Ольга Сурина не раз принимала участие в ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций, выезжала на пожары и крупные дорожно-транспортные происшествия и отстаивала честь ведомства в составе сборной на всероссийских соревнованиях. Она награждена медалями «За отличие в ликвидации последствий ЧС» и «Маршал Василий Чуйков». В этом году Ольга стала победителем межрегионального этапа ежегодного Всероссийского конкурса «Созвездие мужества» в номинации «Лучший психолог». А еще она — вице-мисс конкурса красоты Главного управления МЧС России по Ульяновской области.

Меня встречают на проходной Главного управления МЧС России по Ульяновской области и провожают в комнату группы психологического обеспечения главка. Раз в неделю здесь собираются все психологи ульяновского гарнизона, чтобы решить текущие вопросы, пообщаться, а если необходимо — оказать друг другу профессиональную помощь. Ольга Сурина, худенькая, невысокая, подтянутая, с трудом преодолевает смущение перед диктофоном и камерой.

– Ольга, за что вас наградили?

– Медаль «За отличие в ликвидации последствий ЧС» — в 2010 году за участие в ликвидации последствий пожаров под Нижним Новгородом. А медаль «Маршал Василий Чуйков» вручили в 2012 году ко Дню спасателя.

Фото: Елена Огнева / «Русская планета»

– Расскажите про Нижний Новгород.

– Это был мой первый выезд на ликвидацию последствий чрезвычайной ситуации. Тот год выдался засушливым, под Нижним начались лесные пожары, горели дома и целые населенные пункты. Многих людей заранее эвакуировали в пункты временного размещения. Однако ветер — непредсказуемая штука. Иногда он резко менял направление, и в зоне опасности оказывалась зона эвакуации.

Мы работали с пострадавшими. Состояние людей было различным. Кто-то видел, как шел огонь, и низовой, и верховой, видел зарево во все небо. Эти картинки потом всплывали перед мысленным взором людей, воспоминания, как флешбэки, периодически повторялись. (Флешбэк — психологическое явление, при котором у человека возникают внезапные сильные переживания прошлого опыта или его элементов — Примеч. авт.) Кто-то дом потерял, у кого-то погибли близкие, кто-то видел гибель людей. У других местность не горела. Их стресс заключался в том, что они в данный момент находились не дома. К каждому нужен был свой подход. При этом возможность подойти к человеку бывает только одна. Если человек тебя эмоционально оттолкнул, второй раз контакт установить уже не удастся.

– Как люди ведут себя в подобных ситуациях? Ищут сочувствия или стремятся уединиться?

– Все переживают стресс по-разному. Каждый имеет право на эмоции в таком состоянии и в такой ситуации, но не каждый хочет, чтобы его видели. С теми, кто идет на контакт, можно пообщаться, а кого-то нужно перенаправить к медикам. Нет инструкции, где было бы четко прописано, как нам надо действовать в каждой конкретной ситуации, и не бывает двух одинаковых случаев. Наша задача — создать для человека безопасную комфортную обстановку, но без любопытных зрителей, и при этом не оставлять его одного. Наши выезды связаны с чужой болью, наша задача — помочь людям, облегчить их страдания.

Самое тяжелое — когда погибают детки. Нам приходилось работать и с мамами, и с папами, и с братьями и сестрами. Да, мы сочувствуем, но при этом не имеем права на эмоции. Когда кто-то погибает, человек сразу же как бы примеряет ситуацию на себя, этого допустить нельзя. Поэтому, прежде всего, мы выставляем психологическую защиту. Настраиваешься, продумываешь, ставишь себе какие-то внутренние запреты — и начинаешь работать.

– Расскажите какую-нибудь конкретную историю.

– Мы никогда не рассказываем о конкретных случаях. Люди могут прочитать об этом и узнать себя. Это нарушение норм кодекса профессиональной этики.

– Почему так важно оказать психологическую помощь в первые же часы?

– Как правило, шоковое состояние длится минут 15–20. Потом наступает осмысление, что ситуация уже произошла, может возникнуть острая стрессовая реакция. В таком состоянии человеку свойственны истерики, двигательные возбуждения, агрессия. Это нормальная реакция на ненормальную ситуацию. Мы стараемся найти ресурс, то есть то, что может помочь человеку жить дальше, если это уместно в данной ситуации. Например, если погиб один ребенок, необходимо напомнить, что следует заботиться в том числе и о втором ребенке, он тоже переживает потерю, это совместная утрата. Ребенку надо показать, что от него не отстранились.

У людей, выживших в чрезвычайных ситуациях, часто бывает комплекс вины — как у детей, так и у взрослых. Все, что не прорабатывается сразу, потом оседает, укореняется в психике человека. И чем дольше оно оседает, тем сложнее с этим работать. А если ситуацию проработать сразу, она может принять более мягкие формы.

Бывает, человек считает, что он не нуждается в помощи. Может, он собрался, мобилизовал свои ресурсы, а через какое-то время начинается посттравматический синдром, и он не может справиться с эмоциями, даже не понимает, откуда они? Как правило, в стрессовой ситуации человек видит проблему только с одной стороны, появляется так называемое тоннельное видение. Незаинтересованный или не вовлеченный в ситуацию человек может помочь увидеть происходящее с абсолютно другой точки зрения.

Я часто привожу такой пример, показываю тюбик с помадой с разных сторон и спрашиваю: какую форму видите? Кто видит круг, кто-то — прямоугольник или цилиндр. Кто-то видит только белый цвет, кто-то — только желтый, кто-то — оба цвета. При этом никто не ошибается. Если сложить все видения, получится цельная картина. Наша основная задача как раз и заключается в том, чтобы человек мог осмыслить ситуацию с различных точек зрения.

Фото: Елена Огнева / «Русская планета»

– А чем занимаетесь, когда нет выездов?

– Слава Богу, выезды случаются не каждый день и не на каждую ЧС, а только когда есть пострадавшие, погибшие или когда происходит эвакуация. На выезде мы работаем с родственниками погибших либо с пострадавшими. С личным составом не соприкасаемся. Они выполняют свои функции, мы — свои. А вот когда все закончилось, обязательно проводим постэкспедиционное обследование всех, кто выезжал на ЧС, в течение первых семи дней после происшествия. Тестируем, беседуем, выявляем, прошли ли стрессовые состояния, насколько эмоции отразились на психике. Как правило, острые стрессовые реакции могут длиться от нескольких часов до нескольких дней. Иногда подобное тестирование включает в себя не только сотрудников, но и членов их семей.

Помимо экстренного реагирования, у нас еще три основных направления деятельности — психодиагностика, психореабилитация и психокоррекция и психологическая подготовка личного состава. Мы проверяем интеллектуально-мнестические способности и функции.

– мнестические способности?

– К мнестические способностям, помимо интеллекта, относятся скорость переключаемости и концентрация внимания. В стрессовой ситуации у пожарных есть считанные секунды на то чтобы отреагировать и действовать быстро и четко.

– Получается, на выезде вы работаете с пострадавшими, после выездов — с личным составом. А когда сами восстанавливаетесь?

– Когда появляется такая возможность, мы психологически прорабатываем каждую ситуацию и, если сами не можем справиться, обращаемся к коллегам. Слава Богу, нас теперь достаточно много… Мы стараемся не распространять свой стресс на семью. Это работа. Конечно, психологи друг друга без помощи никогда не оставят.

– У обычных людей в повседневной жизни тоже бывает стресс: на работе начальник накричит, с коллегами конфликты случаются. Что делать?

– Самый универсальный способ избавления от стресса — это переключиться на другую деятельность: может быть, на хобби или на физическую активность. Мужчины чаще всего отправляются на охоту или рыбалку. Кто-то ремонтом машин занимается. Кто-то музыку слушает, спортом занимается или хозяйством.

– А если внезапный стресс случился перед уходом с работы, и человек не может сразу же на рыбалку уехать, как себя привести в порядок?

– Есть одно уникальное явление, характерное, пожалуй, только для России: в роли психологов выступают наши друзья. Можно им выговориться. Поэтому мы тоже всегда задаем пострадавшим вопрос: есть ли у вас близкие, с кем вы можете поделиться? Переживать горе одному тяжело, но когда оно делится на двоих-троих-четверых, оно на капельку, но становится легче.

Хотя бывает, что человек, которому вы хотите рассказать о своих проблемах, не готов принять на себя чужой груз, он от своих-то проблем устал. Тогда можно пойти в лес и как следует покричать, чтобы получить облегчение. В детстве мы так играли — звали эхо, соревновались, кто громче крикнет. В крайнем случае, лес может заменить кабинет со звукоизоляцией. После этого состояние меняется.

Но выговариваться, безусловно, необходимо. Есть даже такое понятие — психосоматика. Оно описывает неразрывную связь нашей психики (психо-) с телом (сомо-), то есть с физическим состоянием. Уже научно доказано, что первопричиной многих заболеваний являются стрессы и постстрессовые состояния.

– Когда люди не готовы выступать в роли психотерапевтов, это могут сделать домашние животные?

– Домашние животные в этом смысле — универсальные существа, которые нам очень помогают. У меня есть дома два кота и два маленьких аквариума. Я отношусь к числу тех людей, которые разговаривают с котами и уверены, что коты их понимают.

– Как научиться контролировать свою реакцию, когда кота нет под рукой?

– Дело в том, что организм одинаково реагирует на физический и психологический стресс. У человека повышается температура тела, учащаются сердцебиение и дыхание, может давление подскочить. Самый яркий показатель — это температура тела, но мы не можем на нее влиять. Контролировать сердцебиение и мышечную реакцию тоже непросто. Проще всего сконцентрироваться на дыхании. Изменение темпа и ритма дыхания оказывает значительное влияние на состояние человека. Например, если хочешь взбодриться, надо подышать часто, а чтобы успокоиться, надо считать и вдыхать на определенный счет. Мы обучаем пожарных дыхательным техникам. Когда человек контролирует свое дыхание, он меньше подвержен стрессу.

– Как вы себя ощущаете в большом мужском коллективе?

– Комфортно. С мужчинами достаточно просто работать. Они идут на контакт. Наверное, когда психологическая служба только зарождалась, люди относились к представителям нашей профессии с опаской, но сегодня в МЧС пришли те, кто в школе и в вузе видел психологов, они воспринимают нас совершенно нормально.

Ольга считает, что человек должен непрерывно развиваться и совершенствоваться. Она прошла курсы повышения квалификации в Академии гражданской защиты, добровольную сертификацию на право работы в системе обеспечения деятельности лиц опасных профессий, тренинг по специальности «Психотерапия психологической травмы». Сегодня она обучается на курсе «Интермодальная терапия искусствами», прекрасно ладит с детьми и с удовольствием играет различных персонажей на новогодних утренниках для детей сотрудников МЧС.

– Фактически мы помогаем людям начать жизнь заново, — говорит психолог. — Наше небольшое психологическое подразделение всегда готово к экстренному реагированию. Хотелось бы, конечно, чтобы чрезвычайных ситуаций было как можно меньше… Но когда я чувствую, что оказалась хоть чуть-чуть полезной, тогда и работа в радость.