боевые будни связистки — Миргогород, Белгород, Курская дуга, Польша… В Германии нашу рассказчицу ранило, и она встретила окончание воины в польском госпитале.
«Сталин-он простой, в кителе да в ботинках»
В июле 45-го Марию перевезли в больницу в Харьков, а оттуда она уже попала в Москву, где получила награду из рук самого «вождя народов».
— Да он простой совсем: вышел к нам в кителе да в ботинках. Руку мне пожал, поцеловал. Спрашивает: «Вы из госпиталя?» — я киваю только в ответ. Затем коробочку открыл — и вот вручил, — баба Маша кивает в сторону своих многочисленных медалей.
Кстати, портрет Сталина у Марии Афанасьевны пребывает на одном из самых почетных мест в доме.
«Если б раньше я знала л
Окончание войны позволило нашей собеседнице наконец-то задуматься о семье.
— Я вернулась в Коромысловку, стала работать на телеграфе, а мне было за тридцать — стара девка, одним словом. Вот тогда и познакомилась с Сашей, он сам из Студенца. Как ребенок народился, муж пить, гулять стал — я и уехала от него в Казахстан. Там уж своего второго мужа встретила — Володю,
— баба Маша загрустила, вспоминая эту часть своей жизни.
Второй брак также был недолог: после рождения второго сына семья перебралась на Украину, и там случилась трагедия.
— Володя работал на стройке и вот как-то получил деньги да домой-то и не вернулся: убили его. Нашел его тело путевой обходчик
— на рельсах… Пришлось растить сыновей одной.
Затем в 70-е годы Пастухова перебралась в Ульяновск, где работала долгое время поваром.
Сны и конфеты
— А ведь мне, сынок, и сейчас война снится. Сколько раз падала с кровати, коленки отбивала. То от немцев убегаю, то «Вперед!» кричу
— окружающих пугаю, — вздыхает наша рассказчица.
Иногда Марии Афанасьевне и вовсе не спится: пересматривает старые фотографии, думает о былом.
— Видела во сне и своих родителей. Вот однажды папанька приснился -попросил конфет, — с тех пор баба Маша всегда подает конфеты своим гостям и детям — еще с конца 1960-х годов. — Он мне потом еще раз приснился: я его кличу, а он мне в ответ: «Погоди, я пойду раздам. Видишь: у меня всего полно, а люди вот разуты-раздеты да голодны — я пойду им отдам». Это я его поминаю: вот у него много всего, а за некоторых-то ведь не подают!
Я сердечно прощаюсь с моей собеседницей и не успеваю опомниться, как в руках моих оказывается целый мешочек конфет.
— Бери-бери, сынок, это я от чистого сердца: чай попьешь с семьей, меня вспомнишь. А так -заходи, навещай, когда вздумаешь, рада буду…
Беседовал Евгений Нувитов