Темой апрельского заседания за круглым столом «ДО» стали необходимость и востребованность дополнительного образования, которое предлагают сегодня ульяновские вузы.

Участники круглого стола:

Евгений Белый, директор Института экономики и бизнеса УлГУ

Сергей Бондарев, менеджер управления по работе с персоналом Группы компаний «Взлет»

Елена Волкова, директор Центра бизнес-образования, руководитель программы МВА УлГТУ

Лариса Воронина, директор Высшей школы менеджмента УлГТУ

Нектарий Гурин, директор Института дополнительного образования УлГУ

Ирина Исаевич, заместитель директора Открытой школы бизнеса УлГТУ

Ольга Олейник, руководитель кадрового агентства «Фактория»

Владислав Россошанский, директор по персоналу Группы компаний «Максима Х», генеральный директор ООО «Р-Консалт»

Виктор Самойлов, специалист Ульяновского областного учебно-методического центра охраны труда

Юрий Тихонов, руководитель Ульяновского территориального института профессиональных бухгалтеров

——————————————————————————–

«ДО»:

— Кто и с какой целью получает сегодня второе высшее образование, в том числе европейского уровня?

Ольга Олейник:

— Потребность во втором высшем образовании возникает у трех категорий людей. В первую, самую многочисленную, входят те, кто, не имея соответствующего образования, волею судеб оказался на хороших должностях и удержался на них благодаря природным талантам. Таковыми являются подавляющее число отечественных бизнесменов. Во вторую группу входят люди, являющиеся профессионалами в определенной сфере, но желающие приобрести необходимые знания в другой отрасли. Например, дипломированному экономисту необходимы юридические знания. И еще за одной новой профессией приходят в вузы те, кто не востребован на рынке труда: историки, педагоги и даже инженеры. В любом случае, позиции человека, имеющего не один диплом, на рынке труда всегда высоки.

Евгений Белый:

— Я бы добавил еще две категории. Государственные, муниципальные служащие, которые хорошо себя чувствуют на своей должности, но им нужен диплом. И студенты, которые ошиблись в выборе специальности. Я не всегда согласен с тем, что человеку обязательно нужно иметь второе образование. Считаю, что отчасти это беда. Например, у нас второе высшее получают много врачей, они учатся на экономическом факультете. Им нравится медицинская работа. Но их не устраивает зарплата. Это, может быть, трагедия страны.

Нектарий Гурин:

— Статистика УлГУ за последние пять лет показывает, что контингент слушателей в системе дополнительного образования вырос с двух тысяч человек до пяти с половиной. Но в экономике, юриспруденции и, тем более, в сфере производства — рост крайне незначительный.

Ирина Исаевич:

— Несколько лет назад к нам обращались люди самого разного возраста. Были и те, кому за пятьдесят. Потому что стоял вопрос: если они не получат образование, их уволят. Сейчас контингент более молодой, но возраст студентов 35-40 лет не является редкостью.

«ДО»:

— Часто ли работодатели выставляют требование, чтобы сотрудник имел два диплома?

Ольга Олейник:

— Очень редко.

Ирина Исаевич:

— Наверное, не соглашусь с этим. Нашим выпускникам в последнее время работодатели выставляют такие требования: чтобы первое образование было техническое (например, строительное), второе — экономическое. Неплохо бы также знание языка, английского или немецкого, на хорошем уровне. Но при этом работодатель готов платить такому работнику две или три тысячи рублей. И о чем тогда разговор?

Нектарий Гурин:

— Многие предприятия выработали точечный подход к выбору специалистов, как по уровню образования, так и по профильной подготовке. Например, обращаются к нам: срочно нужны выпускники Президентской программы. Или: фирма занимается оценкой недвижимости,

нужны ваши оценщики.

«ДО»:

— Кто и каким образом должен вести мониторинг рынка труда, прогнозировать его потребности на несколько лет вперед?

Евгений Белый:

— Задача сложная. Дети, которые этим летом поступят в университет, придут в экономику в 2012 году. Думаю, мало кто из топ-менеджеров крупных компаний может сказать, что будет через пять лет. Даже на микроуровне, а не только на макро-. Вторая проблема: вузы связаны госзаданием. И потом, кто может запретить человеку, если он платит за образование, получать еще одну специальность? Пусть он сегодня получает профессию экономиста, через пять лет — режиссера. Это его право.

Нектарий Гурин:

— Все, кто занимается дополнительным образованием, выполняют две функции: дают людям образование для бизнеса и экономики, а также сами делают бизнес на образовании. Мы такие же участники рынка. Наша задача — заработать на образовательных услугах.

Елена Волкова:

— Вопрос о мониторинге рынка труда мне кажется очень важным. Хорошо бы иметь централизованную инфраструктуру областного масштаба, которая этим бы занималась. Недавно я была на совещании в министерстве высшего образования РФ, такие вопросы там также поднимались. Это злободневная тема не только для нашей области.

Нектарий Гурин:

— Сколько сейчас предприятий в области? Может быть, десятки тысяч, в том числе малого и среднего бизнеса. Так что создать всеохватывающий достоверный мониторинг, мне кажется, абсолютно невозможно. Единственное, что реально сделать, — прогнозы на отдельные специальности.

Владислав Россошанский:

— На мой взгляд, мониторингом, планированием и прогнозированием рынка труда должны заниматься и занимаются службы персонала. Но нужно учитывать, что горизонт стратегического планирования работы компаний — от года до трех. На больший срок планируют единицы. Как правило, это Группы компаний, которые могут себе позволить определенную уверенность на рынке. В прогнозировании рынка труда региона (для оценки потребности в обучении) во всеоружии может выступить Управление по труду в тандеме с Управлением статистики. Только им доступно отслеживание динамики общего рынка труда, с учетом изменения количества рабочих мест и их качественных параметров.

«ДО»:

— Как человек выбирает, где и чему ему учиться?

Владислав Россошанский:

— Я не получал второго диплома, наверстывал упущенное с помощью самообразования. Отдельные семинары, на мой взгляд, помогают освоить локальный проблемный участок и заполнить узкие пробелы в знаниях. Только комплексный подход дает возможность охватить и осознать ситуацию в целом и принять верное решение. В этом смысле эффективность классического образования неоспорима.

Ирина Исаевич:

— На краткосрочных семинарах специалисты добирают новые знания, которых им не хватает на данный момент. Однако систематических знаний слушатель семинаров действительно не получает, для этого мы предлагаем более долгосрочные программы повышения квалификации продолжительностью от трех месяцев. Обучение по программам второго высшего образования длится три года, за это время ситуация на предприятии, в регионе, в стране меняется достаточно сильно. Поэтому программы дополнительного образования должны быть гибкими, соответствовать реалиям сегодняшнего дня. Получив разрозненные знания на различных семинарах, очень часто специалисты сами «дозревают» до необходимости получения систематических знаний, в том числе на программах второго высшего образования. Но предприятия направляют работников на обучение очень избирательно. Это дорогое удовольствие, а сотрудник может в силу многих причин поменять место работы.

Виктор Самойлов:

— Что главное в образовании? Чтобы человека научили работать с источниками информации. И я не вижу большой необходимости заканчивать вуз второй раз — исключая тех, кто ошибся в выборе профессии. Но ни один вуз не дает образования на всю жизнь. Человек все время должен учиться. И не обязательно долгосрочно.

Например, очень динамично меняется трудовое законодательство. И руководителям высшего и среднего звена обязательно нужно мобильное краткосрочное обучение в области охраны, безопасности и гигиены труда. Это тоже дополнительное образование. Проблема

дополнительного образования должна решаться и в вузах, и в других учебных заведениях, включая негосударственные. У каждого человека должна быть альтернатива, возможность выбора формы обучения.

«ДО»:

— Какие компании в Ульяновске готовы сегодня вкладывать средства в обучение персонала?

Сергей Бондарев:

— У нас в Группе компаний «Взлет» проводится обучение как топ-менеджеров, так и рядовых сотрудников. Я полностью согласен с тем, что планы по обучению сотрудников должны соотноситься со стратегическим планированием работы компании. Мы вкладываем деньги в обучение специалистов совершенно осознанно.

Евгений Белый:

— Тенденция здесь крайне негативная. Если лет пять назад университет имел договоры с УАЗом, «Волжскими моторами», «Витязем», Ундоровским заводом минеральной воды, и от них приходили учиться целые группы, то сейчас за обучение специалистов платят единицы компаний. Во-первых, позиция работодателей такова: мы платим налоги и имеем право на уже подготовленных специалистов. Абсолютно нормальная, я считаю, позиция. И второе. Есть недефицитный рынок трудовых ресурсов, и на хорошую зарплату всегда можно пригласить хорошего профессионала.

По примеру Высшей школы экономики мы хотели создать центр обучения, где преподавали бы руководители крупных предприятий, имея возможность набирать из слушателей команду для себя. Реализовать эту идею в Ульяновске не удалось. Когда дело дошло до финансирования, пошли вопросы: два года будем готовить людей, а как мы их удержим? Пока ульяновский бизнес платить за образование не готов.

Владислав Россошанский:

— Конечно, есть риск, что, обучившись, человек уйдет. Но люди чувствуют ответственность. Это из категории этики. А «де-юре» работодатель всегда может зафиксировать стоимость обучения и обязать сотрудника либо отработать какой-то срок, либо выплатить компенсацию. В компании «Максима Х» рядовые специалисты проходят внутреннее обучение, ответственность за него лежит на службе персонала. Благодаря этому мы транслируем корпоративные нормы и стандарты — учебное заведение дать этого не может. Обучение специалистов среднего и высшего менеджмента осуществляется в УлГТУ. Компания активно содействует тем, кто выказывает желание учиться.

Но есть одно «но». Я видел слушателей, которые проходили Президентскую программу. Парадокс в том, что, получив хорошее образование, усвоив современный, но все-таки западный взгляд на бизнес, они приходят в родную компанию и сталкиваются с тем, что их знания «не стыкуются» с местными порядками, с российскими реалиями. Эта ситуация деструктивна как для работника, так и для компании.

Лариса Воронина:

— Действительно, по этим причинам люди уходят из компаний. Например, человек шесть лет проработал руководителем отдела информационных технологий крупного предприятия, умная голова. В рейтинге менеджеров предприятия он из 50 лучших был седьмым. Окончил Президентскую программу, прошел зарубежную стажировку, явился в управление персоналом и сказал: «Я получил хорошее образование, мне 30 лет, у меня нет квартиры, зарплата 4320 рублей. Каковы мои перспективы на родном предприятии?». Ему отвечают: «У вас будет зарплата 5 700 рублей». Он сказал: «До свидания» — и уехал в Москву, где предложили зарплату сразу 35 000 рублей, дали кредит на квартиру, создали условия для эффективной работы. Многие наши выпускники в Москве. Никто из них не пропал. Но очень больно, что они уезжают.

И еще один момент. Обучение по Президентской программе оплачивается из федерального и областного бюджетов. Для предприятия это возможность бесплатно обучить перспективного менеджера и бесплатно простажировать его в самых лучших зарубежных компаниях по профилю работы предприятия. И даже в этом случае у нас есть немало примеров, когда специалиста, прошедшего конкурсный отбор, просто не отпускают на занятия вовремя. Он не может в таких условиях обучаться эффективно. В конечном итоге проигрывает дело.

Елена Волкова:

— По нашему опыту, те слушатели, кто платит самостоятельно, учатся лучше. Еще хочу сказать, что когда в одной группе проходят обучение корпоративные клиенты, тоже не есть хорошо. Потому что они варятся в собственном соку. Когда в группе собраны люди из разных компаний, они получают друг от друга колоссальный опыт.

Юрий Тихонов:

— Возможно, люди, которые прошли обучение, не могут найти приложение своим персональным качествам, потому что наши предприятия работают на достаточно низком экономическом уровне. Поэтому и происходит «вымывание мозгов». Из университетской группы, в которой училась моя дочь, в Ульяновске практически никто не работает. Это молодежь 20-25 лет. Часть из них — в западных компаниях, имеющих представительства в России. И выпускники, к сожалению, ищут пути, как уехать на Запад.

Нектарий Гурин:

— По нашим подсчетам, в столицу ежегодно уезжают от семи до десяти процентов выпускников первого высшего образования. Я хорошо знаком с положением дел в Ульяновском молодежном землячестве в Москве. В Ульяновск из столицы возвращаются только в порядке исключения.

Владислав Россошанский:

— На мой взгляд, появилась другая тенденция. Уехавшие несколько лет назад готовы возвращаться. От чего уезжала молодежь два года назад? От безработицы и низкого заработка. А сейчас в Ульяновске работать интереснее.

Юрий Тихонов:

— Есть еще вопрос. В последнее время появилось очень много частных университетов, которые просто делают деньги на обучении.

Евгений Белый:

— Я не вижу никакой проблемы в частных вузах. Года три назад мы считали: услуги частных вузов — всего семь процентов от общего объема образовательных услуг в Ульяновске. Этого вполне достаточно для создания нормальной конкурентной среды. Кроме того, мы говорим о вхождении в Болонский процесс, об интеграции в европейское пространство. Человек может учиться в пяти университетах, и где он потом окажется, в Португалии или в Италии, — это его дело. Я жалею, что в мое время не было возможности такой интеграции.

Да, из Ульяновска уезжают многие. Но каждый год в конце апреля мы проводим День карьеры, когда выпускники встречаются с работодателями. И практически все студенты к этому времени уже имеют рабочее место. Они просто приходят посмотреть: а вдруг кто-то предложит больше? В чем я вижу здесь плюс? Если рынок кадров будет дефицитен, то работодатели наконец-то обратят внимание на необходимость достойной зарплаты для сотрудников.

«ДО»:

— Какие, на ваш взгляд, проблемы существуют в системе дополнительного образования?

Нектарий Гурин:

— Прежде всего, это ситуация с Болонским процессом. В Госдуме одобрен законопроект о переходе на двухуровневое образование. Нам придется полностью перестраивать работу. К примеру, что будут от нас требовать специалисты, которые желают получить второе образование: степень бакалавра или магистра?

Евгений Белый:

— Еще проблема: в Ульяновской области нет никакой нормативно-правовой базы для получения дополнительного и второго высшего образования. Должен быть или региональный закон, или, по крайней мере, региональная программа. Третье. В нашей области огромный дефицит преподавательских кадров. Группа преподавателей — достаточно конечная, они ведут занятия во всех вузах. Чтобы работать еще и по корпоративным программам, люди должны вникнуть в эту среду.

Елена Волкова:

— Главные перемены, которые ожидают нас в будущем, связаны с переходом на многоуровневое образование и компетентностный подход. Грядет полная перестройка умов, начиная с руководителей предприятий и дальше по цепочке: представители вузов, преподаватели, студенты и работники предприятий. Мы уже сегодня должны серьезно задуматься, как будем решать возникающие проблемы завтра. Профессионалов действительно не хватает. Несомненно, руководитель должен быть профессионалом, который может умело управлять командой компетентных сотрудников. Необходимо формировать новый стандарт мышления, и в этом, безусловно, может помочь только качественное бизнес-образование.