Чем дольше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что вера, Бог и наша православная Церковь не есть одно и то же. Я человек верующий.

Глубоко верующий. Никто и никогда меня не убедит, что Бога нет. Всей своей сложной и счастливой жизнью верю! И к своей вере я пришла осознанно через испытания и радости, крестилась в сознательном возрасте – в 20 лет, лишь приняв и прочувствовав все через свою душу. Но церковь…

Первый ужас перед так называемым батюшкой я испытала, будучи еще ребенком. Советские времена. Похороны моей двоюродной бабушки в поселке имени Карамзина. Приглашен батюшка на дом для отпевания усопшей. Все с нетерпением и благоговением ждут. И вдруг в дом вваливается (другого слова просто не подберу) пьяный в зюзю мужик в рясе. Тычет всем для лобызаний свою жирную и, мягко говоря, не очень чистую руку. Когда же начал обряд, всем стало совсем не по себе.

Несколько раз он вкладывал цветы в руки усопшей, снова вынимал, пытался уложить покойницу в гробу как-то по-своему, часто спрашивал водки. Еле выпроводили его из дома и то лишь благодаря преподнесенной бутылке.

Но уже тогда я понимала, что это – единичный случай. И один порочащий Церковь человек не смог поколебать моей, тогда еще едва нарождающейся, веры.

Но к сожалению, в моей жизни такой человек оказался не один. И вот подобные служители культа напрочь отбили мое желание ходить в церковь. Если я и захожу в храм, стараюсь попаcть в пустой, когда все службы закончились. Чтобы просто постоять под куполом, побыть один на один с Богом, помолиться без зрителей и одергивающих, навязывающих церковные товары служителей.

В такие минуты молитвы льются сами, как и слезы, легко встается на колени. Правда, все это только в том случае, когда нет в самом храме иконной лавки и бдительной продавщицы товаров, ставших многим не по карману, но обязательных для нашей конфессии обрядов крещения, причащения, венчания и отпевания. По моему глубокому убеждению эти обряды должны быть более доступны, а иконные лавки все-таки должны находиться за пределами самого храма. Рядом с ним, но не в нем.

Самое же горькое чувство я испытала, поприсутствовав на отпевании родственника в церкви на Ишеевском кладбище.

Батюшка долго не начинал обряд. Оказалось, ждали шестой (!) гроб. В небольшое помещение набилось много убитых горем провожающих. Кто-то плачет, кому-то стало дурно от духоты и горя. А ведь за обряд взяты немалые деньги за каждого (!) усопшего. Обряд же проводится «оптом». Кощунство!

Еще свежо воспоминание, когда по решению суда Ульяновская епархия выселяла областной архив из здания по переулку Гоголя. Вроде, все понятно: здание культовое, решение суда на руках… Но почему же было больно и обидно, когда священнослужители действовали по законам жестких чиновников: есть закон – вон на выселение!

Как-то не так представляются мне жизнь и законы Церкви – законы Веры, Добра и Справедливости. Ведь когда, например, фирма «Кодак» «положила глаз» на помещение иконной лавки, что располагалась по адресу ул.

Гончарова, 40, то епархии сначала было предложено несколько различных помещений в центре города, и только когда одно из них устроило епархию и там был произведен неплохой ремонт, «Кодак» перевез иконную лавку на новое место. Хотя…

Они организация не самая бедная, могли выкупить помещение и просто выселить лавку «в никуда». Почему же наша Церковь не смогла найти компромисса в вопросе с архивом? Ведь не с какой-то коммерческой организацией тягалась, а с важнейшим для города и простых граждан учреждением.

И вот новый конфуз. Читаю в газетах о полемике вокруг автостоянки у строящегося СпасоВознесенского Храма и становится неловко за служителей культа. Простите, отец Алексий, но простые жители города никак не предполагали, где конкретно предусмотрена была стоянка по проекту и что для нее придется вырубать деревья. Да, вы можете собрать шесть тысяч подписей за снос деревьев и строительство автостоянки. Но чьи это будут подписи? Прихожан? Или приезжан? Вообще-то молящиеся в храме и называются прихожанами потому, что для Бога они совершают хотя бы такой минимальный труд, как ПРИЙТИ в Церковь и ОТСТОЯТЬ службу. А не подъехать чуть ли не к Алтарю на иномарке. Да, есть люди, которым без транспорта – беда: инвалиды, старики. Но как раз, я уверена, именно такие люди, знающие, что такое страдание, острее и сочувствуют. Именно бабушки чаще всего ИДУТ в храм, а на автомобилях подкатывают люди не самые бедные, не самые старые и не самые больные. Так настолько ли нужна именно такая автостоянка и именно на месте растущих редких деревьев? Да, отец Алексий, Вы соберете шесть тысяч подписей. А как быть с теми пятьюстами, кто против автостоянки? Они совсем не в счет?

Их мнение лично Вам совсем безразлично? Когда-то на Руси, сделаю акцент – на Святой православной Руси – существовала Дума. Это был единственный в своем роде орган власти. На нем все законы принимались не большинством голосов, как мы привыкли, а пока не найдется такое решение, с которым согласятся все. Учитывались нужды и мнения каждого. Сейчас же получается, что ради шести тысяч человек нет смысла прислушиваться к пятистам. Их мнение никого не волнует. Неужели даже православную Церковь? Ведь именно в ней, обители Любви и Добра, должен быть услышан каждый!

В моем представлении о Церкви более естественным кажется, если бы чиновники пытались построить автостоянку, а служители культа возражали и с любовью и нежностью сажали вокруг своего храма сад, ухаживали за ним, берегли его. А не аргументировали необходимость уничтожения зелени увеличивающимся количеством преступлений в тени деревьев.

На таком основании можно вообще уничтожить все зеленые насаждения в городе.

С какой любовью я смотрела на строительство Спасо-Вознесенского храма, проезжая утром на работу. Как неистово молилась, чтоб храм был! А теперь… а теперь в душе раздрай.

Ведь в этом Храме меня, прихожанку, могут просто не услышать за голосами приезжан…

Господи, услыши голос мой!

Татьяна БОРИСОВА