В Ульяновской области реализуется принципиально новый для российского агропрома проект – «Новая деревня». Будущий сельскохозяйственный кластер включает в себя современное поселение с развитой инфраструктурой и научным центром.

Сто двадцать пять километров от Ульяновска. Жара и бескрайнее поле. Посреди поля – аккуратная дорога, выложенная плиточками. По этой дороге навстречу нам с фотографом, широко улыбаясь, приближается Юрий Шевченко – главный идеолог «Новой деревни». Юрий с гордостью представляет свой проект, указывая рукой почти в чистое поле. Там на почтительном расстоянии друг от друга стоят несколько свежевыкрашенных зданий: красное – это мясоперерабатывающий комплекс, синее – газовая электростанция, зеленое – комбикормовый цех. Эти объекты и еще около трех десятков ферм и жилых домов – часть нового уникального сельского поселения, которое возводит компания «Агропарк-менеджмент».

Неожиданно небо начинает хмуриться. Мы хотим побыстрее спрятаться от дождя в каком-нибудь домике, но доехать до него не можем: по замыслу Юрия Шевченко, генерального директора компании-застройщика, весь автомобильный транспорт должен оставаться за пределами поселения. Скоро там для этих целей построят большую стоянку. По самой деревне можно ходить только пешком или ездить на велосипеде, «чтобы родители и дети чувствовали себя спокойно».

Мы почти бежим за Юрием по дороге, слева и справа от нас мелькают горы строительных материалов, высокие краны, всевозможная сельхозтехника…

Шевченко намерен ни много ни мало возродить русскую деревню. «Самое главное – это люди, – говорит он. – Сегодня Россия стремительно теряет сельские территории. Это связано с оттоком оттуда молодежи, и, заметьте, наиболее талантливой. Вернуть молодежь на село архисложно, потому что недостаточно просто построить жилье. Сначала надо создать для человека такую социальную среду, где ему будет комфортно. Затем дать возможность зарабатывать – и не рабским трудом по пятнадцать часов в день, а за обозримые промежутки времени. Сделать это можно, например, на автоматизированных мини-фермах, как у нас».

Мини-фермы – ключевое звено проекта. Они будут охватывать практически все направления животноводства: свиноводство, птицеводство, разведение крупного рогатого скота, птиц, коз, овец, рыбы. На растениеводческих фермах планируется выращивать корм для скота. Работать там будут специально отобранные фермеры, для которых компания сейчас строит жилые дома. Чтобы жизнь будущих сельчан была комфортной, в новой деревне начали строить школу, детский сад, культурно-бытовой центр, включающий в себя кинотеатр, ресторан, спортивный зал, магазины. В будущем в деревне планируется создать и научный центр с двумя лабораториями – ветеринарной и генетической.Как воспитать фермера

Внутри фермерский дом напоминают обычную городскую квартиру. На каждую семью в среднем рассчитано по 130 кв. метров: четыре комнаты, кухня, туалет. Все готово к заселению, есть кровати, шкаф, телевизор.

– Представьте, утром фермер просыпается в своем красивом доме, отправляет ребенка в хорошую школу, идет на любимую работу, вечером отдыхает и чувствует себя уважаемым человеком, – говорит Шевченко. – А вы знаете, почему в России в основном вся продукция выращивается в личных подсобных хозяйствах, а не на мегафермах? – спрашивает Юрий, и сразу же сам отвечает: – Потому что между наемными работниками и работодателями существует классовая ненависть. Раньше, когда я работал директором крупной птицефабрики, то не понимал, почему у моих рабочих низкая производительность труда. На нашем предприятии рекорд ежедневного привеса на птицу был 54 грамма. Как я ни старался, больше не получалось. А вот в Австралии даже обычная норма привеса составляла 64 грамма. Потом понял, что для своих работников я классовый враг. Российский менталитет таков, что жители сел считают: крупными комплексами владеют инвесторы, сидящие, как правило, в городе, они имеют доступ ко всем ресурсам и ущемляют сельчан в правах. Работник не видит дальнейших перспектив. Он приходит на работу, а ему эта птица или корова чужая.

– Как в других странах справляются с подобной проблемой?

– В Америке есть мегафермы по пять тысяч голов, но там это семейные фермы. Их строят веками. У сегодняшнего фермера, может, дедушка имел двадцать коров, отец – сто коров, а он, уже в третьем-пятом поколении, строит крупный животноводческий комплекс, потому что знает тонкости своего бизнеса. У нас в стране профессионалов подобного уровня почти нет. Чтобы сформировать таких людей, нужно начать с малого – воспитать фермера на мини-ферме. Если изначально строительная компания, где я работаю, возводила крупные животноводческие комплексы, то в последние годы мы пришли к выводу, что гораздо эффективнее строить мини-фермы.

– А в чем суть вашего проекта?

– На базе Новой деревни мы планируем создать агропромышленный кластер – «от поля до прилавка». Мы хоть и создаем масштабный проект, но дробим его на части. У нас каждый фермер понимает: он важный элемент в системе. Все фермеры, являясь собственниками мини-ферм и жилых домов, будут дорожить своей работой и стремиться к высоким показателям.

Первая часть проекта – строительство собственно Новой деревни. Общий объем инвестиций составит 2,5 миллиарда рублей, из которых собственных средств – 750 миллионов. На территории 160 гектаров будут построены 160 мини-ферм и 128 жилых домов. Каждая семья, если будет справляться, может брать по несколько ферм. Жителей деревни обеспечат инфраструктурой, необходимой для полноценной жизни: детский сад, школа, медпункт, торговый центр.

Вторая часть – создание в радиусе сорока километров от Новой деревни 600 производственных ферм-сателлитов, которые будут построены на участках, уже существующих вокруг деревень. Например, фермеры в Новой деревне будут выращивать скот, а на фермах-сателлитах животных станут откармливать на убой. Сейчас мы начинаем возводить первые тридцать ферм, каждая стоимостью от 3 до 5,5 миллиона рублей. Финансирование сделки берет на себя Россельхозбанк по договору кредитования физического лица – в данном случае жителя деревни, который будет на этой ферме работать. В дальнейшем эти фермы также перейдут в собственность фермеров.

И наконец, третья часть – это создание на базе Новой деревни научного центра. Мы построим агроуниверситет и, главное, генетическую лабораторию, которая станет ядром всей нашей системы.

– Какие задачи вы ставите перед фермерами?

– Фермер должен любить свою работу – это главное. Мы приглашаем в Новую деревню будущих работников, даем им испытательный срок на шесть месяцев с заработной платой 15 тысяч рублей. В течение этого времени они на наших фермах практически и теоретически изучают сельское хозяйство, свой будущий профиль. Потом мы заключаем с работниками контракт сроком на десять лет, по которому передаем им в пользование дом и ферму. За это время фермеры выкупают их в собственность.

– Какова схема выкупа этой собственности?

– Совокупная стоимость дома и фермы для фермера составляет от 10 до 12 миллионов рублей. После заключения контракта ежемесячный доход фермера с одного хозяйства порядка 100 тысяч рублей. На руки фермеру выдают 25 тысяч рублей, остальная часть доходов уходит в управляющую компанию, которая распределяет полученную сумму инвестору и банку в качестве выплат за дом и ферму. Через десять лет наши затраты на строительство дома и фермы окупятся и фермер станет их собственником. Все начисления будут открытыми, фермер каждый месяц может у себя дома на компьютере посмотреть, сколько ему начислено и на какие расходы ушла его зарплата.

– По каким критериям подбираются жителей Новой деревни?

– У нас есть конкурс. Мы заинтересованы в молодых людях, моложе 35 лет, с образованием не ниже среднего, не судимых, желательно с опытом работы в сельском хозяйстве. Сегодня на одно место претендует более 180 человек из разных уголков России, но в основном мы берем жителей ближайших населенных пунктов. Бывает, что люди очень хотят у нас работать, и поэтому мы делаем исключения из общих требований. Например, с козами у нас работает Люба – она не подходит нам по возрасту, но она так любит коз, что мы с радостью ее взяли. Раньше она была крановщицей в Ульяновске, но когда узнала о нашем проекте, то приехала сюда, увидела коз и так с ними и осталась…

Знаете, я сейчас назову ключевой момент проекта «Новая деревня»: наши фермеры не будут участниками рыночных отношений. У нас в России фермеры вынуждены сначала выращивать сельхозпродукцию, а затем думать о ее реализации. Это неправильно. Нужно, чтобы каждый занимался своим делом, тем, что он умеет делать профессионально. Поэтому всеми вопросами, которые не относятся к уходу за животными и растениями, будет заниматься управляющая компания.

– В чем заключается работа управляющей компании?

– Интеграция всех процессов: обучение, ветпомощь, обеспечение кормами, закупка, сбыт всей произведенной продукции и любая иная помощь, необходимая работникам как Новой деревни, так и ферм-сателлитов. Мы уделяем огромное внимание автоматизации бизнес-процессов, используем автоматизированные системы управления. У нас своя система диспетчеризации процессов. Все, что происходит на фермах и в сателлитах, мы через видеонаблюдение отслеживаем в режиме реального времени. Затем имеющаяся информация о техническом и производственном состоянии передается в центральную диспетчерскую. То есть система сама говорит: корма на ферме номер восемь заканчиваются – необходимо подвезти новые корма, или ветврач должен посетить с плановым визитом такую-то ферму в такой-то день.

В управляющей компании в основном работают специалисты, которые разрабатывают технологии, создают методики, обучают фермеров. Мы создаем саморазвивающуюся систему. Каждый отвечает за некоторое количество людей внизу по цепочке. Люди сами тиражируют свои знания. Из передовых фермеров мы готовим инструкторов. Затем они учат других фермеров, и так далее.

– А зачем вам своя генетическая лаборатория?

– Сегодня в России дефицит скота, необходимо его массовое производство. Завозить импортный скот дорого. К примеру, один эмбрион крупного рогатого скота стоит 300 евро. Чтобы получить результат, требуется как минимум два эмбриона, потому что приживаемость 50 на 50, – это уже 600 евро. Пока довезли – еще накладные расходы. В результате стоимость одного животного выходит 750 евро. А если создать генетическую лабораторию, то себестоимость будет всего 20 евро. Представляете разницу?

Кстати, американцы, когда мы к ним обращались с предложением о создании совместной лаборатории в России, нам отказали. Они готовы сюда продавать эмбрионы, а лабораторию делать не помогут. Но мы разыскали ученых, которые еще в 1982 году в СССР получали эмбрионы самых разных животных. Теперь на базе своей деревни мы стремимся сосредоточить те знания, навыки и технологии, которые уже есть в нашей стране. Проблема в том, что у нас сегодня ученые разбросаны по стране или уезжают за рубеж, поэтому нам приходится переманивать их обратно…

В Новой деревне пытаются перевернуть традиционное представление об отставании отечественных разработок по сравнению с западными. Приехавшим сюда российским ученым дадут возможность проводить исследования и применять инновации на практике. Причем уникальность будущего центра – широкая специализация: работы будут вести по самым разным группам сельскохозяйственных животных и растений. Сегодняшняя задача центра – использовать имеющиеся наработки ученых и как можно быстрее нарастить производство.Жизнь на ферме

По дороге к мини-фермам Юрий Шевченко рассказывает, что все животноводческие хозяйства он сам придумывал, сам проектировал и сам изготавливал. А их аналогов мы не увидим нигде в мире.

Первая ферма, куда мы заходим, – коровья. Нас встречают одетые в нарядные зеленые комбинезоны фермеры, муж и жена. Поздоровавшись с нами, фермеры идут подкидывать коровам корм.

– Вот, посмотрите, типичная семейная ферма на два человека, – говорит Шевченко. – На такой ферме чего не работать: все автоматизировано, красиво и запаха нет. Ферма рассчитана на 24 головы крупного рогатого скота. Скот мы предпочитаем российский, потому что на Западе хорошего скота, который нам подходит, нет.

– Почему? В Европе много высокопродуктивных пород скота, адаптированных к российским условиям, – возражаю я.

– Для них это, может, хороший скот, но не для нас, – отвечает Шевченко. – Мы не стремимся, как в Европе, получать с одной коровы больше 20 литров молока в день. Высокопродуктивный скот быстрее вырабатывается, поэтому если бы мы использовали таких коров, то нам пришлось бы постоянно ремонтировать стадо. А наши русские коровы будут у нас спокойно работать шесть-семь лет. Для небольших ферм это более оправданно экономически. К тому же нам никто не продаст самых лучших животных. Надо свою отечественную селекцию поднимать.

Светло-серые буренки костромской породы стоят друг напротив друга, и, будто понимая, о чем речь, дают себя погладить. Это первотелки, зимой они первый раз отелились. Несмотря на свой юный возраст, каждая из них весит почти 500 килограммов. Я замечаю, что вокруг них много опилок, и, кажется, едят они тоже опилки.

– Это не опилки, а правильно заготовленный силос, просто его мало кто видел, – объясняет Шевченко. – В нем есть зерно и все необходимые витамины. Поэтому качество молока у нас сумасшедшее! На качество молока влияет и наше шведское оборудование. Но везти это оборудование затратно, поэтому сейчас планируем брать у них только комплектующие, имеющие непосредственное отношение к доильному процессу. Стойловое оборудование будем производить сами по их лицензии здесь, в Новой деревне.

Распрощавшись с коровами, подходим к фермерам. В новую деревню они приехали полгода назад из соседнего села. Трое детей – четырех, девяти и одиннадцати лет, пока здесь не построят школу и детский сад, будут жить отдельно от родителей. Сами фермеры сейчас живут в общежитии, построенном для животноводов.

Второе хозяйство, куда мы попадаем, – свиноферма. Запах есть, но в целом чисто, красиво, аккуратно. По обе стороны стеклянного коридора – поросята. Мы проходим вперед и попадаем в большую комнату, разделенную на квадраты. Справа находятся свиньи-подростки, слева, каждая в своем отсеке, лежат огромные сонные свиноматки.

– Наш мини-животноводческий комплекс рассчитан на 10 свиноматок. За год стандартная мощность фермы – 30 тонн мяса. Мы разводим свиней породы крупная белая, датской генетики. За год каждая из них поросится дважды и приносит по 32 поросенка, это на пять поросят больше, чем у датчан, – хвалится Шевченко.

– Почему ваши показатели превосходят датские?

– Обычно у свиней 12 сосков, а поросят рождается 16. Представьте мегаферму. Там самых мелких поросят отправляют в брак, потому что считается, что они не выживут. А наш фермер ночью встает и идет сюда, чтобы каждого малыша выпоить из бутылочки с соской.

– А если фермер не захочет выпаивать поросят из бутылочки? Откуда вы будете знать, что с поросятами случилось?

Юрий Шевченко кивает головой на висящую сверху в углу камеру. Я замечаю, что таких камер здесь несколько. В Новой деревне камеры находятся повсюду: на фермах, в жилых комнатах. Это немного напоминает телевизионные реалити-шоу, когда поведением участников проекта управляют режиссеры, а следят за ними все желающие.

– Мы всегда можем отследить в режиме реального времени, что происходит на ферме. Да и вы тоже можете – обязательно посмотрите, когда зайдете на наш сайт. Я встаю в полседьмого утра и смотрю, как наши фермеры работают. Если кто тряпку или ведро бросил – плати штраф 500 рублей. Однако я уверен, что, если я сейчас посмотрю, нигде не будет ничего валяться. Но сначала людей надо приучить к порядку. Поймите, мы никого не заставляем работать.

Реальные трудозатраты в день на птицеферме составляют полтора часа, на свиноферме – около трех часов, самое трудоемкое – уход за крупным рогатым скотом, это занимает четыре-пять часов в день. В остальное время тех фермеров, которые меньше загружены в основном производстве, будут занимать общественными работами.

Но не работать на ферме нельзя! Если человек хочет уйти из проекта – пожалуйста, здесь не тюрьма. Если не справляется с обязанностями или ушел в запой, то мы ему выплатим сумму, которую он перед этим заплатил нам своей работой за дом и ферму. Мы сами честно работаем и от других ждем того же. Нас ведь никто изначально не заставлял отдавать фермерам дом и ферму. Могли бы им сказать: вот служебный дом, ферма и пять тысяч рублей зарплата – работайте. Но мы понимаем, что главное сегодня – это формирование собственника, и тогда мы вырастим настоящих фермеров. Только у такой системы есть будущее.

Следующая ферма – козья. Правда, пока это еще не полноценная ферма, а временный домик. Чтобы зайти внутрь, надо нагнуться.

– А вот и сама Люба, – Юрий Шевченко представляет нам хозяйку козьей фермы. Люба задорно улыбается. Я представляла Любу совсем по-другому, эдакой бабой Любой с козами. А она оказалась современной девушкой, на которой зеленый рабочий комбинезон смотрится очень женственно.

Любе помогает Владимир. Раньше он работал охранником. О проекте узнал от знакомых. Вместе с женой, которая здесь трудится в научной лаборатории, приехал в Новую деревню еще в декабре. Сейчас испытательный срок подошел к концу, но контракт еще не подписан.

– В будущем контракте меня абсолютно ничего не пугает. Я справлюсь! – уверен Владимир. – Тяжело было весной, когда рождались козлята. Каждые четыре часа приходилось их выпаивать – и в двенадцать ночи, и в четыре утра. Сейчас постепенно снимаем козлят с молока, и начинается только дневная работа.

Дневная работа, как потом выясняется, начинается в шесть утра и заканчивается в восемь-девять вечера. А так называемое свободное дневное время приходится тратить на благоустройство территории.Фермер должен быть богатым

От ферм мы снова направляемся к коттеджам. Юрия Шевченко волнуют вопросы производительности труда, и он делится своими мыслями:

– Сегодня в Ульяновской области средняя производительность труда на человека в год составляет 250 тысяч рублей. Это очень мало. А в нашем случае на каждого работающего будет по 2,5-3 миллиона рублей, то есть в десять раз больше. Это уже примерно американская производительность труда.- Почему такая большая раз­ница?

– У нас – за счет автоматизации процессов, четких регламентов по работе. Поэтому в нашей деревне себестоимость продукции будет низкая. Только представьте: килограмм свинины в живом весе нам обходится в 29 рублей!

Я послушно представляю и сразу вспоминаю, почем видела в последний раз свинину в магазине.

– И как вам это удается?

– У нас обычная европейская себестоимость продукции. Сегодня в России цены на мясо завышены, потому что у нас просто не умеют дешево производить. Мы же в своей Новой деревне, имея собственную энергетику, будем производить еще дешевле, чем в Европе. Пока наша электростанция работает на природном газе, а скоро перейдем на биогаз. Мы посчитали, у нас себестоимость любого овоща – в районе трех рублей за килограмм. Это фантастические цифры!

Секрет в том, что мы отобрали у всех всё – у переработчиков, у сетей – и оставили прибыль здесь, в Новой деревне. Меня часто спрашивают: как вы с такой социалкой сможете выжить? Тогда я объясняю на примере молока. Себестоимость литра молока составляет 4 рубля. Переработчики закупают его у колхозников по 6-7 рублей, а потребители в магазине платят за него 30 рублей. Куда уходят эти 23-24 рубля? Они оказываются у людей, которые не имеют никакого отношения к производству молока. Эти люди ездят на майбахах, летают на частных самолетах, а фермер как был во дворе с лопатой, так там с этим навозом и возится. Мы хотим переломить эту ситуацию. Наши фермеры должны справедливо получать за свой труд. От конечной стоимости продукции фермеру достается 70 процентов, остальное берет управляющая компания за логистику, переработку, сбыт продукции. Пусть фермер получает эти 70 процентов не в виде личных доходов, а в виде обслуживания социальных объектов, но он понимает, за что платит, – кивает Шевченко в сторону строящейся школы. И, немного подумав, добавляет: – Мы еще будем продавать продукцию дешевле рынка на 15-20 процентов за счет собственной розницы. Вот, посмотрите, – говорит Шевченко, указывая рукой на обыкновенный грузовик. Присмотревшись, мы понимаем, что это передвижной ларек-магазин.

– Чтобы реализовать всю продукцию, произведенную в Новой деревне, потребуется 130 таких магазинчиков. Мы уже придумали свой бренд – «Сельские просторы». Продукция под таким именем будет распространяться в радиусе 100-120 километров от поселения, прежде всего в Ульяновской и Самарской областях. Представьте, мы приедем в город, выставим во дворы свои магазины, где будет продаваться наша качественная и свежая продукция по низким ценам, – разве у нас не купят?! Еще из торговых сетей покупателей переманим. Причем мы будем очень гибкими относительно спроса. У нас компьютеризованная система, каждая продажа отражается в базе данных, и поэтому мы всегда будем знать заранее, какую продукцию готовить для этого конкретного двора завтра.

– А знаете, – мечтательно произносит Юрий Шевченко, – если бы вокруг каждого города-миллионника построить по четыре-пять «новых деревень», как у нас, то государство бы быстро решило вопросы продовольственной безопасности. Такие города будут полностью обеспечены продуктами, и уже не потребуется ввозить свинину, говядину, молоко.Кто-то должен начинать

Реализацию проекта «Новая деревня» осуществляет компания «Агропарк-менеджмент». По бизнес-плану до конца июля в него будет вложено около 900 млн рублей. Сама деревня стоит 2,1 млрд рублей, включая всю социальную структуру. Вместе с фермами-сателлитами проект оценивается в 5-5,5 млрд рублей. Предполагается, что полностью эти вложения окупятся через семь лет.

– Объем производимой продукции уже через полтора года составит 2,5 миллиарда рублей в год, – считает Юрий Шевченко. – Если брать в расчет вторичную переработку, то выручка с продаж нашего агрокластера может достигать 3,5 миллиарда рублей и более. При этом рентабельность бизнеса будет больше 100 процентов. При такой прибыли капитализация нашего комплекса через несколько лет составит 12-15 миллиардов рублей.

Я подумала, что осуществление подобных масштабных проектов, тем более в сельском хозяйстве, вряд ли возможно без государственной поддержки и участия. Областные власти всячески поддерживают этот проект и уже показывают его другим регионам. Приехавший чуть позже в деревню губернатор Ульяновской области Сергей Морозов хвалит «Новую деревню»:

– Мы не привыкли к такому отношению к АПК – здесь предприниматели решают множество социальных проблем. Но самое главное, здесь в ближайшее время должен появиться проект, аналогичный «Сколкову», но только в агропромышленном комплексе. В ближайшие полгода, думаю, мы увидим, каким может быть сельскохозяйственный инновационный город.

– Мы не хотим строить город, у нас будет инновационная деревня, – аккуратно поправляет губернатора Шевченко. – Мы построим здесь аграрный университет…

– В правительстве Ульяновской области проекту «Новая деревня» присвоили статус приоритетного, – продолжает Морозов. – Это дает инвесторам право на освобождение от налогов от пяти до восьми лет – на транспорт, прибыль, имущество, субсидирование процентных ставок по кредитам, возмещение затрат на обучение и переобучение, проведение инженерных работ по обеспечению инфраструктуры. Все за счет регионального бюджета.

– Сегодня проект реализуется на частные инвестиции. Мы это подчеркиваем, – говорит Шевченко. – В настоящее время мы ведем переговоры с несколькими банками. Тот факт, что проект является социальным, делает его, на взгляд банков, более устойчивым. Мы планируем договориться об использовании в проекте 20 процентов собственных средств и 80 процентов заемных. Даже если будет 30 на 70, мы можем развиваться за счет нашей высокой капитализации. Мы никуда не торопимся, не спешим… Поверьте, если вы начнете сейчас анализировать наш проект, то не найдете минусов, – убеждает Шевченко. – Мы очень самокритичные люди. У нас, конечно, напор есть, потому что мы защищаем свое дитя. Но кто-то должен начинать. Вот мы и поднимаем деревню.