Дмитрий Ежов, главный редактор портала «Улпресса»:

Вспоминая добрую журнальную традицию мы начинаем публикацию новой книги Жана Миндубаева.
Автор – известный публицист, собственный корреспондент «Литературной газеты» по Поволжью. Название книги — «Оползень. Чрево Горы» — обнажает суть взаимоотношений природы и человека; повествует о роли науки в жизни человеческого сообщества

Есть над чем задуматься, есть над чем поразмышлять.

От автора.

Публикуемая повесть была задумана и начала писаться отнюдь не сегодня. Замысел давний, порожден реальностями – он просто как-то мистически совпал, как говорится, «со злобой дня» — я имею ввиду сегодняшние оползневые процессы на волжском Правобережье.

Не раз приходится убеждаться, как разнообразные и не всегда сочетающиеся со здравым смыслом так называемые «мудрые решения» людей приводят совершенно не к тем результатам, на которые были рассчитаны. Это относится, скажем, к таким явлениям как известное «освоение целины», создание гигантских «водогноилищ» на равнинных реках, поголовное истребление воробьев в Китае по велению Мао Цзедуна, вырубка прибрежных лесов Амазонии – и так далее. Застройка оползневых зон в целях тщеславия — тоже из этой категории.

Ну, а что касается моих литературных опытов, их качества, сюжетной увлекательности — то тут уж судить не мне…

Читайте!

Часть третья.
Глава 5.
Лазание по подземным лабиринтам Горы тянулось уже второй месяц- и стало понемногу утомлять и Людмилу и Гошу. Все лето они по выходным дням исчезали в Горе. Гоша все надеялся отыскать зарытый клад Емельки Пугачева. А Люду теперь сильно интересовал таинственный незнакомец из заокеанского городка Батон Руж: неужто и он тоже бродит где-то здесь, в нескончаемых лабиринтах Горы?
И неужели эти подземелья столь таинственны и значимы, что ими интересуются даже граждане из страны, находящейся черт знает где, за двумя океанами, на противоположной стороне земного шара? Или это всего лишь чьи-то глюки, миражи, видения?
Однако, ничего – абсолютно ничего пока не удавалось им обнаружить в Чреве Горы…..
Первому надоело это лазанье Гошке.
– И чего мы тут потеряли? Ползаем как крысы в этих катакомбах…
– Ты же говоришь: клад Емелькин ищем? А вдруг отыщется? — увертывалась Людмила. – И станем мы Гошка, в одночасье, богаче самого Абрамовича. Представляешь — яхта, остров Бали, южное солнце… И я – вся в шоколадном загаре. Ты баб загорелых любишь? Или как?
….Как-то в светлый солнечный день один из бесчисленных подземных тоннелей вывел их на поверхность среди брошенных садовых участков.
Здесь царствовали знаменитые волжские обвалы. Медленно сползающая к реке Гора тащила и корежила на своей поверхности все — садовые домики, емкости для воды, сараюшки, беседки,заборы… Яблони торчали из земли вкривь и вкось; ягодные кустарники взъерошились кучками; из грядок нелепо повылезали мятые водопроводные трубы…
И – никого вокруг. Все брошено, все отступили перед страшной силой стихии.
Людмила и Гоша расположились на веранде одного из еще уцелевших домиков. Достали еду. Гошка вытащил из рюкзачка бутылочку…
– Нальем по маленькой?
– За что пьем?
– Давай, Людка за тебя. Без тебя под землей мне было и скучновать, и страшновато.
– А здесь? – лукаво глянула Уванова.
Она достала аккуратно свернутый плед; спокойно расстелила его на теплом дощатом полу веранды. Потом так же деловито стала освобождаться от одежды. На перила аккуратно улеглись штормовка, джинсы, свитерок, кофточка. Бюстгалтер был подвешен на гвоздик. Очаровательные кружевные трусики тоже нашли местечко …
Людмила подняла руки , потянулась на цыпочках:
– Ну как?
Спокойно облокотилась на перила веранды и стала созерцать Волгу…
– Позагораю. Ты не против?
Гоша на цыпочках подобрался сзади, подышал женщине в затылок… Приобнял. Теплу его ладоней отозвались женские груди. Прикосновение к ним опрокинуло обоих на пол веранды…
– Развалим домишку… «Восемнадцать мне уже — так целуй меня везде!»
И он целовал, целовал, целовал – будто возвращаясь в уже как бы ушедшие навсегда юные годы…
– …Давай, Гоша, не будем больше лазить по туннелям, искать клады, богатство, радости. Вот она радость, рядом с нами: солнце, небо, ты, я… Много ли человеку надо? Да?
– Да, да, да…
Шла по летней, уже вольно вздохнувшей реке самоходка. Людка схватила оранжевый шарфик, голышом выскочила на лужайку, замахала суматошно, запрыгала радостно; заорала что-то…
И вздохнул, и улыбнулся пожилой капитан в рубке. И разнесся над волжским простором густой, басовитый привет всем, кто живет и радуется жизни на этих берегах… Радуется ясному небу, зеленой траве, теплым дождям, детскому смеху, птичьему пению, первым грибам в лесу – и последнему крику улетающих в чужие края журавлей…Живет просто и спокойно, без идиотических надежд на свое светлое будущее. Без поверхностных представлений о величии человечества. Без глуповатых суждений о всемогуществе власти и ее благих помышлениях…
«Есть только миг между прошлым и будущим…
Именно он называется жизнь…»
В этот миг победно, солнечно ,радостно, зовуще звучал над великой рекой, над всеми скорбями, заботами, надеждами и разочарованиями людей жизнелюбивый призыв:
– Живите, лю-юю-юю-ди!

Глава 6.
В эту ночь Мирошнику не спалось. Он долго сидел на берегу реки, бесконечно перебирая даты, события, ошибки и радости своего существования.
В таких тяжких ,обрывочных, странноватых картинках как бы оживала проходила рваная лента его бытия.
И только далеко за полночь свалило его сонное небытие в Чреве горы.
Но поспать удалось недолго.
Кряжистые люди в пятнистых одеждах ворвались в Чрево на рассвете.
– Лежать! Руки за головы! Документы!
Профессора Волгина выкинули из Горы первым. Затем на вольный простор вылетели поэт Романкин, иероманах Исидор, правдолюб Колодарский, изобретатель Ляпис, скульптор Расклюев — и все прочие обитатели подземелья…
«Кавказский человек» Карим мог бы остаться незамеченным. Его подвела любовь к женщинам. Как раз накануне он привел с рынка ту самую «Царь-бабу», которую так усердно рекомендовал Мирошнику. Услышав звуки погрома, женщина, не удержав паники, завопила истошно…
И Карим предстал пред «государевы очи» нагишом.
– А ты откуда, чудо Кавказа?! – подивился майор, руководивший выдворением. – Что тут потерял-нашел?
– Мы торговля… овощ-фрукт, – залепетал Карим.
Начальник был краток:
– В дознание на терроризм. Барахло конфисковать. Пещеру очистить.
Когда все было закончено, перед полицейским начальником предстал сам Мирошник.
– А-а! – оживился майор. – Вас я вроде знаю. Мирошник? Михал Михалыч? Это ведь вы предрекали оползень Горы? Ну, ну… Ошиблись, милый. Храм уже стоит на Горе — и вполне даже ничего. Никаких шевелений…
– Ко мне претензии будут? – справился Мирошник.
– Ну, какие к Вам лично могут быть претензии? Пещера — не Ваше жилье; предъявить обвинения Вам – абсурдно. Вы ведь здесь пребывали здесь исключительно из научно-профессиональных соображений? Остальные – просто сами сюда набежали..Так?
– Да, именно так.
– Ну, и можете оставаться здесь. До завтра. Завтра коммунальные службы заварят здесь все ходы и выходы, чтобы никто больше к Горе и в Горе не мотался. А то еще взорвать что-нибудь надумают.
– На хрена ее взрывать? Гора сама не выдержит… – буркнул Мирошник. – Сила Кориолиса и сопромат не дадут выдержать…
– Ладно, теоретизируйте! – отрубил майор. – До завтра! Но чтобы к восьми ноль-ноль и духу вашего тут не было!
И — участковому:
Присмотри тут за ним, Зиновьев! Глаз не спускать! Понял?